Главная / Публикации / Д. Лайт. «Убийство Мэрилин Монро раскрыто»

Братья Кеннеди

Сейчас кажется, что первыми под подозрение попали братья Кеннеди — президент Джон Фитцджеральд Кеннеди и генеральный прокурор Роберт Кеннеди. Слишком громкой была связь Мэрилин с ними в последние месяцы.

Но это сейчас, а в 1962 году об этом не было и речи.

Удивительно? Однако это так. В 1962 году никто не обвинил в смерти Мэрилин Монро ни Роберта, ни Джона Кеннеди. Для тех, кто был близок к этому семейству либо как-то зависел от него, тема Кеннеди — Монро являлась табу еще долгое время после смерти Мэрилин и убийств сначала одного, затем другого братьев.

Америка, казалось, забыла впечатляющее поздравление президента с днем рождения, спетое полуголой актрисой на глазах у тысяч присутствующих и перед десятками камер. Впрочем, что в этом такого — вышла красивая женщина в красивом платье и поздравила любимого Америкой президента с его праздником? Она была заметно навеселе? Но это привычно для Мэрилин, при вручении ей «Золотого глобуса» актриса и вовсе едва сумела подняться на сцену и что-то мямлила заплетающимся языком.

О романе Мэрилин с кем-то из братьев и вовсе никакие слухи в прессе не муссировались.

Джон Кеннеди улыбался сотням, тысячам женщин, спал с очень многими, мог развлекаться сразу с несколькими, но удивительнейшим образом это не становилось достоянием гласности.

Как такое возможно? Сейчас трудно поверить, но, кажется, образ президента как первого мужчины Америки берегли даже те, кто знал о нем много, слишком много. Должно быть в стране что-то чистое, идеальное, незамутненное. Пусть это будет образ первого лица государства и его леди.

Думаю, правильно. Американцы жаждали иметь перед глазами образец для подражания, но им надоели бабушки, до того жившие в Белом доме. Мэйми Эйзенхауэр действительно была прекрасной бабушкой, но ее время безвозвратно ушло, и Америка обрадовалась, когда на смену пришла молодая, энергичная Жаклин Кеннеди.

Обрадовалась и самому Кеннеди, никто же не знал о его серьезных и многочисленных болезнях. Да и ни к чему было знать, он являл собой образ новой Америки, а у образа не должно быть пятен ни во внешности, ни в поведении.

Сейчас довольно часто приходится слышать, что американцы любили бы Кеннеди куда меньше, не погибни он вот так — у всех на глазах, и не преврати его вдова похороны мужа в настоящее трагическое действо. Жаклин молодец, она действительно не позволила Америке считать своего не так много пробывшего президентом мужа просто пристреленным и не позволила забыть его. Кеннеди стал символом Америки.

Но даже если бы он просто не пошел на вторые выборы или проиграл их, они с Жаклин остались бы символом перехода к новой Америке, к новому стилю руководства и жизни тоже.

Чего бы это ей ни стоило, Жаклин не позволила Америке, да и всему миру, усомниться в крепости их семьи, верности идеалам, которые они с Джоном демонстрировали.

Америке был нужен молодой президент — Джон старался выглядеть молодо и уверенно. Америке нужен здоровый президент — и только самые доверенные знали о страшных болях в спине, постоянных уколах и корсете, который Кеннеди носил. Америке была нужна легенда о крепкой семье — и Жаклин родила четверых детей (не ее вина, что первый и четвертый младенцы не выжили), отворачивалась, когда следовало не замечать пассию мужа, уезжала, когда не замечать уже не получалось, фотографировалась с детьми и мужем, улыбалась, улыбалась, улыбалась...

Сейчас никто не сомневается, что она прекрасно знала о многочисленных любовных похождениях Джона, даже сталкивалась с его любовницами, от Мэрилин даже выслушала совет уступить место первой леди добровольно. Но продолжала улыбаться — Америке нужна образцовая семья в Белом доме.

Возможно ли, чтобы президент Соединенных Штатов поддерживал любовную связь со столь, скажем откровенно, скандально известной звездой?

Любой другой не рискнул бы, но Кеннеди жил так, словно наступивший день последний. Однако ему удавалось держать общественное мнение в неведении своих многочисленнейших амурных похождений.

Бесконечные любовные похождения были стилем жизни клана Кеннеди, правда, дозволялось это только мужчинам, женщины должны были рожать детей (чем больше, тем лучше) и скромно наблюдать, стоя в сторонке, за развлечениями своих мужей.

Так вела себя супруга Роберта Кеннеди Этель, которой запрещалось даже танцевать на вечеринках с другими мужчинами, не говоря уж о легком флирте. За восемнадцать лет брака Этель родила одиннадцать детей, причем все роды были очень тяжелыми. Роберт в это время составлял компанию старшему брату, умело изображая перед всеми пуританина до мозга костей.

Но так не пожелала вести себя Жаклин Кеннеди, а потому была кланом Кеннеди не очень любима. Может, поэтому сестра Джона и Роберта Патриция Кеннеди Лоуфорд всячески содействовала тайным встречам президента и генерального прокурора с голливудскими (и не только) красотками?

Патриция, самая симпатичная из сестер Кеннеди, стала самой известной из них именно благодаря своему браку с английским актером Питером Лоуфордом, красавчиком, которого Голливуд держал на главных ролях любовников во второразрядных фильмах.

Они были своеобразной и довольно дружной парой.

Питер Лоуфорд считал, что ему в жизни повезло. Не всякий английский актер приходится ко двору в Голливуде, не каждый осевший там имеет относительно постоянную работу, и уж, конечно, один-единственный становится членом столь могущественного клана и даже зятем президента. Для Джона и Роберта их зять был готов на все.

Семейство Кеннеди приняло будущего супруга Патриции с трудом. Для начала Джозеф Кеннеди-старший проверил всю его подноготную при помощи ФБР. Но, даже убедившись, что Лоуфорд не гомосексуалист, не коммунист и не разведен, Кеннеди не смягчился. Красавчик Питер имел несколько совершенно неприемлемых для клана Кеннеди недостатков — он не умел делать деньги, не любил политику и (о ужас!) не играл в футбол.

Но Пат настояла и стала женой этого «неправильного» актера. Пара прожила вместе почти двенадцать лет, у них было четверо детей.

Лоуфорды купили большой дом, некогда построенный для главы киностудии «Метро-Голдвин-Мейер» Майера, стоявший на самом берегу. С веранды этого дома можно было выйти прямо на пляж. Для особенно уединенных свиданий существовал еще домик для гостей в стороне.

В самом особняке имелась изумительная, отделанная ониксом большущая ванна, множество интересных интерьеров и масса удобных уголков для занятий любовью. Лоуфорд был поставщиком голливудских красоток для своих друзей.

Однажды Мэрилин сказала, что была самой послушной лошадкой в конюшне Голливуда. А эта «конюшня» поистине хороша, и, чтобы пробиться вперед, нужно, помимо актерского дара и хорошенькой внешности, быть весьма покладистой. Покладистых красавиц всегда находилось много, особенно среди тех, кто еще не выбился в настоящие звезды.

Недостатка в красивых девушках для тех, кто отдыхал в доме Лоуфордов, не было никогда.

Какую роль сыграл Питер Лоуфорд в жизни Мэрилин? Приходится признать, что очень незавидную, притом что они дружили.

Питер познакомил Мэрилин и Пат весной 1960 года. Они подружились буквально с первой минуты. Для Мэрилин это была настоящая отдушина, она могла позвонить Пат и поделиться любыми проблемами. Именно Патриция представила Мэрилин и Джона Кеннеди друг другу. Представила повторно, потому что они уже встречались на званом обеде в 1954 году, но каждый был со своей половиной — Мэрилин с Джо Ди Маджио, а Джон с Жаклин.

Тем, кто твердит, что два последних года Мэрилин буквально не вылезала из постели Джона Кеннеди, стоит напомнить, что до этой встречи весной 1960 года у актрисы и тогда еще сенатора Кеннеди ничего не могло быть, поскольку супруг Мэрилин Джо Ди Маджио был слишком ревнив, чтобы допустить флирт жены с сенатором.

Летом и осенью 1960 года Мэрилин было не до романов с сенаторами — она снималась в пустыне Невада в фильме «Неприкаянные», потом у Кеннеди были выборы, а у Мэрилин развод, она даже не была на инаугурации. Потом у Мэрилин было пребывание в психиатрической клинике, откуда ее с трудом вырвал Джо Ди Маджио, в июне 1961 года Монро диагностировали камни и воспаление желчного пузыря и удалили его... А еще рядом все время был Джо Ди Маджио, и у Мэрилин был очередной роман с Фрэнком Синатрой.

В общем, ей оказалось не до президента Джона Кеннеди, а президенту Джону Кеннеди было совсем не до погонь за голливудской красавицей. Он часто изменял Жаклин, но в то время с теми, кто попадался на глаза рядом. Это чуть позже он сумел восстановить связь с Джуди Кэмпбелл и завести более постоянные романы, а в первые полгода после переезда в Белый дом Кеннеди было не до бурных романов (но не развлечений).

Однако романы Джона Кеннеди — это их с Жаклин Кеннеди дело, меня волновали только отношения с Мэрилин, а также ее отношения с Робертом Кеннеди. Причем я сразу определила для себя: никаких подробностей интимного характера, которые так нравится обсасывать желтой прессе. Если связь была, то какая разница, где и при каких обстоятельствах?

Начать следовало с того, кто рассказал, пусть даже через десятилетия, об этой связи.

Питер Лоуфорд, поскольку именно он был сводником для Джона — президента и Мэрилин, уже ставшей звездой и наркоманкой заодно. И сводником для Роберта Кеннеди и Монро.

Свидания якобы проходили в их с Пат доме. Сама Пат об этом молчала. Она была подругой Мэрилин; хотя они чаще общались по телефону, чем виделись, эта дружба была настоящей.

Тем непонятней пособничество Лоуфордов роману Мэрилин с обоими братьями. Если такое пособничество действительно было.

