Главная / Публикации / Э. Саммерс. «Богиня. Тайны жизни и смерти Мэрилин Монро»

Глава 30

Осенью 1954 года Джон Кеннеди, в ту пору тридцатисемилетний сенатор, перенес тяжелую операцию в одной из больниц Нью-Йорка. У него были проблемы с позвоночником, осложнявшиеся к тому же болезнью Эддисона, прогрессирующим нарушением функции надпочечников. Выздоравливая, он развлекался игрой в шашки и стрельбой из пугача по воздушным шарам. Репортер Присцилла Мак-Миллан, навестившая его там, считала, что царившая в больнице атмосфера «напоминала студенческое общежитие». Она обратила внимание на аквариум с тропической рыбкой, Howdy Doody Doll, куклу на постели и плакат с Мэрилин Монро на стене. На фотографии Мэрилин Монро стояла в синих шортах с расставленными ногами. Плакат был приколот вниз головой, так что ноги актрисы «болтались в воздухе».

Прошло уже два года с тех пор, как «обнаженный» календарь Мэрилин стал темой общенационального обсуждения, и тысячи мужчин по всей стране украшали ее изображениями стены. Однако выздоравливающий Кеннеди смотрел на плакат не тем взглядом, что большинство людей. На протяжении почти десяти лет, приезжая в Голливуд, он постоянно останавливался у Чарльза Фелдмена, известного импресарио. В начале пятидесятых годов Фелдмен представлял деловые интересы Мэрилин. Есть, по крайней мере, два свидетеля, утверждающие, что с Мэрилин Монро Кеннеди познакомился еще в 1951 году.

Долго работавшая у Фелдмена секретарша Грейс Добиш полагает, что такая встреча действительно состоялась. Ален Бернхейм, работавший с Фелдменом и хорошо знавший Мэрилин, считает, что актриса присутствовала на обеде, данном импресарио в честь Кеннеди. Бернхейм отвозил Кеннеди домой, и, по его утверждению, в тот вечер будущий президент ушел с вечеринки с другой девушкой.

Двое друзей Мэрилин также утверждают, что ее встреча с Джоном Кеннеди произошла в пятидесятые годы. Роберт Слэтцер, знавший актрису всю ее взрослую жизнь, говорит, что она упоминала о встречах с Кеннеди во время замужества с Ди Маджо — опять же в доме Чарльза Фелдмена — и позже, в Нью-Йорке, уже живя с Миллером. Артур Джеймс, познакомившийся с Мэрилин через Чарли Чаплина Младшего в конце сороковых, хранит воспоминания о первом ее знакомстве с братьями Кеннеди.

В середине пятидесятых годов Джеймс был преуспевающим агентом по недвижимости. Большую часть времени он проводил в Малибу, где живет и поныне. Он утверждает, что связь Мэрилин с Джоном Кеннеди началась в 1954 году, в последние месяцы ее брака с Ди Маджо. Джеймс говорит, что Мэрилин рассказывала ему о свидании с Кеннеди во время его приезда в Калифорнию, и сам Джеймс однажды видел их вместе.

«Несмотря на то, что Джек был сенатором, — говорит Джеймс, — здесь его практически не знали и они с Мэрилин могли оставаться незамеченными. Иногда они заходили выпить в «Малибу Коттедж», самое грязное место на всей земле. Это был просто бар с восьмью, кажется, посадочными местами и опилками на полу, но в ту пору он стал местом, куда заглядывали самые большие знаменитости Голливуда».

Джеймс, который до сих пор качает головой при мысли, что все «это было на виду у всех», говорит, что видел Джона Кеннеди, тогда сенатора, прогуливавшегося в компании Мэрилин по берегу неподалеку от малибской пристани. Актриса рассказывала Джеймсу, что они с Джоном втихомолку снимали комнату в «Холидей-Хаус Мотель» в Малибу или в другой гостинице, расположенной там, где бульвар Заходящего Солнца встречается с Пасифик-Коаст-Хайвей. Это было место тайных свиданий любовников.

«Мне не кажется, что для Джека Кеннеди эта встреча имела тогда какое-то значение, — говорит Джеймс, — но Мэрилин так и не забыла этого и переживала, особенно потом, когда он стал президентом. Позднее их резиденцией стал дом Питера Лоуфорда в Санта-Монике».

