Главная / Публикации / К. Делэ. «Мэрилин Монро. Нелюбимая»

Кто он, этот доктор Ральф Гринсон?

«Горе человеку, развеявшему заблуждение женщины!» — гласит персидская мудрость. До последнего часа Мэрилин не прервет «фальшивую связь». Термин «фальшивая связь» Фрейд использовал для обозначения психоанализа.

Если Лакан² смело играл словами, Гринсон манипулировал принципами. Этот психиатр, модный голливудский психоаналитик, втянет свою пациентку в отношения, которые все поборники этики психоанализа подвергли бы резкой критике.

Гринсон поставит на кон профессиональную этику ради того, чтобы — будем называть вещи своими именами — стать гуру Мэрилин и подчинить себе ее волю. Смерть с неумолимой точностью расчерчивает черно-белые клетки в пространстве жизни актрисы и расставляет фигуры на шахматной доске. Последняя клетка — морг.

Решительно прогнило что-то в голливудском королевстве. Работа психоаналитика со звездами, конечно, допускает определенные поправки и компромиссы, но отнюдь не нарушение, да еще такое грубое, фундаментального закона нейтральности. Есть граница, которую нельзя переступать, но Гринсона это не заботит.

Ромео Сэмюэл Гриншпун родился в Бруклине в тысяча девятьсот одиннадцатом году. Защитил диплом в Колумбийском университете и университете Берна, там же, в Швейцарии, он познакомился со своей будущей женой. После сеансов психоанализа с Вильгельмом Штекелем и Отто Фенихелом он в двадцать с лишним лет сменил фамилию, а позже — и имя. У него ведь была сестра-двойняшка Джульетта... И близкие по-прежнему звали его Роми, уменьшительным от Ромео.

Гринсон, как и его сестра, очень музыкален, они дают домашние концерты для друзей, на которые приглашают и Мэрилин. Она, благодаря шампанскому, в лучезарном настроении. Мэрилин после сеансов часто остается у Гринсонов на ужин, поэтому в их холодильнике у нее припасена собственная бутылка «Дом Периньон». Вначале она встречалась с Гринсоном пять раз в неделю, потом ежедневно. Серьезный доход для психоаналитика, Мэрилин — курица, несущая золотые яйца.

Во время войны Гринсон специализировался на травматических неврозах, но никогда не отказывался от заветной мечты стать режиссером, мечты для молодого человека с его образованием недостижимой. Ни пианиста-виртуоза, ни режиссера из него не получилось... Ромео блестящий оратор, он обожает, приглаживая усы, выступать на публике, блистая оригинальными суждениями. Мэрилин пробуждает в нем нереализованное желание заниматься режиссурой, а если копнуть глубже — у Гринсона возникает контртрансфер: пережитые эмоции терапевт переносит на пациента. Конечно, Мэрилин, такая одинокая и травмированная, могла вызвать у Гринсона желание взять ее под опеку, но подобные ловушки не для профессионалов, тем более это категорически противоречит задаче психоанализа — помочь личности обрести независимость. То, что Гринсоны стали для Мэрилин семьей, — настоящая психотерапевтическая катастрофа. Психоанализ — не блеф при игре в покер.

Гринсон каждый час отвечает на телефонные звонки Мэрилин, а та дружит с его детьми, дочерью Джоан и сыном Дэниелом; он вмешивается в личную и профессиональную жизнь актрисы, даже читает ее сценарии. Он дойдет до того, что заставит Мэрилин отказаться от роли Сесили Кортнер, которую ей в своем новом полнометражном фильме о психоанализе предложит Джон Хьюстон. Без Мэрилин драма «Фрейд: тайная страсть», где роль молодого врача сыграл Монтгомери Клифт, получилась не такой, как Хьюстон ее задумывал. Гринсон же успеет предупредить свою близкую приятельницу и коллегу Анну Фрейд — во время поездок в Америку она всегда останавливается в его доме — и та наложит вето на участие Мэрилин в фильме. А ведь из Мэрилин получилась бы замечательная Сесили. Сартра, написавшего по просьбе Хьюстона сценарий, Мэрилин покорила: «Не свет от нее исходит, а жар: она горит на экране. Это внутри нее».

Сценарий, оказавшийся слишком длинным, Сартр позже опубликует отдельной книгой «Фрейд. Киносценарий».

Гринсон без малейшего угрызения совести отваживает Мэрилин от Фрэнка Синатры, своего клиента, объясняя, что общение с Фрэнки ей вредит, и жаждет подробностей о связи Монро с Кеннеди, которым восхищается. В молодости Гринсон был левым активистом, почти коммунистом.