Активно делилась чужими секретами актриса Джин Кармен. Джин была любовницей мафиози Розелли и наставницей состоятельных игроков в гольф, поскольку отличалась крепкой рукой и верным глазом. Еще она много фотографировалась для пин-апа, позировала (иногда ню) для многочисленных журналов и, наконец, в 1953 году прорвалась-таки в Голливуд. Правда, играла роли второго плана, зато имела много поклонников, прежде всего среди мафиози.

Решив, что после гибели Монро ей опасно оставаться на виду, покинула Лос-Анджелес, уехала в Аризону, сменила внешность и долго жила, никем не узнанной.

Но наступило время, когда Джин вдруг решила воспользоваться своим бывшим знакомством, вернее, «дружбой» с Мэрилин. Она стала твердить всем, что несколько лет была просто закадычной подругой Монро, делила с ней квартиру в Дохети и Мэрилин поверяла ей очень личные тайны.

Удивительно, но никто из остальных друзей Мэрилин даже не догадывался о существовании у нее такой подруги. И фотографий, на которых «закадычные подружки» были бы вместе, тоже не найдено. И это притом, что от Мэрилин фотографы не отставали, впрочем, любили они и Джин.

«Вспоминать» очень личные подробности Джин Кармен начала тогда, когда никого из способных разоблачить ее уже просто не было на свете. Документальный фильм о ней и о закулисье Голливуда вышел в 1998 году, с этого момента единственная из оставшихся близких свидетелей жизни Мэрилин Джин Кармен начала свое триумфальное шествие по экранам.

Примечательно, что от интервью к интервью ее близость к Монро возрастала. Оказалось, что с ней и только с ней Мэрилин делилась секретами, только у нее просила лекарства, только ее брала с собой на рандеву с Джоном, а потом и Робертом Кеннеди.

Кармен умна, она никогда не называла дат, ссылаясь на давность происходившего. Но одну дату все же назвала — именно по ее словам утром 4 августа Мэрилин позвонила ей в 6 утра с жалобами на ночные звонки неизвестной дамы, которая требовала «отстать от Бобби». Голос, названивавший всю ночь, показался Мэрилин смутно знакомым, она даже сказала Джин, что догадывается, кто это, но сказать по телефону не может.

Здесь несколько вопросов.

Во-первых, почему Мэрилин никому, даже Гринсону не рассказала об этих звонках, не называя угаданного имени?

Во-вторых, кто мешал просто отключить телефон, выдернув шнур, или попросить телефонистку на коммутаторе не соединять с этим номером?

В-третьих, 4 августа — день рождения самой Джин, забыть об этом Мэрилин не могла, она была крайне несобранна и вечно опаздывала, но написать благодарственное письмо, извиниться и уж тем более поздравить закадычную подругу с днем рождения должна бы обязательно.

Конечно, выбитая из колеи таинственными ночными звонками, Мэрилин могла рано утром забыть об этом, но уже в десять часов, когда пришел фотограф, она была бодра и весела. Кажется, присутствие фотографа и разговоры о снимках ню должны были напомнить Мэрилин о дне рождения подруги? Но нет, до самого вечера она якобы просила Кармен привезти ей барбитураты, притом что у самой было предостаточно, но никаких поздравлений и тем более визитов к новорожденной.

Это самые безобидные сомнения, которые закрадываются при упоминании Джин Кармен. Саммерс в своей книге «Богиня...» уверял, что ей можно верить, поскольку она прекрасно ориентировалась в доме на Дохени, где они с Монро якобы вместе (либо рядом) снимали квартиру.

В то, что их квартиры были рядом, поверить несложно, даже в соседские отношения тоже, но когда Кармен рассказывает, как однажды ей пришлось открывать дверь вместо задержавшейся в ванной Мэрилин, а за дверью стоял Роберт Кеннеди собственной персоной, начинаешь сомневаться во всем остальном.

Представить, что генеральный прокурор, который передвигался не иначе как с охраной (Роберт уже начал борьбу с мафией, и ему не раз угрожали), отправился из Вашингтона в Лос-Анджелес, чтобы переспать с актрисой у нее на квартире, рискуя быть замеченным, притом что совсем рядом гостеприимный дом сестры, где всегда рады предоставить условия для свидания и визит к которым не вызвал бы ни у кого удивления и осуждения, — весьма трудно.

Как и нелепая выдумка о прогулке голышом по пляжу в париках и бороде. Когда это могло происходить, если Мэрилин и Роберт познакомились буквально за полгода до ее гибели, а летом отношения уже стали проблемными и за ними неусыпно следили (не помнить об этом Роберт просто не мог, даже если Мэрилин не желала задумываться)?

Кажется, что Кармен все равно кому заглянуть в гости к Монро — приятелю-актеру или генеральному прокурору США, каждый шаг которого не только известен его службе охраны, но и расписан вперед на несколько дней и даже месяцев.

Откровенная глупость некоторых выдумок лишает достоверности и возможные ценные сведения.

Монро никогда не приглашала в свой дом Джин Кармен, что несколько странновато для подруги. О Кармен никогда не говорила Юнис Мюррей, ни словом не обмолвился Гринсон, о ее существовании не подозревал Джо Ди Маджио. Доказательством их дружбы не может служить то, что Кармен знала нескольких актеров и мафиози в том числе, чьи телефонные номера имелись в записной книжке Мэрилин. Едва ли Монро сама помнила всех, чьи адреса и телефоны записывала, а Лос-Анджелес и особенно Голливуд место довольно тесное, во всяком случае для тех, кто считает себя звездами или звездочками.

Кармен звездой не была, но туда стремилась, зато была подружкой одного из влиятельных мафиози, значит, бывала в Кал-Нева-Лодж, казино-курорте на озере Тахо, принадлежавшем мафии и числившемся за Фрэнком Синатрой. Там компания еще более тесная, а поведение раскованное, но почему-то Джин Кармен ни словом не обмолвилась о том, что творилось в Кал-Нева. И о своей дружбе с Розелли и Синатрой тоже.

А стоило бы.

Меня мало занимали глупости по поводу прогулок Роберта Кеннеди голышом в обществе Монро и Кармен, но заинтересовали ее сведения о ночных звонках, предшествующих гибели. Неужели актрисе и впрямь кто-то звонил?

Но если свидетельства Кармен могут вызывать большие сомнения, то уж Лоуфорды должны бы говорить только правду и ничего, кроме правды, или просто молчать. В доме Пат и Питера Мэрилин точно встречалась с братьями Кеннеди.

Лоуфорды молчали долго, в 1966 году они развелись, Пат просто не выдержала жизнь, которая шла в их роскошном доме. Ей пришлось бороться с вредными привычками, обретенными за время брака, лечиться от алкоголизма. Позже Патриция сумела справиться с раком, много занималась благотворительностью, помогая таким же больным, вела активный образ жизни, но замуж больше не вышла.

Именно Пат поведала журналистам о замечательной ванной и развлечениях Джона с Мэрилин. Она говорила и о снимках, которые делал Питер, но всегда подчеркивала, что после убийства Джона почти все они были уничтожены.

Ох уж это «почти»! Неужели где-то есть фотографии, на которых президент и первая красавица Голливуда занимаются любовью? Не страдаю праздным любопытством, но посмотреть хотелось бы.

Питер после Пат был женат еще трижды, он не прекратил пить и употреблять наркотики и умер в шестьдесят три года совершенной развалиной.

Кому и когда Питер Лоуфорд рассказывал обо всем, что творилось в нефритовой ванне между Мэрилин и Джоном Кеннеди?

Почему-то сейчас его откровения воспринимаются как нечто само собой разумеющееся, словно он всю жизнь только и занимался, что рассказывал о похождениях Кеннеди и Монро в своем доме.

Такого не было! Питер достаточно умен, чтобы не рисковать собственной жизнью ради внимания вездесущей прессы. Конечно, уже не было в живых участников этих оргий, даже всемогущего Гувера, но оставался клан Кеннеди. И Лоуфорд молчал.

О том, что однажды, будучи под воздействием алкоголя и наркотиков, он попытался выговориться, а на следующий день страшно переживал из-за этого, рассказала его третья супруга — актриса Дебора Гулд. Якобы, расслабившись, Питер почти в слезах долго-долго каялся в своей близости к мафии в 50—60-е годы, в том, что организовывал настоящие оргии для Джона Кеннеди, в том числе с участием Мэрилин Монро. Придя в себя, Питер уговаривал жену забыть все, о чем он говорил в пьяном угаре. Та сделала вид, что забыла.

Гулд была замужем за Лоуфордом менее года, развелась, заявив, что не может видеть, как он сам губит себя наркотиками. Возможно, свою роль сыграли выболтанные Питером секреты? Дебора разумно рассудила, что лучше держаться от Лоуфорда и его секретов подальше.

Пат молчала долго, Питер вообще держал язык за зубами, кто же тогда поставлял сведения прессе?

Приходится признать, что никто, до времени, когда все оказалось полузабыто, никто ничего не говорил о Мэрилин и братьях Кеннеди вообще!

Так было или не было?

А если было, то насколько серьезно? Что дало повод Мэрилин думать, что она сможет стать первой леди страны, выйдя замуж за Джона или Роберта?

Что дало повод подозревать Кеннеди в убийстве или соучастии в убийстве Мэрилин Монро?

Один из известнейших эпизодов — поздравление с днем рождения, спетое Мэрилин Джону Кеннеди на праздновании дня рождения президента. Монро ради этого рискнула пропустить съемочный день в Лос-Анджелесе, зная, что может последовать недовольство режиссера, партнеров и руководителей студии, а за этим и серьезное наказание.

И все же она спела...