Питер Лоуфорд, у которого я взял интервью незадолго до его кончины в 1984 году, знал Мэрилин уже в 1950 году, когда ей было только двадцать четыре года. Впервые они встретились в агентстве Уильяма Морриса, потом на вечеринке, и Лоуфорд положил на нее глаз.

«Я никогда не забуду, как при нашем первом свидании заехал за ней. Когда я вошел в квартиру, мне пришлось двигаться очень осторожно, чтобы не наступить на собачье дерьмо. Мэрилин мельком взглянула и проронила: «Ох, он опять нагадил». Тогда мы договорились ограничиться совместным обедом, но встреча затянулась. Мы съездили на джипе в Малибу, чтобы покататься на доске для серфинга. Помнится, она еще все время пряталась под широкополой шляпой от солнца. Если не ошибаюсь, встречались мы с ней раза два».

Однако Лоуфорд умолчал о том, что по-настоящему влюбился в Мэрилин, но она взаимностью не ответила. Она жаловалась на него Энн, матери бывшего любовника Фреда Каргера. «Лоуфорд преследовал ее, досаждая визитами, — вспоминает Вай Рассел, ближайшая подруга Энн, — бывало, она приходила к нам в три часа утра, чтобы хоть немного поспать. Я не думаю, что она сколько-нибудь любила Питера Лоуфорда; она отзывалась о нем как о человеке, который усложнял ее жизнь».

Годы шли, Мэрилин и Лоуфорд время от времени видели друг друга, соблюдая безопасную дистанцию. Оба они по выходным часто наведывались в дом Джина Келли, который утомлял своих известных гостей волейбольными сражениями, начинавшимися после вечеринки, когда поднималось солнце. В ту пору у Лоуфорда в разгаре был роман с Пэт Кеннеди, ставшей вскоре его женой.

Пэт Лоуфорд с симпатией относилась к Мэрилин и чувствовала, что актриса нуждается в помощи, По словам Питера, это была ее идея включить Мэрилин в число гостей их дома, когда шла предвыборная кампания Джона Кеннеди. (Миссис Лоуфорд отказалась дать интервью для этой книги.)

Лоуфорд, чья многолетняя преданность президенту Кеннеди сродни идолопоклонству, наотрез опроверг слухи о какой бы то ни было связи Мэрилин с обоими братьями. Во время повторного расследования обстоятельств смерти Мэрилин в 1982 году он сказал следователю из окружной прокуратуры Лос-Анджелеса, что актриса познакомилась с Кеннеди в 1961 году, когда он уже стал президентом. Это случилось, как утверждал Лоуфорд, на приеме, где кинозвезда оказалась в числе гостей. «Вся эта история об их романе — сплошная дурь», — заверил меня Лоуфорд. Но человек, близко знавший его, рассказывает иную историю.

В 1976 году Питер Лоуфорд вступил в свой третий по счету брак. Его женой стала будущая актриса по имени Дебора Гулд (Gould). Ему было пятьдесят два года, а ей — двадцать пять. Союз их продлился всего несколько месяцев. Гулд поняла, что вышла замуж за человека, который, по ее выражению, «уничтожал себя». Кроме алкоголя, он травил себя наркотиками, кокаином и «ангельской пылью», или ПСП (пентахлорфенолом), чрезвычайно опасным химическим соединением, часто выдаваемым за ЛСД.

Беря интервью у Гулд в 1983 году, я заметил, что Лоуфорд отрицал связь Мэрилин с братьями Кеннеди. Со своей женой он оказался более откровенным, и как-то ночью, будучи «слегка навеселе», Лоуфорд не выдержал и рассказал ей все, что ему было известно. Гулд вспоминала, что держала его голову на коленях, а он говорил и говорил.

«Питер рассказал мне, — начала бывшая жена Лоуфорда, — что Джек — он называл его Джек — всегда хотел познакомиться с Мэрилин Монро. Это была одна из его причуд. Не мог ли Питер устроить это для него? Он устроил — он мог сделать все, о чем бы его ни попросили».

Цитируя Лоуфорда, Гулд говорит, что роман с Джоном Кеннеди начался еще до его президентства и продолжался во время него. То, что говорила Гулд, согласуется со словами второй жены Лоуфорда Мэри Роуэн, с которой я беседовал при написании этой книги. По утверждению обеих бывших жен, Лоуфорд упоминал о связи Мэрилин Монро как с Джоном, так и с Робертом Кеннеди. Гулд рассказала о том времени, когда дружба с Джоном уже шла к концу и начиналось сближение с Робертом. Но об этом речь пойдет позже.

