Главная / Публикации / Э. Саммерс. «Богиня. Тайны жизни и смерти Мэрилин Монро»

Глава 25

В сентябре 1959 года в одной из гримуборных Бродвея покатывались со смеху мистер и миссис Миллер, мсье и мадам Монтан, мистер и миссис Ростен. Причиной неуемного веселья послужили пуговицы на ширинке брюк мсье Монтана. Французский актер впервые выступил на американской сцене, и его зрители почему-то смеялись в самых неожиданных местах. От своих нью-йоркских друзей Монтан узнал, что взрывы смеха вызывали пуговицы на ширинке, сверкавшие в лучах прожекторов каждый раз, когда Ив засовывал руки в карманы. Так, весело и непринужденно, началось знакомство, завершившееся международным скандалом и несчастьем в личной жизни.

Как это ни покажется невероятным, но в то время «XX век—Фокс» предпринимал отчаянные попытки найти актера на Ведущую роль в будущей картине с участием Мэрилин Монро «Займемся любовью». По тем или иным причинам Юл Бриннер, Кэри Грант, Рок Хадсон, Чарлтон Хестон и Грегори Пек, — все отказались участвовать в съемках. В этот кризисный момент на глаза Джорджа Кьюкора и попался Ив Монтан, выступивший на телевидении со своею музыкально-танцевальной программой. Этой идеей он поделился с Мэрилин Монро. После встречи в Нью-Йорке прошло всего лишь несколько недель. Мнение Мэрилин, вскоре ставшее газетными заголовками, было таково: «После моего мужа Ив наряду с Брандо является самым привлекательным мужчиной из всех, что я встречала». Так Монтан попал в картину.

«Займемся любовью» повествует о миллиардере (Ив Монтан), ставшем мишенью сатирического ревю, влюбившемся в одну из девушек этого ревю (Мэрилин). Фильм не оправдал ожиданий — получился пустым и стал исключением в ряду прекрасных картин, которыми завершился творческий путь Мэрилин Монро. Хотя сама актриса отличилась прекрасным исполнением песенно-танцевальных номеров, не в последнюю очередь благодаря своей чувственной интерпретации песенки Кола Портера «Мое сердце принадлежит папочке». Но еще задолго до того, как работа над фильмом была завершена, сердце Мэрилин принадлежало Иву Монтану.

Артур Миллер знал и любил Монтана. Монтан играл во французской постановке «Тяжкого испытания», к тому же он разделял некоторые политические убеждения драматурга. Вместе с женой Симоной Синьоре, удостоенной «Оскара» за роль в «Комнате наверху»¹, Монтан долгое время предпочитал отказываться от посещения Соединенных Штатов, чем указывать в декларации, что в коммунистической партии никогда не состоял. Во Франции он и Синьоре всегда использовали свою популярность, чтобы оказать поддержку либеральному движению.

Монтан был единственным жителем Вселенной, кто ни разу не видел ни одного фильма с участием Монро. По-английски он почти не говорил. Однако Миллер тоже считал, что «он чудным образом подходит для роли. Они с Мэрилин очень живые люди. В каждом из них есть внутренний мотор, который вырабатывает невиданную энергию. Ив станет одной из крупных звезд американского экрана».

Итак, в январе 1960 года чета Монтанов и чета Миллеров въехали в домики 20 и 21 отеля «Беверли Хиллз». Там они устроились вполне уютно. Каждый вечер обе пары собирались за столом, уставленным блюдами, приготовленными в домашних условиях. Разговоры порой продолжались за полночь.

Симона Синьоре подружилась с Мэрилин и с юмором относилась к ее эксцентричности. Ее очень забавлял ритуал, совершаемый каждое воскресенье, когда приходила маленькая пожилая дама, чтобы осветлить волосы Мэрилин. Эта старушка когда-то была парикмахером Джин Харлоу. В Лос-Анджелес она прилетала раз в неделю специально ради Мэрилин.

Синьоре считала, что Мэрилин выглядела как «самая красивая крестьянская девушка, какую себе можно только представить, откуда-то из Иль-де-Франс, именно такой тип красавиц существовал там много веков». Поздно вечером Синьоре рассказывала Монро анекдоты из актерской жизни и чувствовала себя матерью, рассказывающей ребенку перед сном сказки.

Что касается Монтана, то очень скоро он вслух уже высказывал недовольство, вызываемое работой с Мэрилин. Иногда без предупреждения она исчезала со студии и могла не появиться до самого вечера. Съемки прекращались. Монтан мерил площадку шагами и ворчал: «Куда она могла подеваться? Я не могу все время ждать. Я не автомобиль».

Между тем Миллеру пришлось отправиться в деловую поездку в Европу. С его отъездом дела Мэрилин быстро начали ухудшаться. Она сказала докторам, что не может продолжать работу над фильмом, потому что кто-то из операторов, по ее словам, гомосексуалист.

Однажды утром Монтан со студии позвонил жене и сказал, что Мэрилин на съемки не приехала, а телефон у нее не отвечает. Напрасно Симона Синьоре стучала в дверь соседского домика, ей никто не открыл. Тогда оператор с телефонного пульта сообщил, что хоть Мэрилин и не отвечает, но она дома, так как недавно звонила в город. Оказалось, актриса просто симулировала.