Вот описание столь крамольного выступления (крамольным в нем был только наряд актрисы — практически прозрачное платье, двигаться в котором оказалось почти невозможно, а на теле вместо тонкой ткани видны лишь нашитые бусинки, видео с этим нарядом облетело весь мир):

«Джек Бенни, элегантный и остроумный ведущий вечера, нечто среднее между конферансье и церемониймейстером, представил исполнителей: Эллу Фицджеральд, Джимми Дюрана, Пегги Ли, Генри Фонду, Марию Каллас, Гарри Белафонте, Майка Николса и Элейн Мэй, — но, когда подошла очередь Мэрилин, пришлось сделать музыкальную паузу, потому что актриса, как обычно, опаздывала. Наконец она прибыла в «Мэдисон»; стилист Микки Сонг, занимавшийся прическами братьев Кеннеди, в последний момент поправил ей волосы, и Мэрилин была готова к выходу на сцену.

— В связи с ее опозданием мы постоянно все меняли, — вспоминал Уильям Эшер, ассистент режиссера вечера, — и комик Билл Дана предложил, чтобы Питер Лоуфорд объявил ее как «запоздалую Мэрилин Монро».

Питер послушался его. Наступила историческая минута, один из самых странных и наиболее нервных моментов, зафиксированных телекамерой: Мэрилин, с трудом шевелящаяся в своем суперобтягивающем платье, дюйм за дюймом перемещается по направлению к подиуму, а Лоуфорд говорит:

— Мистер президент, а вот и запоздалая Мэрилин Монро.

Сняв накидку из горностая и показавшись в наряде, про который Эдлай Стивенсон сказал «только кожа и бусинки», разволновавшаяся Мэрилин начала петь «Нарру birthday to you».

Это не было, как опасался Адлер, претенциозное или неприличное исполнение; все было исполнено с небольшой одышкой, словно бы запыхавшись, и с тонким намеком на пародию — как будто звезда относится к затертым фразам с легкой иронией. Но разве молодой и элегантный президент не заслуживал новой интерпретации музыкальных пожеланий, чего-то отличного от исполнения, которое он, надо полагать, слышал уже во время узкосемейного приема в день, когда ему исполнилось лет семь?

Публика начала вопить, ликовать и что-то выкрикивать уже после первого куплета, который был исполнен так, словно Мэрилин пела в прокуренном ночном клубе; актриса же в ответ на такую реакцию чуть не подпрыгнула от радости и, поднимая руки, воскликнула: «Все вместе!»

Под аккомпанемент второго хорового фрагмента в зал внесли огромный, высотой более двух метров торт с сорока пятью свечами, который высоко держали на вытянутых руках два крепких кондитера. Мэрилин завершила свое выступление короткой благодарностью, пропетой на мелодию песни «Спасибо за память»:

— Спасибо президенту лично

За все, чего сумел достичь он,

За выигранные им сражения,

За кланов и клик поражение...

В ходе своего двадцатиминутного выступления Кеннеди поблагодарил каждого из исполнителей по отдельности и, в частности, сказал:

— Мисс Монро прервала съемки картины, чтобы прилететь сюда с самого Западного побережья, и посему я сейчас уже могу спокойно отправляться на пенсию — после того как она настолько потрясающе пожелала мне здоровья.

Это был один из тех многочисленных фрагментов речи Кеннеди, которые вызвали всеобщий смех, а все его выступление в целом являло собой, как обычно, сплав элементов политики, риторики, юмора, ободрения слушателей и серьезных напоминаний о важных общественных пробле- мах.

Потом за кулисами актеры и исполнители общались с президентом. Мэрилин, которая на этот вечер пригласила в качестве своего гостя Исидора Миллера, представила старика Джону Кеннеди.

— Мне хотелось бы представить моего бывшего тестя, — сказала она с гордостью.

После окончания торжественного приема состоялся частный банкет — в доме Артура Крима и его жены Матильды; последняя вспоминала, что «Мэрилин приехала в узком платье, обшитом цехинами, которые выглядели так, словно их прицепили прямо к коже, поскольку сетка была телесного цвета».

Джордж Мастере добавил, что «Мэрилин шествовала в платье, запроектированном модельером Жаном Луи. Оно блестело от всяких украшений, но одновременно было элегантным и тонким, даже рафинированным, в этой своей наготе — словно бы отсутствие нижнего белья было самой что ни на есть привычной штукой под солнцем».

В тот вечер она больше всего заботилась о том, чтобы в шумной толпе гостей Исидору было где присесть и чтобы его тарелка была полна еды.

В некотором смысле этот вечер был для Мэрилин Монро необычайно существенным. Потерянная девочка не только нашла, по крайней мере ненадолго, свое место в замке короля, находящемся в Камелоте, — ведь сбылся наяву сон, не раз возвращавшийся к ней в детстве. Только что Мэрилин стояла почти нагая перед своими поклонниками, совершенно не испытывая стыда и будучи почему-то невинной, как голубка.

— В ней была трогательная мягкость, — сказала Матильда Крим. — Ну что тут сказать? Просто она выглядела невероятно красивой».

Видите, насколько все было целомудренно и вовсе не вызывающе?

Вы не согласны, потому что видели запись и то, что платье действительно вызывающее, а пение мало похоже на пение, это скорее вздох души, напоминание о страсти, которую они испытали, как выразился один из журналистов, «Мэрилин и президент словно занимались любовью на глазах у тысяч гостей»?

Я тоже не согласна, это была настоящая провокация, после которой у президента просто не осталось другого выхода, кроме как повиниться перед всеми, признав, что у него роман с самой красивой женщиной не только Америки.

Нет, выбор был, второй вариант, по свидетельству все тех же всезнаек, предложил президенту и его брату глава ФБР Эдгар Гувер, побеседовав со строптивыми Кеннеди и объяснив, что компрометирующих материалов набралось столько, что это может стоить карьеры обоим. Причем материалы не только на Монро, но и, например, о связи господина президента с Джудит Кэмпбелл (Экснер), которая, согласно установленным фактам, является любовницей главного мафиози Сэма Джанканы.

Делить любовницу с главным мафиози для президента чревато крупными неприятностями. Разве мало симпатичных девушек в Белом доме? Если мало, то можно заказать — привезут. Зато проверенных, без подозрений на заразные болезни и левые взгляды или связи с мафией.

Братья Кеннеди увещеваниям вняли — Джон перестал отвечать на настойчивые звонки Мэрилин, а чтобы та не нервничала и спокойней восприняла внезапную отставку, отправил на переговоры Роберта.

На что рассчитывал старший брат, на пуританские убеждения младшего? Но ведь Джон прекрасно знал, что Роберт вовсе не таков, каким себя позиционирует. Любовь к Этель и детям вовсе не мешает генеральному прокурору при любом удобном случае отдыхать, получая удовольствие от красивых женщин.

Скорее Джон уже устал от настойчивости звезды и предпочел бы мирное расставание с ней. А чтобы не вышло скандала, решил понижать статус любовника постепенно — сначала вместо президента его младший брат Роберт, генеральный прокурор, потом, наверное, следующий брат Эдвард...

Беда Джона Кеннеди в том, что Мэрилин не все равно. Беда Роберта в том, что они с Монро по-настоящему понравились друг дружке. Роберт, куда более терпеливый, умеющий слушать и даже изображать интерес к тому, что вовсе не интересно, пришелся Мэрилин по душе. Она прекратила звонить Джону, зато принялась досаждать секретаршам Роберта в Министерстве юстиции.

Ее пресловутый красный блокнот стал быстро заполняться короткими заметками.

О чем? Конечно, о политике!

Те, кто утверждает, что генеральному прокурору или президенту с женщиной в постели поговорить, кроме как о политике, больше не о чем, тот или никогда сам не бывал в объятиях красивых женщин, или ни на что другое, кроме умных бесед под покровом ночи, не способен.

А услышанное в пылу этих бесед Мэрилин старательно конспектировала в тот красный блокнот. Вероятно, для этого пришлось отрываться от постельных утех, не писать же во время занятий любовью?

Представить, что Кеннеди могли обсуждать серьезные политические проблемы с такой любовницей, как Мэрилин, просто нелепо. Дело не в том, что она совершенно не разбиралась в политике, тем более внешней. Просто президент и генеральный прокурор, будучи облеченными высшей властью в государстве, рта не раскрывают там, где этого делать нельзя.

Да и зачем развлекать красавицу болтовней о политике, встречались ради другого...

Особенно умиляют утверждения, что оба Кеннеди обсуждали и даже практически советовались с Мэрилин по поводу разрешения Карибского кризиса. Ну, в крайнем случае, сетовали на этих русских, которые едва не ввергли весь мир в третью мировую войну. Мэрилин наверняка переживала.

Только вот загвоздка: она погибла 5 августа, а Карибский кризис разразился в конце октября. Нестыковка, но это не мешает некоторым исследователям утверждать, что такие беседы были.

Достаточно встретить один такой фактический провал, как теряешь доверие ко всей статье или воспоминаниям.

И все же существует много свидетельств друзей, которые не прятались в неизвестности, как Джин Кармен, о том, что Мэрилин рассказывала о свиданиях с Робертом Кеннеди, даже называя того Бобби.

— Завтра у меня свидание с Бобби!

И это не шутка, встречи действительно состоялись, только что это были за встречи!..

В великолепном доме Лоуфордов бывали не только пьяные вечеринки актеров и мафиози; чтобы несколько поправить репутацию, Пат организовывала великосветские приемы, например, когда приезжали Роберт и Этель. Эта пара появлялась обычно вместе, в то время как Джон Кеннеди предпочитал совершать подобные поездки отдельно от Джеки, чтобы иметь возможность насладиться обществом голливудских красоток в доме сестры и зятя.

Светский прием Пат Кеннеди Лоуфорд организовала 1 февраля 1962 года, Этель и Бобби уезжали надолго и решили сначала посетить Лоуфордов. Пат не могла не пригласить на прием свою обожаемую подругу Мэрилин. Она много рассказывала о том, какой замечательный человек ее брат Роберт Кеннеди, как с ним интересно и весело.

А Этель как раз подбирала актрису на роль в фильме по мотивам книги Роберта Кеннеди «Враг внутри», вернее, для себя Этель уже выбрала Монро и была бы счастлива сообщить актрисе об этом. Кстати, фильм так и не был снят, хотя сценарий написан был. Возможно, не последнюю роль сыграл именно этот прием.