Гринсон не только рекомендует Мэрилин в качестве адвоката Милтона Рудина, мужа своей сестры-пианистки, но и в скором времени заключает контракт с «Фокс», обязуясь за приличную сумму наличными сделать все, чтобы Мэрилин не опаздывала! Контракт психолога-консультанта позволяет Гринсону вторгаться во все обстоятельства съемочного процесса, касающиеся замены режиссеров, сценариев и кадрирования последнего фильма Мэрилин «Что-то должно случиться». Она никогда его не закончит... Гринсон нарушает все мыслимые этические нормы психоанализа и «высасывает кровь» из своей жертвы.

Гринсон убедил Мэрилин обзавестись «собственным домом» в том же квартале, где живет сам. Новый дом Мэрилин — уменьшенная копия дома, купленного Гринсоном у зловещей Юнис Мюррей, воинствующей гошистки, немолодой разведенной женщины, его бывшей помощницы, медсестры психиатрической клиники, преданной своему делу. Сердце сжи-мается, стоит представить, как грустно было Мэрилин, когда впервые в жизни она покупала дом, одна, без мужчины, если не считать этого странного психоаналитика, превратившего ее в зомби. Гуру, якобы из добрых побуждений, посоветует Мэрилин нанять домоправительницей Юнис Мюррей. И верная шпионка будет поставлять Гринсону всю интересующую его информацию. Мэрилин всегда тяготилась присутствием Мюррей и до последнего дня обращалась к ней «мадам». Та и вправду напоминала ужасную миссис Дэнверс из знаменитого романа Дафны дю Морье «Ребекка».

Как Гринсон собирался добиться положительных результатов в психоанализе, следуя ложному пути «удочерения»? Неизвестно. Мэрилин больше не в состоянии терпеть подмены, всех этих приемных матерей. Так или иначе, они оказывали на нее влияние, но прочного места в ее жизни не заняли. Грэйс, тетя Ана, Наташа Лайтесс, ее первая наставница, экономка Инез, милая Лена Пепитоне, Пола Страсберг, последняя опекунша. И напоследок надсмотрщица, «домоправительница» Мюррей.

Гринсон настоит на том, чтобы Мэрилин уволила своего массажиста Ральфа Робертса, преданного друга, великана-добряка, знавшего все ее привычки, ее патологическую потребность в отдыхе и трудности со сном. В темноте Ральф расстегивал на Мэрилин лифчик, который она теперь надевала ночью, чтобы заснуть и защитить грудь, но по-прежнему не носила днем, и застегивал его перед тем, как уйти, когда та наконец затихала, расслаблялась и погружалась в сон. Он был доверенным лицом Мэрилин: ему она жаловалась в Рино на Артура Миллера, «ворчливого папашу». Ральф Робертс знал, что Роберта Кеннеди, министра юстиции, Мэрилин считает хлыщом и любит, конечно, другого Кеннеди — Джона, своего Prez — президента. Гринсон заявит Мэрилин, что ей вполне достаточно одного Ральфа — имея в виду себя, — два Ральфа в ее жизни это перебор... «Но я зову его Раф», — наивно возразит Мэрилин. Гринсона она покинет в слезах. Ральф Робертс, ждавший ее внизу в машине, немедленно получит отставку. Впрочем, позже Мэрилин, не задумываясь, позовет Рафа помочь с «переездом» и позвонит ему в последний день своей жизни.

Гринсон не только не уменьшает ее зависимость от транквилизаторов и снотворных, опасных, даже взрывоопасных смесей, но поручает доктору Хайману Энгельберту, бывшему психоаналитику, своему ученику и другу, выписывать Мэрилин рецепты на лекарства. Команда двух ловкачей будет действовать вплоть до роковой ночи.

Как тут не вспомнить о предсказании Билли Уайлдера, знавшего Мэрилин лучше многих: «В этом мире есть чудесные проказники, Монро к примеру; но однажды они оказываются на кушетке психоаналитика, в результате получается нечто вполне исправное, но ужасно пресное! Таких людей, как Монро, не нужно переделывать. У нее две левые ноги, и пусть будут: в этом ее привлекательность».

Джон Хьюстон говорит без обиняков: «Это не Голливуд ее убил. Проклятые врачи ее убили. Она была помешана на пилюлях. На пилюли ее подсадили врачи».

Примечания

1. Автор неточно цитирует последние строки стихотворения А. Тарковского «Первые свидания»:

Когда судьба по следу шла за нами,
Как сумасшедший с бритвою в руке.

2. Жак Мари Эмиль Лакан (1901—1981) — французский философ, психолог и психиатр. Одна из самых влиятельных фигур в истории психоанализа.