После ночных откровений Лоуфорд, по словам Гулд, утром очень беспокоился, потому что точно не помнил, что именно сказал. «В тот день он вылетел в Нью-Йорк, откуда позвонил и в панике пытался у меня дознаться, что же все-таки он наболтал. Он сказал мне, — вспоминает Гулд, — что я должна забыть все, о чем узнала».

В начале 1960 года, когда предвыборная кампания Кеннеди развернулась в полную силу, дом Лоуфорда в Санта-Монике стал штаб-квартирой, где собирались консультанты кандидата. Одним из них был Пит Саммерс, политический стратег Кеннеди, обеспечивающий контакты с телевидением. Саммерс несколько раз видел Мэрилин в компании Кеннеди. Это всегда происходило в доме Лоуфорда, где собиралось еще человек десять.

«Все они были близкими друзьями, — вспоминает Саммерс, — но должен сказать, что она была на особом счету — президент и впрямь был просто без ума от Мэрилин. Она была веселой, может быть, несколько нервозной, но я думаю, что ее нервозность связана с тем, что она попала в новую для себя обстановку и общалась с людьми, поднаторевшими в политике. Она чувствовала себя не совсем в своей тарелке. По ее горящим звездным блеском глазам я видел, что она очарована президентом и находится во власти его обаяния... Но тем не менее она полностью владела собой и была способна поддерживать беседу. Она отличалась большим умом».

Учитывая психическое состояние Мэрилин, ее пристрастие к алкоголю и снотворным таблеткам, невольно задаешься вопросом, что привлекательного нашел в ней Джон Кеннеди? Ясно одно, что как бы ни складывалась судьба — актриса умела скрывать свои несчастья под прикрытием пленительной красоты. Кроме того, к этому времени она стала гораздо искушеннее в политике, чем можно было себе представить.

На протяжении ряда лет, особенно в пору ее замужества с Артуром Миллером, Мэрилин вращалась в кругу людей, которые много времени уделяли политическим дискуссиям. В Нью-Йорке довольно долго дружила она с выдающимся журналистом Лестером Маркелом.

В возрасте двадцати пяти лет Маркел был помощником редактора «Геральд Трибьюн», и около полувека занимал он пост редактора воскресного выпуска «Нью-Йорк Таймс». Впервые Мэрилин, стремясь расширить свой кругозор, написала ему в середине пятидесятых годов. Они пообедали в «Сарди», а потом шестидесятилетний Маркел, сам звезда в газетном мире, поразил своих коллег, устроив для Мэрилин экскурсию по залу, где готовятся новости для «Таймс».

В семидесятых годах в возрасте восьмидесяти четырех лет Маркел скончался. После его смерти дочь видного журналиста в одном из ящиков отцовского письменного стола обнаружила письмо от Мэрилин Монро, датированное мартом 1960 года. В это время она снималась в картине «Займемся любовью». Письмо дает редкую возможность познакомиться с мыслями Мэрилин Монро, не лишенными прозорливости.

Рис. 6. Письмо Лестера Маркела, редактора воскресного выпуска «Нью-Йорк Таймс». Его беспокойство было беспочвенным — из послания видно, что Мэрилин все еще поддерживала отношения с легендарным журналистом.

Дорогой Лестер,
Я все еще в постели. Лежу и думаю, — даже о вас... О нашем недавнем разговоре на политическую тему: возвращаясь к тому, что никого нет. А как насчет Рокфеллера? Во-первых, он республиканец, как и «Нью-Йорк Таймс», во-вторых, что довольно интересно, он либеральнее, чем большинство демократов. Может быть, он смог бы эволюционировать? В настоящее время, во всяком случае, Хэмфри является единственным человеком. Но кто знает, ведь так трудно что-либо разузнать о нем. (Мне на ум не приходит ни одной конкретной статьи!) Конечно, из Стивенсона мог бы выйти толк, если бы только он умел говорить с простыми людьми, а не с профессорами. Конечно, никого, подобного Никсону, раньше не было, потому что у всех остальных, по крайней мере, были души! В идеальном случае судья Уильям Дуглас мог бы стать лучшим президентом, но он развелся, следовательно, ему это уже не удастся — хотя у меня есть идея насчет того, чтобы выдвинуть Дугласа в президенты, а Кеннеди — в вице-президенты, тогда католики, которые могли бы проголосовать за него, буду голосовать из-за Кеннеди, и им будет неважно, развелся он или нет! В этом случае Стивенсон мог бы стать государственным секретарем!
...Это правда, что я часто бываю в вашем доме, захожу к моему замечательному доктору¹, как, должно быть, вам уже доложили ваши шпионы. Мне бы не хотелось, чтобы вы видели меня до тех пор, пока я не облачусь в своего сомалийского леопарда. Я хочу, чтобы вы считали меня хищницей.