Мэрилин, узнав, что приглашена, чтобы быть представленной Роберту Кеннеди, чрезвычайно возгордилась и принялась рассказывать друзьям, что у нее... свидание с Бобби Кеннеди! Она не просто болтала взахлеб, а просила совет, о чем беседовать со столь интересным человеком, не знают ли приятели, чем именно интересуется Бобби, как начать и закончить разговор с генеральным прокурором...

Все, кого она расспрашивала, потом повторяли журналистам одно и то же: Мэрилин старательно записала все вопросы на салфетке, которую вознамерилась взять с собой, чтобы ничего не забыть. При этом упорно звучало слово «свидание». Что это? Мэрилин сознательно обманула множество людей, ведь никакого свидания состояться не могло, они еще не были знакомы!

Нет, Монро просто обожала преувеличивать, кроме того, она настроилась на встречу с Робертом Кеннеди, и для Мэрилин не существовало никого другого, даже Этель. Эгоизм? Не знаю, возможно, просто потеря чувства реальности от того, что она, девчонка, выросшая в приютах и чужих семьях, будет беседовать с братом президента не на торжественном приеме с тысячами присутствующих, а на пусть и светском, но вполне домашнем мероприятии. Ведь Пат Лоуфорд сказала Мэрилин:

— Теперь ты тоже Кеннеди.

Мэрилин вовсе не была глупа или наивна, но она многое воспринимала близко к сердцу и с излишним восторгом. Слова Пат вовсе не означали, что Монро примут в клан, там критерии были куда более строгими, чем в доме у Лоуфордов. Но сама Мэрилин это именно так и поняла. Она теперь Кеннеди!

Почему-то исследователи биографии Монро никогда не обращали внимания на эту фразу, а она многого стоит.

Мэрилин восприняла эту фразу буквально, как то, что она теперь равна... ну, почти равна женщинам клана Кеннеди — Пат, Этель, Джеки... Но она красивей, общительна, умна, а то, что не так хорошо образована... зато начитана. Мэрилин вращалась в другом обществе и не могла понять, что не все определяется внешностью, что любовь к книгам (хотя она приветствуется) и умение очаровать не заменят образование и воспитание.

Мэрилин просто не видела разницы между собой и, например, Жаклин, учившейся в Сорбонне и говорившей на нескольких языках. Вернее, видела, но трактовала в свою пользу. Общаясь с демократичной Пат, видя перед собой простую и доброжелательную Этель, Мэрилин ставила знак равенства не только между ними и собой, но и между собой и Жаклин. Возможно, отсюда такая уверенность, что Джон или Роберт могут развестись со своими супругами и жениться на ней.

А на приеме в честь Бобби и Этель Мэрилин была. Ее посадили рядом с Робертом, который весь вечер не сводил с красавицы глаз, однако беседовали они исключительно на серьезные темы — о политике, правах человека, об Эдгаре Гувере, чью слежку за собой чувствовали оба.

Потом Мэрилин учила Роберта танцевать твист, а Этель стояла в сторонке и наблюдала. Думаю, даже если бы съемки фильма состоялись, Монро вряд ли получила бы роль, Этель оказалась унижена поведением мужа, забывшего о существовании рядом супруги, по-настоящему.

Однако вечер закончился, гости разъехались. Следующая встреча состоялась не скоро, поскольку Кеннеди намеревались посетить 14 стран за время своего путешествия. Но в следующий раз Мэрилин твердила друзьям то же самое:

— У меня свидание с Бобби Кеннеди.

Наверное поэтому, когда газеты запустили слух, что у них с Робертом был горячий роман и Бобби даже намеревался развестись, многие поверили, ведь о романе говорила и сама Мэрилин.

А вот с Джоном Кеннеди было несколько... проще. Трудно организовать полноценное свидание, если рядом с тобой жена, но Джек не Роберт, он не брал с собой в Голливуд Джеки. Жаклин Кеннеди всегда знала, куда стоит, а куда не стоит отправляться с мужем. Зачастую у них были разные места и даже континенты для отдыха. Джон предпочитал расслабляться в ванне, отделанной ониксом в доме Лоуфордов.

Там компанию ему и составляла Мэрилин.

Пат рассказывала, что Мэрилин с президентом занимались сексом в воде, а Питер их фотографировал. Сестре и зятю Джон доверял, а фотографироваться во время своих утех в постели любил, особенно если девушек было двое. Куда девались эти фотографии, никто не знает, на снимках и президент, и его дамы были в масках, но сами снимки привозили в «Галерею Микелсона», чтобы оправить в красивые рамки.

Странно, разве только фотовыставки устраивал глава ФБР Эдгар Гувер...

Для президента это была игра — маски, плескание в большой ванне, фотографии... Как и связь с самой красивой женщиной Америки.

Для нее — слишком серьезно.

Мэрилин уже однажды допустила такую ошибку, поверив, что Артур Миллер женился ради ее души и ума, а не по зову страсти, которая быстро сгорела, что теперь у нее будет настоящая семья. Кажется, она поверила и на этот раз.

В сказку верить никому не запрещено, только нужно знать, что сеанс заканчивается и даже не в полночь, как в «Золушке», и никакого принца с хрустальной туфелькой не будет. А вот швабра и злая мачеха будут обязательно.

Были ли у Монро встречи с Робертом? А вот это уже неважно. Главное — она поверила в свою причастность к клану Кеннеди, поверила, что не просто стала своей, но и способна занять место любой из женщин клана, то есть Этель или Жаклин, что Джон или Роберт способны отказаться от своих жен ради красавицы из Голливуда.

Почему бы и нет, ведь смогла же она очаровать Артура Миллера, жаль, что тот в действительности оказался не таким, каким она представляла знаменитого драматурга.

Есть ли вина братьев Кеннеди в трагедии Монро? Безусловно. Я не о ее убийстве, в нем сложно разобраться, а о том, что дали повод надеяться. Ни в коем случае не хочу сказать, что Джон или Роберт обещали, едва выйдя из ванной и обернувшись полотенцем, спешить оформлять развод и последующий брак с ней. Но позволили надеяться, что она тоже может быть Кеннеди.

Наверное, было бы жестоко сразу дать понять, где ее место, что любовница, даже самая замечательная, не равна жене, что Питер Лоуфорд так и не стал Кеннеди не потому, что не умел играть в футбол, а потому, что не того полета. Кеннеди не аристократы, но и не актеры Голливуда, сколько бы они ни играли в демократию. Мэрилин могла бы выйти замуж за Питера Лоуфорда, но не за кого-то из Кеннеди, даже будь они свободны от брака. А уж разводиться ради очаровательной актрисы...

Зря Монро надеялась.

Но она не просто надеялась, она говорила об этом друзьям; хорошо, что вокруг оказались умные и хорошо относившиеся к ней люди либо люди, презирающие глупую блондинку. Однако долго такое продолжаться не могло, рано или поздно в прессу все равно просочились бы рассказы самой Мэрилин, а это уже было опасно для Кеннеди.

Если и жертвовать, то любовницей, но не карьерой.

Такое положение дел немедленно приводило исследователей к выводу о вине Кеннеди в гибели актрисы.

Поскольку Мэрилин стала серьезно мешать карьере обоих братьев, ее задумано уничтожить. Причем не передоверяя исполнение задуманного кому-то другому. Это чтобы наверняка, без осечек и вынужденного контрольного выстрела в голову.

Задача простая: красный блокнот (с записями про Карибский кризис?) отобрать, а саму Монро (чтобы не пожаловалась министру юстиции на министра юстиции) придушить подушкой, имитировав самоубийство путем передозировки барбитуратов.

Кстати, в таком случае требовалось сначала заставить Мэрилин проглотить не меньше 60 капсул и только потом душить, потому что, будучи задушенной, трудно проглотить и пару таблеток, не то что шесть десятков.

Чтобы доказать, что Роберта Кеннеди не могло быть в доме Мэрилин ни в тот злополучный день, ни в кошмарную ночь, Дональду Спото хватило пары дней. Он познакомился с расписанием генерального прокурора. Это не выдумки через несколько десятилетий подруги актрисы, а оставшиеся документы. Конечно, не всем документам стоит верить, однако, напомню, что еще несколько лет после гибели Монро никаких подозрений по поводу причастности к ее гибели братьев Кеннеди не высказывалось, эти рассуждения появились много позже.

Расписание первых дней злополучного августа 1962 года для Роберта Кеннеди и его семьи было зафиксировано документально. После многочисленных обвинений и просто намеков на его участие в убийстве Монро распорядок генерального прокурора пришлось даже опубликовать. Спото рассказывает об этом так:

«В пятницу, 3 августа 1962 года, — как сообщило вечером в своем информационном сервисе для газет агентство Ассошиэйтед Пресс, а на следующий день утром повторила «Лос-Анджелес таймс», — Роберт и Этель Кеннеди вместе с четырьмя своими детьми прилетели в Сан-Франциско, где их приветствовал старый друг Джон Бейтс с семьей.

Супруги Кеннеди на весь уик-энд отправились погостить на ранчо Бейтсов, расположенное за Гилроем — в ста тридцати километрах к югу от Сан-Франциско и в пятистах шестидесяти километрах к северу от Лос-Анджелеса, высоко в горах Санта-Крус; в понедельник 6 августа начинался съезд Американского общества адвокатов, на пленарном заседании которого генеральный прокурор должен был произнести вступительную речь, открывающую работу съезда.

Данная заметка в колонке светской хроники не имела бы никакой связи с жизнью и смертью Мэрилин, если бы не тот факт, что с 1962 года всему этому делу придается привкус скандала утверждениями о том, что Роберт Кеннеди не только тайно встречался с Мэрилин во время указанного уик-энда, но и непосредственно замешан в ее смерти. Источник и распространитель этих сплетен, а также запускаемых параллельно с ними абсурдных теорий об убийстве, пытались затушевать, поскольку преступление было запланировано такими ведомствами, как ФБР.