Разъяренный Монтан вернулся в отель, где написал записку:

Монтан и Синьоре подсунули записку под дверь, но так, чтобы кончик ее выступал снаружи. На их глазах записка медленно вползла внутрь. Мэрилин, получив послание, никаких действий не предприняла. Тогда Монтан через дверь прокричал, что дневные работы на студии отменены «из-за отсутствующих», и до вечера исчез.

В одиннадцать вечера Мэрилин по-прежнему признаков жизни не подавала. Потом Монтанам из Европы позвонил Миллер и сказал, что ему был звонок от Мэрилин. Он попросил их сходить к ней.

«Внезапно, — вспоминала потом Синьоре, — в моих руках оказалась плачущая девочка, которая все время приговаривала: "Я плохая, плохая, плохая. Я никогда больше не буду этого делать. Я обещаю"». Монтан погладил ее по голове и попросил на другой день не опаздывать.

Нельзя сказать, что атмосфера на съемках фильма «Займемся любовью» была уж такая мрачная и безрадостная. Мэрилин Монро еще не совсем утратила чувство юмора. Ей сообщили, что цензор не пропустит сцену с поцелуями, если она будет лежать, так как создастся впечатление, что они с Монтаном занимаются любовью по-настоящему. «Что ж, — ответила Мэрилин, — мы могли с таким же успехом заняться этим и стоя!»

Несмотря на профессиональные разногласия, у француза и Мэрилин в ту весну начался роман.

Глаз на Ива Монтана Мэрилин положила давно, еще тогда, когда они вместе с Шелли Уинтерс, с которой снимали одну квартиру, составили свои списки желанных любовников. Теперь она всем подряд, включая психиатра, стала говорить, что француз выглядит точь в точь как Ди Маджо и что он физически возбуждает ее. На съемочной площадке было видно, что им нравится изображать из себя влюбленных. Как это часто бывает с кинопартнерами, границы между искусством и реальностью оказались стертыми.

Симона Синьоре почувствовала опасность, но, связанная контрактом, была вынуждена выехать в Европу. Артур Миллер, находившийся то в Лос-Анджелесе, то за его пределами, закрыл глаза на грозившую опасность, так как, похоже, уже смирился с тем, что брак не сегодня-завтра готов был рухнуть. Мэрилин и Монтан в своих соседних бунгало все чаще оставались предоставленными самим себе.

Один репортер, опираясь на одно из последних интервью с Монтаном, рассказывает, что Мэрилин взяла француза штурмом, когда постучала в его бунгало, придя в норковом пальто, под которым ничего не было. Этот прием Мэрилин нам уже знаком.

Из других источников узнаем, что Артур Миллер застал парочку в постели, когда однажды вернулся в дом, чтобы взять забытую трубку. Вскоре постельные истории начала распространять гостиничная прислуга. Любовный роман, или только намек на него, стал достоянием гласности.

В то лето, когда работа над фильмом была завершена, Монтан через Нью-Йорк возвращался в Париж. Тем временем Мэрилин на Восточном побережье предприняла хитроумный перехват возлюбленного. Она сняла в гостинице номер и явилась в аэропорт, нагруженная шампанским. Короткая остановка превратилась в пятичасовую отсрочку. Мэрилин и Монтана видели в ее лимузине, где они в обнимку сидели на заднем сиденье. После того сбитый с толку и сконфуженный француз вернулся в Париж, где его ждала вконец исстрадавшаяся Симона Синьоре.

Прошло чуть больше месяца, и Мэрилин, снимавшаяся в Неваде в картине «Неприкаянные», снова стала причиной прекращения работы. У нее случился очередной нервный срыв, и ее отправили на лечение в Лос-Анджелес. Пока она там находилась, в Калифорнию ненадолго прилетел Монтан. Узнав об этом, Мэрилин из больничной палаты обрушила на него град телефонных звонков. Разговаривать с нею на сей раз француз отказался.

Хоть Монтан и отрицал, что у них роман, по всему было видно, что он испытывал душевное смятение. «Штука в том, — сказал он Арту Бухвальду, — что у нас с Мэрилин много точек соприкосновения...» Другому репортеру он признался: «Если бы я не был женат и Мэрилин не была замужем, то был бы не прочь жениться на ней».

Что до Мэрилин, то она не хотела отпускать его. На протяжении многих месяцев она будет тешить себя надеждой, что сумеет склонить Монтана на свою сторону. Но больше они не встретятся.

Симона Синьоре, несмотря на все переживания, отнеслась к случившемуся философски. «Если Мэрилин влюбилась в моего мужа, — сказала она в одном из редких интервью, — значит, у нее хороший вкус. Потому что я тоже люблю его».

Позже в биографии жены Ива Монтана встретится горькое признание, касающееся Мэрилин: «Она даже не подозревала, что я не испытывала к ней ни малейшей неприязни и как хорошо я все понимала... Она умерла, так и не узнав, что я никогда не расставалась с шелковым шарфиком цвета шампанского, который она подарила мне. Сейчас он уже несколько поистрепался, но я аккуратно сворачиваю его, и ничего не видно».

Примечания

1. В советском прокате — «Путь в высшее общество».