Люблю, целую,
Мэрилин.

P.S. Лозунги конца 60-х:
«Нет — Никсону»
«Через горный перевал с Хэмфри (?)²»
«В тупик — с Саймингтоном».
«Назад в Бостон к Рождеству — Кеннеди»

Несомненно, такое письмо мог написать только человек, который либо знал современных политиков, либо — как в случае с Мэрилин — живо интересовался событиями политической жизни.

Об этом Мэрилин постоянно беседовала с Гринсонами, которые придерживались вполне либеральных взглядов. Они считали Мэрилин довольно радикально настроенной. «Мэрилин страстно выступала за равноправие, права для черных, права для бедных, — вспоминает Джоан Гринсон, — себя она относила к рабочим, всегда считая этих людей своим классом».

За несколько лет до этого, когда Мэрилин интенсивно занялась чтением с целью повышения собственного образования, она открыто восхищалась индийским лидером Неру. Она говорила, что кубинцу Фиделю Кастро надо дать шанс доказать, что он способен создать в стране демократический режим.

Весной 1960 года ее имя стояло первым в списке виднейших кинодеятелей Голливуда, наряду с такими актерами, как Марлон Брандо, Джин Келли, Ширли Мак-Лейн и Питер Лоуфорд, оказывавших материальную поддержку СЕЙН (SANE), национальному комитету, боровшемуся за разумную ядерную политику. Когда один интервьюер спросил ее, какие сны или кошмары ее пугают, в ответ прозвучало: «Мой кошмар — это водородная бомба. А ваш?»

Внешняя политика США вызывала у Мэрилин здоровый скептицизм, который мог показаться тогда не столь здоровым сторонникам правого крыла. Летом 1960 года она позвонила Руперту Аллену, одному из своих пресс-агентов, чтобы обсудить с ним заголовки утренних газет. Она была возмущена тем, что так мало внимания уделено сообщению об истребителе ВМФ США, нарушившем воздушные границы Советского Союза. Москва утверждала, что самолет вел шпионское наблюдение, в то время как Вашингтон заверял, что тот проводил исследование океанской поверхности. Еще большую тревогу вызвало другое событие, случившееся несколько недель спустя, когда русские сбили «У-2», самолет ЦРУ, пилотируемый Гари Пауэрсом. Правительство Соединенных Штатов сначала лживо утверждало, что «У-2» занимался метеорологическими измерениями.

Мэрилин просто хотела выяснить, почему известие о самолете ВМФ считалось второстепенной новостью. Аллан, ветеран Военно-морского флота, ответил, что, возможно, на этот раз правительство США говорит правду. «Не знаю, Руперт, — усомнилась Мэрилин, — я нам не доверяю». С другой стороны, говорит Руперт, Мэрилин нравилось ощущать себя американкой. Она была истинной патриоткой, может быть, даже порой слишком наивной.

Мэрилин значилась официальной сторонницей демократической партии. В апреле 1960 года, когда шла подготовка к предварительным выборам, городской комитет от демократической партии Роксбери, городка в штате Коннектикут, где жили Мэрилин и Артур Миллер, выдвинул ее в качестве альтернативного делегата.

«Разве было бы плохо, — спрашивал представитель комитета, — если бы Мэрилин стала делегатом съезда?» Шаг этот нельзя было считать вполне серьезным, тем не менее накануне съезда в одной газете Лос-Анджелеса появилось сообщение, что «друзья-демократы Мэрилин Монро настаивают на ее участии в съезде».

Примечания

1. Маркелы жили в том же здании, где Страсберги и нью-йоркский психиатр Мэрилин, доктор Марианна Крис.

2. — так в оригинале.