Однако к этому следует присовокупить краткое описание уик-энда генерального прокурора, а также показания нескольких свидетелей, которые присягают, что Роберт Кеннеди все это время находился в значительном отдалении от Лос-Анджелеса.

Семьи Кеннеди и Бейтсов уже довольно давно дружили, и приглашение было со стороны супругов Бейтс своего рода реваншем за предшествующий уик-энд, который они провели в Хикори-Хилл, имении Роберта Кеннеди в штате Виргиния. Джон Бейтс, которому тогда было сорок лет, окончил в 1940 году Стэнфордский университет и три года прослужил в военном флоте. Через своего коллегу по учебе Пола Б. Фэя, близкого друга Джона Ф. Кеннеди, Бейтс познакомился и подружился с семьей Кеннеди. После войны, в 1947 году, Бейтс получил в Беркли степень доктора юриспруденции и начал работать в юридической фирме «Пилсбери, Мэдисон и Сатро» в Сан-Франциско, где зарекомендовал себя настолько хорошо, что некоторое время спустя стал там одним из компаньонов и членом правления. Когда Джона Кеннеди выбрали президентом, Джон Бейтс был уже одним из наиболее уважаемых и пользующихся наибольшим авторитетом юристов Калифорнии, занимая, в частности, почетный пост председателя судебной комиссии Общества юристов в Сан-Франциско.

Ничего странного, что новая вашингтонская администрация попросила его руководить антимонопольным отделом в Министерстве юстиции. Бейтс всерьез размышлял над этим приглашением, но в конечном итоге отверг его, поскольку предпочел остаться в своей юридической фирме и жить в Калифорнии, где вместе с женой воспитывал троих детей.

— Это было трудное решение, — сказал Бейтс через много лет, — но я отказался, хотя чувствовал себя весьма благодарным и обязанным. Когда я узнал, что генеральный прокурор должен выступать на съезде адвокатуры, мне захотелось выразить ему свою благодарность за предложение войти в состав администрации Кеннеди; вот почему мы вместе с женой и пригласили Боба на уик-энд.

Несомненно, что Роберт Кеннеди во время того уик-энда постоянно пребывал на ранчо Бейтса в удаленном Гилрое; в принципе говоря, это было всесторонне подтверждено не только семьей Бейтса и работавшими у него людьми, но (в ближайший понедельник) и местной газетой «Гилрой диспетч».

— Прокурор и его семья были с нами все время от пятницы пополудни вплоть до понедельника, — сказал Джон Бейтс, — и у него отсутствовала чисто физическая возможность съездить в Южную Калифорнию и вернуться оттуда.

Все утверждения, противоречащие этому сообщению и приводимые средствами массовой информации и так называемыми очевидцами, Бейтс всегда считал «скандальными, абсурдными и позорными». Бейтс был прав, поскольку ближайшая посадочная площадка находится в Сан-Хосе, в часе езды автомобилем от его ранчо. Принимая во внимание глубокие каньоны, крутые горы и подвешенные на большой высоте провода линии высокого напряжения, полет вокруг гор Мадонна, где расположено ранчо Бейтса, на вертолете всегда считался опасным предприятием.

Практически говоря, единственным средством транспорта из Гилроя до Лос-Анджелеса в 1962 году был автомобиль, поездка на котором занимала по меньшей мере пять часов в одну сторону. Расписание занятий Роберта Кеннеди во время этого уик-энда тщательно зафиксировано в семейной гостевой книге и документировано фотографиями, хранящимися в альбоме Бейтсов.

В субботу утром обе семьи рано проснулись и обильно позавтракали, после чего Роберт и Этель Кеннеди отправились вместе с Джоном и Нэнси Бейтс на прогулку верхом на лошадях. Это может удостоверить очередной свидетель, конюх Роланд Снайдер.

— Я оседлал коней для мистера и миссис Бейтс, а также для мистера и миссис Кеннеди, потом они выстроились в шеренгу, я сделал фотографию, и вся четверка умчала галопом в горы Мадонна. Они наверняка пробыли здесь весь уик-энд. Бог мне свидетель, их не было вблизи Лос-Анджелеса — они находились здесь, с нами.

После верховой поездки компания пошла поплавать, а потом все вместе ели ланч — мясо, поджаренное на вертеле, — на территории поместья.

— Я был тогда четырнадцатилетним пареньком, — вспоминал Джон Бейтс-младший, — и вскоре мне предстояло отправиться в школу-интернат. Помню, как Бобби подсмеивался надо мной в связи с этим: «Ох, Джон, ну и возненавидишь же ты все это дело!»

В субботу после полудня генеральный прокурор — в типичном для клана Кеннеди духе соперничества — предложил всем пробежать полтора километра на ничем не огороженное поле и там разыграть матч в американский футбол. По мнению старшего Джона Бейтса, самая лучшая лужайка для игры была в верхней точке ранчо. Потому побежали туда, и всей компанией из одиннадцати человек разыграли матч. Потом вместе вернулись на территорию усадьбы, чтобы поплавать и поиграть в разные игры, пока дети наконец не вымылись и не переоделись к ужину.

Бобби сидел за столом и рассказывал всякие интересные истории. Кого он любил по-настоящему, так это детей. Когда дети отправились спать, четверо взрослых уселись поужинать; Нэнси Бейтс запомнила оживленную дискуссию по поводу речи, которую Кеннеди должен был вскоре произнести, а Этель предварительно проглядела и подработала (и над которой сам прокурор трудился в свободные минуты на протяжении всего уик-энда).

— Ужин закончился в половине одиннадцатого, — рассказал Джон Бейтс, — и вскоре после этого мы разошлись по своим спальням.

В воскресенье утром, 5 августа, обе семьи поднялись рано, чтобы поехать на мессу в Гилрой, а факт их присутствия в городе подтвердила на следующий день здешняя пресса. После ленча, проходившего на ранчо Бейтса, Джон отвез всех Кеннеди в Сан-Франциско, где они во время съезда должны были остановиться в доме Пола Фэя. Конец дня и воскресный вечер семейство Кеннеди провело вместе с Джоном и Нэнси Бейтс, а также с их общими знакомыми (в числе которых фигурируют Эдвард Коллэн и Джозеф Тайдингс с женами).

Знаменательно, что на протяжении прошедших тридцати с лишним лет никто из двенадцати человек, бывших вместе с Мэрилин 3 и 4 августа у нее в доме и у Лоуфордов, — никогда не упоминал о присутствии возле нее Роберта Кеннеди. Более того, когда неопределенные слухи об этом стали приниматься за чистую монету, каждый из этих людей старался опровергнуть указанные обвинения. Наконец, картотеки ФБР с вполне конкретными номерами и датами подтверждают в мельчайших деталях представленное здесь расписание занятий брата президента и его семьи в течение данного уик-энда».

Вполне достоверное изложение событий этого уик-энда, из которого следует, что генеральный прокурор Роберт Кеннеди, брат президента Джона Кеннеди, не стоял с подушкой в руках над распростертой на диване Мэрилин Монро, требуя от нее красный секретный блокнот, в который актриса записывала их беседы на политические темы, и не душил ее после отказа этот блокнот выдать.

Нелепость заявлений о личном участии Роберта Кеннеди (хорошо хоть не президента) в убийстве Мэрилин Монро можно бы и не подчеркивать, она видна с первого взгляда. Неужели Бобби не нашел бы иного способа заставить замолчать, кроме как удушить своими руками?

Трудно поверить, что генеральный прокурор стал бы навещать любовницу в сопровождении двух головорезов, избивать ее, рискуя быть услышанным и просто застигнутым в доме, а потом душить. Забрать пресловутый блокнот, если тот вообще существовал, проще, когда актриса отсутствовала в доме.

Кто главный поставщик информации о романе Мэрилин с Джоном и Робертом Кеннеди?

Прежде всего желтая пресса.

С Артуром Миллером Мэрилин уже развелась, пресса пропустила это мероприятие (помогла хитрость Ньюкомб, предложившей оформить развод в Мексике в день инаугурации нового президента, чтобы репортерам оказалось не до семейных проблем актрисы и драматурга) и теперь наверстывала упущенное.

Вообще-то никаких публикаций на тему адюльтера президента с актрисой до ее смерти не было. Да, живописали появление Мэрилин в полупрозрачном (если не сказать просто прозрачном) платье на праздновании сорокапятилетия Джона Кеннеди и ее нетвердое «С днем рожденья, мистер президент!..», но ничуть не больше, чем появление Мэрилин в весьма нетрезвом состоянии на вручении ей самой «Золотого глобуса».

Но никто, даже те, кто мог бы это сделать, никто не обвинил братьев Кеннеди в убийстве или хотя бы соучастии в убийстве Монро при жизни Джона Кеннеди. А ведь даже просто бездоказательное обвинение могло стоить Джону Кеннеди президентского, а Роберту прокурорского кресла.

Через два с половиной месяца, в октябре, разразился Карибский кризис, когда «свалить» президента было нетрудно, но даже тогда о смерти Мэрилин не упомянули. Почему? У Кеннеди было достаточно врагов, которые не боялись их.

Если не самого Джона, то Роберта можно было бы измазать грязью и тем самым сильно навредить брату. Генеральный прокурор, который славился своей непримиримой борьбой с мафией и слыл пуританином, был костью в горле того же Сэма Джанканы или Хоффа — заправил мафии. Получив малейшую возможность уничтожить врага, они бы ею воспользовались.

Почему мафия, державшая в руках в том числе и большую часть прессы, особенно желтой, прослушивавшая дом Монро, ничего не предприняла, чтобы воспользоваться имеющейся информацией? Кто-то так запугал, что не пикнули, или такой информации просто не было?

Был роман или почти роман, но без безумных оргий и без удушения подушкой.

И красный блокнот тоже был, но едва ли генеральный прокурор стал бы в постели с любовницей обсуждать вопросы нарушения гражданских прав и свобод в стране. А уж не заметить, что та поспешно записывает (между двумя сладострастными вздохами?) услышанное в блокнот, и вовсе невозможно.

Сколько ни пыталась представить жаркие объятия в постели или того ярче — в ванне, с одновременным обсуждением вопросов применения атомного оружия (об этом позже твердили досужие болтуны, мол, в красном блокноте практически план ответного удара по Кубе в случае применения Советами расположенных там ракет), не получилось. Или объятия, или ракеты.

Кстати, даже в августе 1962 года в США о ракетах не знали, кризис разразился позже — осенью, потому ни генеральный прокурор, ни даже президент обсуждать этот вопрос с Монро не могли ни в постели, ни в Овальном кабинете. Правда, это мало кого смущает.

Но почему, когда разразился кризис и Кеннеди наделал массу ошибок, его враги не достали из рукава козыри в виде убийства Мэрилин или даже романа с ней? И когда Джон в 1963 году начал кампанию в преддверии новых выборов, предпочли его застрелить, но не свалить с помощью обвинения в причастности к убийству Монро?

Вся эта грязь всплыла на поверхность только тогда, когда ни Джона, ни Роберта не было в живых, а Жаклин Кеннеди уже покинула США, выйдя замуж за Аристотеля Онассиса.

Мало того, история с большой подушкой в руках Роберта стала достоянием гласности и вовсе в 1992 году. Почему тогда?

Просто в октябре 1992 года умер небезызвестный Фред Оташ, и его дочь Колин решила опубликовать дневники отца.

Полагаю, что читатели знают об этом частном детективе, следившем за доброй половиной Голливудских звезд и ставшем прообразом Джейка Гиттеса из «Китайского квартала», которого оскароносно сыграл Николсон. Для тех, кто все же не помнит фильм 1974 года, напомню.

Фред Оташ родился в 1922 году, был полицейским, потом частным детективом в Голливуде. Слежка за звездами по поручению родственников (чаще всего жен или мужей), скандальные публикации, работа на бульварные издания по проверке «жареных фактов»... все это сделало Оташа одновременно и популярным, и ненавистным.

Он оставил мемуары, которые Джеймс Эллрой превратил в весьма успешный детективный роман. Написанное не понравилось дочери Оташа, и та перерыла весь архив отца, чтобы доказать, что он вовсе не был таким бездушным. Нашла дневник, в котором оказался целый клад тайн, в частности уверение, что Оташ лично слышал, как умирала Монро (!!!).

Якобы по ее (!) просьбе он установил в доме подслушивающее устройство, именно с помощью этого жучка он услышал, как в последний для Мэрилин вечер к ней приехали братья Кеннеди (братья?!), Мэрилин ругалась с Бобби, который требовал отдать красный блокнот, а потом, чтобы заглушить крики Мэрилин, придавил ее голову подушкой.

Поняв, что актриса не дышит, Роберт поторопился покинуть дом.

Где в это время находился Джон Кеннеди, если они ругались с Мэрилин вместе? Почему-то этот вопрос не задает никто.

Не буду цитировать глупости, в избытке имеющиеся в публикации, попробую только разобрать бросающиеся в глаза несуразности.

Имя Джона Кеннеди упоминается как-то вскользь, словно чтобы не привлечь внимание. Удивительно, могли бы и спекулировать, ведь братьев давно не было на свете. Но у президента все расписано по минутам: если бы он прилетал в Лос-Анджелес, это было бы трудно скрыть. Остается только злонамеренный генеральный прокурор, отлично владеющий подушками (душил бы мафиози вместо несчастных прекрасных блондинок).

Итак, согласно широко разрекламированной бредовой версии, Фред Оташ, сидя в наушниках где-то в кустах неподалеку от дома Монро (тогда еще не было столь мощных средств, чтобы подслушивать на большом расстоянии), вдруг услышал, как в дом явился лично генеральный прокурор Роберт Кеннеди в сопровождении двух молодчиков и принялся требовать от Мэрилин, чтобы та отдала красный кожаный блокнот. Когда мужественная актриса отказалась отдать компромат (там же сплошные государственные тайны, правда рассказанные самим же Робертом в пылу страсти!), в ход пришлось пустить подушку.

Задушили, блокнот забрали и ушли.

В какое время это было, если до 19 часов у Мэрилин находился Гринсон, а потом осталась Юнис Мюррей? Позже Монро много разговаривала по телефону, возможно, только во время ее беседы с мексиканским любовником Хосе Баланосом. Он вспоминал, что разговор прервался, когда к Мэрилин кто-то пришел.

Если верить утверждениям дочери Оташа (сами магнитофонные записи преступления и дневник Фреда Оташа бесследно исчезли, как и полагается по законам жанра), Фред на слух определил, что приходил не кто иной, как генеральный прокурор, и что душил подушкой (это-то как можно услышать?). Возникает вопрос: Оташ был владельцем агентства, в котором работало достаточно много специалистов, неужели он сам сутками просиживал где-то в засаде, слушая ахи и вздохи, доносившиеся из спальни актрисы? Или «случайно» оказался в нужный момент у записывающей аппаратуры? Какое везение!

Однако в данном случае зацепиться есть за что — к Монро кто-то приходил, причем довольно грубо постучав в дверь. Но был ли это сам Роберт Кеннеди? Можно ли представить себе генерального прокурора, который прекрасно знал о прослушке дома Мэрилин (о таких штучках братья Кеннеди знали не понаслышке — например, Джон установил жучки в комнатах собственной жены Джеки, и все ее разговоры, даже совсем приватные, постоянно записывались), приехал к Мэрилин, чтобы лично выбить из нее проклятый блокнот?

Америкой управляли идиоты? Генеральный прокурор, начавший бескомпромиссную борьбу с мафией и знающий о связях Мэрилин с Сэмом Джанканой, добровольно сунул голову в ловушку?

Но здесь еще один вопрос: пресловутый красный блокнот. Его никто не видел, но о нем все говорили.

Кто и когда? Ни Гринсон, ни Юнис Мюррей, ни кто-либо из друзей не вспоминал о блокноте сразу после смерти Монро.

Цитата из книги Спото о Мэрилин Монро (лучше сказать трудно):

«...в октябрьском номере журнала «Oui» («Да») за 1975 год, эдакого ежемесячника «для взрослых», характер которого лучше всего отражает определение «порнографический», ...появилась статейка под названием «Кто убил Мэрилин Монро?». Автор этой публикации, Энтони Скедато, ...шагнул в деле Кеннеди дальше, чем кто-либо другой; кроме того, он внес во все указанное повествование два новых и вполне оригинальных элемента. Во-первых, он повел речь о наличии некоего оправленного в красную кожу дневника Мэрилин — то ли блокнота, то ли записной книжки, куда актриса, по его утверждениям, старательно записывала все правительственные секреты, которые ей доверял генеральный прокурор. В их числе, как он заявлял, фигурировали (среди многого иного) подробности по поводу заговора, который преследовал цель ликвидировать Фиделя Кастро, и прочие тайны, о которых Мэрилин, как сказал Слэтцер, боялась поведать миру, точно так же, как и рассказать о своем любовном приключении с Робертом Кеннеди, когда генеральный прокурор закончил их роман. Второй «сенсацией» являлось мнимое существование магнитофонных лент, записанных лично Мэрилин во время ее разговоров как с Джоном, так и с Робертом Кеннеди, — лент, которых, как и дневника, ни у кого не было (никто о них даже и не слышал), но зато их «существование» обеспечивало газете большой тираж. Скедато без всякого стеснения заявил, что «Мэрилин знала на тему действий, мыслей и планов президента больше, чем общественное мнение, пресса, Конгресс, Сенат, его кабинет и даже генеральный прокурор».

Напомню: Роберт Слэтцер был в приятельских отношениях с Монро со времени начала ее карьеры в Голливуде и утверждал, что даже побывал в качестве ее супруга целых двое суток, мол, они ездили на отдых в Мексику, там, основательно напившись, сочетались браком, который вынуждены были аннулировать по требованию знаменитого главы киностудии Занука.

Никаких подтверждений этим словам не нашлось, сама Мэрилин никогда не упоминала о мимолетном замужестве даже в беседах с близкими друзьями (притом что замужество было вторым по счету и не последним, то есть скрывать не имело смысла). При жизни Монро Слэтцер себя ее «бывшим» не именовал, хотя их приятельские отношения не прерывались и ни для кого не были секретом.

Желая поднять шумиху вокруг имени Монро, Слэтцер нанял частного детектива Мило Сперильо для нового расследования дела тринадцатилетней давности и этого самого Скедато для освещения «в печати». Почему Слэтцера раньше не беспокоило недостаточно скрупулезное расследование гибели его якобы бывшей супруги, непонятно. Теперь же он пытался добиться от лос-анджелесских властей нового следствия и эксгумации трупа. Не получилось.

Итак, вопрос о красном дневнике, о котором молчали сразу после гибели Мэрилин, но вдруг «вспомнили» многие после публикации Скедато. Ах да, конечно! Красный дневник!.. О... там столько всего было записано!..

Никто не заглядывал, но все знали, что сплошные государственные секреты. Вопрос только в том, кому намеревалась Мэрилин выдавать эти секреты, если они там имелись.

Официально актриса встречалась с руководителем России Хрущевым, но только официально, и никак не могла понять, как руководитель такой огромной страны мог иметь столь непрезентабельную внешность.

Этот вопрос подтолкнул досужих выдумщиков к предположению, что Мэрилин вообще являлась тайным агентом коммунистов и в Мексику ездила вовсе не для покупки мебели для своего нового дома, а ради передачи секретных материалов о... Карибском кризисе (который, напомню, разразился через три месяца после ее гибели).

Значит, сведения предназначались для русских?! Но в таком случае русская разведка удивительно глупа, потому что позволять своему агенту записывать все прямо в постели и хранить в одном блокноте по меньшей мере нелепо. И в Мексике подружилась не абы с кем, а с Вандербильдом Флинтом — отщепенцем семейства Вандербильдов, для которого левые убеждения оказались куда важней репутации своего семейства.

В таком случае красный блокнот надо было искать не под кроватью у Мэрилин, а действительно в Мексике.

Так был блокнот или не был и что в нем записано такого страшного, что Роберт Кеннеди лично приехал душить Мэрилин, чтобы раздобыть чертовы записи?

Скедато пошел дальше. Если общество проглотило наживку в виде красного блокнота, то почему бы не кинуть ей более крупную — магнитофонные записи, которые Мэрилин вела опять-таки во время любовных свиданий. Почему никому не пришло в голову, что эти свидания, если и бывали, то уж никак не в спальне актрисы: за ее домом постоянно следили не только агенты ФБР или мафии, но и любопытные репортеры. Представляете, какой сенсацией стало бы неоднократное появление президента или генерального прокурора в доме актрисы! Но если не в своей спальне, где под кроватью можно спрятать магнитофон (только вот как его включать?), то как таскать с собой этот агрегат на тайные свидания? В середине XX века техника еще не была столь миниатюрной и магнитофоны габаритами мало отличались от приемников.

Куда делись записи — тайна, как и с блокнотом. Наверняка унес под мышкой Роберт Кеннеди, не удовольствовавшись одной только красной книжицей.

Понимая, что это выглядит нелепо, Скедато выдвинул новую версию: записи велись вовсе не самой Мэрилин, а Бернардо Спинделом, знаменитым специалистом по прослушке, который работал на мафию в лице Джеймса Хоффа, руководителя профсоюза водителей грузовиков, делившего Америку с Сэмом Джанканой.

Писать о Спинделе и Хоффо было неопасно, поскольку Бернардо умер в 1972 году, а Хоффа таинственно исчез (скорее всего, был убит конкурентами) в июле 1975 года.

Но еще при жизни Спиндел был обвинен в незаконной прослушке, и его офис подвергнут внезапному обыску. Спиндел немедленно заявил о краже у него самых важных материалов, причем сделал это через несколько дней. Мол, среди материалов имелись пленки, которые могли бы просто уничтожить генерального прокурора, но их не позволили представить общественности.

Это заставило провести внутреннее расследование, все изъятые пленки прослушали специалисты, но ничего, что хотя бы отдаленно говорило о Мэрилин Монро, не нашли. Конечно, Спиндел заявил, что нужные материалы уничтожены.

Возник вопрос: почему Спиндел не предъявил пленки в 1966 году, когда шло разбирательство с его шефом Джимми Хоффа, который как раз был под следствием, закончившимся тюремным сроком на 15 лет? Почему Роберта Кеннеди не шантажировали этими материалами или, несомненно зная, что дом Мэрилин прослушивался и его участие в убийстве звезды (если таковое было) наверняка стало известно мафии, не стал осторожней или не попытался нанести превентивный удар?

А может, налет на фирму Спиндела и был тем самым превентивным ударом? Исчезли пленки, нет компрометирующих материалов, Джимми Хоффа можно судить, не опасаясь быть разоблаченным самому?

Но где гарантия, что пленки были в единственном экземпляре, что они не скопированы? Кстати, почему Спиндель, понимая, что занимается незаконной деятельностью, притом что его шеф в тюрьме, хранил самые важные материалы прямо у себя дома и не скопировал их на всякий случай?

Чему верить?

Пришлось признать, что во всей этой истории с исчезнувшими записями Оташа и Спиндела все же есть свое рациональное зерно. Ни на минуту не верю в откровенный идиотизм Роберта Кеннеди, который лично явился душить подушкой свою любовницу, зная, что за каждым его шагом пристально наблюдают, а дом Монро прослушивается, но что-то же было на магнитофонных пленках прослушки, неважно чьей.

Конечно, большинство тех, кто участвовал в установке «жучков» или в истории с изъятием материалов у Спиндела, либо слишком стары, либо не скажут ни слова, неважно почему — то ли из-за ослабевшей памяти, то ли все еще боясь последствий откровенности.

И все же иного выхода, кроме как разыскать кого-то, кто смог бы пролить свет на существование и содержание магнитофонных пленок или красного блокнота, у меня не было. Желательно не одного человека и желательно, чтобы его в свое время «не просеивали» через сито расспросов, потому что это наверняка повлияло бы на его собственное восприятие происходившего много лет назад.

Не буду пересказывать, как разыскивала нужных мне людей, как убеждала, что нигде и никогда не упомяну их настоящих имен и мест жительства, что непременно покажу текст интервью с ними до того, как отправить в журнал (мне не удалось убедить, что не намерена публиковать свой труд в журнале). Главное — две беседы состоялись, их должно было быть три, но один из найденных мной людей в последнюю минуту чего-то испугался и не пришел, а на звонок ответил, что я ошиблась и он ничего не знает и не помнит.

Неужели даже сейчас, после стольких лет, стольких публикаций с откровениями и вымыслами кто-то боится?

Мне пришлось обещать, что настоящие имена будут скрыты за вымышленными, потому будем считать, что я брала интервью у Питера Джонсона и Джона Смита. Пусть так.

Питер (забавно, что он не сразу понимал, что я обращаюсь именно к нему), жил на Восточном побережье, Джон на Западном. Раньше было наоборот.

Итак, опустим все подробности места встречи и внешнего вида собеседников. Сразу к делу.

Питер в нужное мне время работал у Спиндела, Джон — у Оташа. Встречалась я с каждым отдельно и на их условиях.

— Питер, меня интересуют изъятые у Спиндела пленки. На них действительно могла быть информация по дому Мэрилин Монро в ночь ее гибели?

— Мы действительно напичкали «жучками» дом Монро и вели прослушку. Но нас здорово обскакали люди Гувера.

— Кого?

— Эдгара Гувера, ФБР. Они ставили свои «жучки» и нарочно повредили кучу наших.

— Это означает, что мы не могли слышать больше половины того, что там происходило. Из телефонов «жучки» убрали совсем, заменив своими, а наши остались только в гостиной, домике для гостей и у самого выхода.

— То есть в спальне никаких «жучков» вашей фирмы не было? — я нарочно не называла имен, но это и ни к чему.

— Нет, там хозяйничали другие.

— Вы слышали пленки, на которых запись той страшной ночи? Или вечера?

— Слышал, но там не было ничего особенного.

— И все же можно подробней? Хоть намеком.

— Можно и не намеком. Половину дня там топтался Гринсон, он страшно злился на неуступчивость Мэрилин.

— Из-за чего?

— Она уволила эту тетку — Юнис Мюррей — и не желала принимать обратно. Гринсон доказывал, что эту Мюррей обязательно нужно взять с собой, а Мэрилин кричала, что ей и без того надоели шпионы со всех сторон.

— А о чем еще спорили?

— Она говорила, что ей вообще все надоели, выйдет замуж за своего бейсболиста и разгонит всех. И сниматься будет в настоящих фильмах, а не в разных глупых и пустых. Что она больше никому не верит, потому что все хотят от нее только одного — денег или глупостей.

— Как вы думаете, чем был недоволен Гринсон?

— Конечно, тем, что получил отставку. Монро прогнала эту тетку, прогнала бы и его.

— Он давал ей какие-то лекарства?

— Откуда я знаю, ведь мы только слышали, но не видели. Когда они ушли в спальню, и вовсе стало тихо, только слышно, как туда-сюда топала эта тетка. А еще как она отвечала по телефону кому-то, что Мэрилин нет дома.

— Но Спиндель утверждал, что у него были компрометирующие материалы, которые забрали.

— Мало ли что можно утверждать?

— Однако все записи, изъятые в агентстве, изучили, там вообще не было ничего, связанного с Монро?

— Думаю, он вообще эти пленки уничтожил или отдал кому-то, чтобы не держать у себя опасные материалы.

Я не поняла, переспросила:

— Питер, чем они опасны, вы же только что сказали, что там не было ничего, кроме голосов Монро и Гринсона, а потом Юнис Мюррей? Или на других пленках было что-то важное?

— Нет, такая же чепуха. К тому же повторяю: наши «жучки» остались только в гостиной, там ничего особенного не происходило. И у входа, там пришел-ушел... А опасны они все, потому что прослушка без согласия владельца дома.

— А бывают с согласия?

— Бывает, если, например, муж, уезжая, подозревает у себя в доме нежелательных гостей или, наоборот, жена. Когда подозревают прислугу, родственников...

Я вспомнила, что читала о прослушке дома Монро агентами Оташа якобы по ее просьбе.

— А у Монро могли прослушивать по ее просьбе?

Питер изумился:

— Кто? Она даже звонить выходила в уличные автоматы, с собой вечно мелочь носила.

— Откуда вы знаете?

— Об этом однажды шел разговор с ее экономкой.

— Питер, из того, что вы слышали, что можно сказать о Юнис Мюррей?

— Тетка надеялась, что, купив по ее подсказке этот дом, Монро не посмеет выставить ее саму за дверь. А та сделала это.

Я решилась задать вопрос в лоб:

— Роберт Кеннеди мог убить Мэрилин Монро? Задушить подушкой?

Питер рассмеялся:

— И вы о том же... Нет, конечно.

— Почему?

— Может, и мог, но только не у нее в доме.

— Почему не у нее?

— Да потому что он бывал там всего раз и то с этими Лоуфордами. Они встречались где-то в другом месте.

— И 4 августа его там не было?

— Когда Монро убили? Нет, не было.

Я буквально замерла, не донеся кофейную чашку до рта (мы пили кофе на открытой террасе кафе, сидя рядышком, как два голубка; наверное, со стороны казалось, что обсуждаем предстоящий совместный отпуск). Прозвучало то, о чем я еще только готовилась спросить. Питер, заметив мое замешательство, усмехнулся:

— Хотите спросить, убили ли Монро? Да, убили. Роберт Кеннеди? Нет, не он.

— А... кто?

— Не знаю.

Вот тебе на! Я только настроилась запоминать каждое слово. Может, не хочет говорить или пока не верит мне?

— А почему вы тогда уверены, что убили?

Он отставил в сторону свою чашку.

— Тут и думать нечего. Разве человек, который собирается наглотаться таблеток, станет договариваться о делах на предстоящую неделю или накупать кучу всего? Она же замуж собралась, пусть второй раз за того же, но ведь замуж! И к свадебному пикнику готовилась. На своей лужайке перед бассейном провести собиралась.

Ну, об этом я знала и без Питера.

— Скажите... а в ту ночь вы не слышали, приезжала «Скорая» где-то около полуночи?

— А вот это странно... Это то, из-за чего перепугался Спиндель. Наши «жучки» в это время все оказались заглушены. Кто-то точно знал, где они находятся, и чем-то залепил. Потому, когда нагрянули с обыском, Спиндель молча отдал все, кроме пленок с Монро, — думаю, их уже не было. А потом принялся кричать, что их украли.

— Зачем?

— Все равно поставили в вину, что занимался несанкционированной прослушкой, так хоть появилась возможность испугать Бобби Кеннеди, никто же не знал, что пленок не было, значит, их могли вытащить в любую минуту.

— Испугал?

Питер рассмеялся:

— Нет, думаю, у Бобби были свои люди среди наших, он знал, что пусто.

— Или просто был ни при чем? Если он не бывал в доме Монро, чего бояться?

Кивок:

— Или так. Это президент был неосторожен, а прокурор очень остерегался, он-то понимал, что первым попадет под огонь. Тем более после того, как прижал хвосты людям вроде Джимми Хоффа. Тут всего можно было ожидать — если не пули в лоб, то постоянной слежки. Глупцы те, кто болтает, мол, Бобби гулял, как шальной. Не было этого, может, и хотел бы, да помнил о постоянном пригляде.

— Но ведь Джон Кеннеди гулял?

— Джон другое дело, ему американцы даже такое простили бы, а Роберту нет.

— Почему?

— Да потому что Джон никогда из себя святошу не изображал. Он показывал, что любит жену, детей, но еще и многих-многих женщин тоже. И его понимали все: женщины за то, что все-таки блюдет интересы семьи, а мужчины — что ведет себя так, как хотели бы вести себя они. Мы тоже завидовали и восхищались. В Белом доме жена-красавица, а ему десятки других подавай.

— А Роберт?

— Тот всегда делал вид, что знает только семью, жену, детей. Может, так и было, но это скучно. Семейные ценности хороши дома, а когда мужчина здоров и имеет возможность завести себе любовницу, и не одну, то никто не поверит, что он этого не сделает. Если упорно продолжает делать вид, что при беременной жене соблюдает ей верность, когда вокруг сплошные красавицы, значит, врет.

Это я тоже уже слышала. Неожиданно поинтересовалась:

— Питер, у вас есть дети?

— Да, четверо.

— И вы часто изменяли жене?

Он расхохотался:

— У меня их четверо от разных жен. К тому же все четыре жены от меня ушли.

Что-то в его взгляде и голосе подсказало почему, но я все же поинтересовалась:

— Почему?

Так и есть.

— Из-за моих измен.

Итак, я узнала, что «жучки», установленные Спинделем и его парнями, кто-то нарочно повредил именно в тот день. Поэтому они не могли слышать ничего из того, что происходило в спальне Монро, и даже приезжал ли кто-то после полуночи.

То есть проверить версию со «Скорой», врачи которой то забирали, то возвращали труп, не получится.

Оставалось надеяться, что что-то прояснят следующие собеседники.

Если Спиндель работал на Джимми Хоффа, то на кого же трудился Фред Оташ? Неужели и впрямь на саму Монро?

В таком случае она либо действительно ждала кого-то из Кеннеди и хотела спровоцировать на откровенность, либо серьезно опасалась за свою жизнь. Как мы знаем, прослушка не помогла.

Понятно, что братья Кеннеди вовсе не намеревались приезжать в дом к отставной любовнице, чтобы выяснять с ней отношения. Непонятно, зачем Джон отправлял на переговоры с Мэрилин даже Бобби, думаю, у них была возможность найти кого-то, кто смог бы поговорить. Например, Пат или Питер Лоуфорды... Мэрилин вменяемая женщина, хотя и очень импульсивная, побушевала бы, но выносить грязь на всеобщее обозрение не стала бы. Она была больна, но не тем, о чем твердили таблоиды.

Джона разговорить оказалось трудней, он словно жалел, что согласился встретиться.

— Джон, Фред Оташ действительно прослушивал дом Монро?

Он пожимает плечами, словно и не намеревался говорить ничего откровенного.

— Тогда все всех прослушивали, было какое-то помешательство на этих «жучках».

Он намерен все ответы давать так обтекаемо? Нет уж! Я буду спрашивать в лоб.

— Для кого, по чьему заданию он это делал?

— Ди Маджио.

— Что?! Джо Ди Маджио прослушивал дом Мэрилин? Зачем?!

— Чтобы знать, что ее не обижают. Болтали, что они собрались второй раз пожениться, — думаю, нет. Джо не нужна такая обуза, хотя он и любил Монро. Он всегда помогал, помог бы и в этот раз, если бы она не связалась с Кеннеди.

Услышанное перечеркивало все предыдущее. И кому из них верить?

Питер утверждал, что Мэрилин и Ди Маджио назначили свадьбу и собирались праздновать на лужайке возле дома, а Джон говорит противоположное.

Вот вам и свидетели, хоть новое расследование организовывай, чтобы понять, кто из них лжет! Только привычка доводить начатое до конца не позволила вдруг «вспомнить», что у меня открыта вода в душе или изобразить несуществующий звонок по телефону со срочным вызовом из-за внезапной болезни собаки, чтобы иметь возможность поспешно уйти.

Сознаюсь, мне симпатичен простой парень Джо Ди Маджио и их с Мэрилин решение повторно попытаться создать семью, очень хотелось, чтобы у Монро было хоть гипотетическое счастье, пусть несостоявшееся, но близкое и возможное.

Ведь почти получилось, если бы не гибель, вполне могла сложиться семья. А этот незаконный подслушиватель сидел и рассказывал противоположное. Вопреки всем законам репортерства, я почти ненавидела собеседника, но продолжала сохранять невозмутимый вид и была вознаграждена за это.

— Это ваши люди испортили уже стоявшие в доме «жучки»?

Он посмотрел на меня с любопытством:

— Успели поговорить с кем-то из людей Спинделя? Да, мы поставили вместо их устройств свои, а им оставили парочку, чтобы не было так обидно. Заметьте, мы действовали с согласия хозяев, а они нет.

— Монро знала о «жучках»?

— Догадывалась.

Я просто возмутилась:

— Знать и догадываться — разные вещи! Как можно говорить о согласии?

Джон кивнул, закурил и пояснил:

— Согласие мы получили от ее экономки мисс Юнис Мюррей. Сразу отвечаю на не заданный пока вопрос: у нее было право разрешать или запрещать какие-то действия в доме. Монро слишком невнимательно читала бумаги, которые подписывала, она могла выгнать экономку с работы, но последствия не заставили бы себя ждать.

Я невольно фыркнула:

— Да уж!

— Вы об убийстве? Да, вы правы.

И снова я замерла, теперь уже на вдохе. Второй человек, имевший возможность если не видеть, то слышать хотя бы немного из происходившего в доме Мэрилин, утверждал, что ее убили.

— Оташ говорил, что слышал, как умирала Монро. Почему же ей не пришли на помощь и где был Оташ, когда все это слушал?

— Вы попали в десятку. Приятно беседовать с человеком, который так много знает. Наверное, журналисты редко осведомлены не хуже интервьюируемого?

Он говорил приятные для меня слова, но что-то во взгляде и голосе заставляло насторожиться, была легкая насмешка. Я начала злиться.

— Так все же, где был Оташ и почему не пришел на помощь?

— Оташ был в офисе, а на помощь не пришел потому, что было поздно. Это происходило на следующий день.

— Так он слушал запись?

— Конечно.

— А кто записывал?

— Я.

Мне пришлось сделать мгновенную паузу, чтобы не выдать собственного к нему отношения.

— А вы почему не пришли?

Теперь паузу сделал он. Усмехнулся (как же я ненавидела его за следующие слова!):

— Потому что там делали то, что должны были делать.

— Вы хотите сказать, что должны были убить?!

Какой-то человек, выгуливавший собаку, почти шарахнулся от нас, услышав часть моей фразы. Нужно осторожней, не то обеспокоенные окружающие могут вызвать полицию.

— Юнис Мюррей делала назначенную доктором Гринсоном процедуру. Гринсон назначил все правильно, он просто не учел, что в организме Монро уже много наркотиков и без того.

— Вы не любите Монро?

— А за что ее любить? Кривляка, обожавшая выставлять себя голышом, наркоманка и пьяница... За что?

Я понимала, что не все в мире любят Монро, но никогда не думала, что встречу такого человека и даже буду с ним беседовать. Теперь не удивительно, что, услышав, как ее убивают, этот вот не пришел на помощь, даже если прятался за портьерой в спальне.

Он заметил мое смятение, усмехнулся:

— Вам неприятно мое отношение к Монро? Но у каждого свое мнение, я слишком много слышал такого, после чего не могу уважать многих весьма уважаемых другими людей.

Не успела я с мысленным вздохом согласиться, как получила продолжение:

— Все в мире циклично, все развивается по спирали. Когда на новом витке своего расследования вы окажетесь в этом же месте, вспомните мои слова: каждый делал свою работу.

Значит, все-таки убийство, но по неосторожности. Мюррей сделала клизму с хлоралгидратом, не зная, что та окажется смертельной. Конец расследования?

Настроение было отвратительным, потому что выявлялась немыслимо глупая смерть самой красивой женщины двадцатого столетия. В ту минуту я была готова принять лучше подушку Роберта Кеннеди, чем вот такое — красивое тело, погубленное нелепой клизмой.

Джон решил, что с него откровенности достаточно, поднялся со словами:

— Извините, мне пора.

Я задала последний вопрос:

— Почему Оташ не рассказал об этом и не предоставил пленки?

Собеседник снова опустился на свое место, но присел на краешек, словно давая понять, что отвечает на последний вопрос.

— Потому что их не было, нечего предоставлять.

— Вы же говорили, что Оташ слушал пленки?

— Только слушал, а потом их отправили заказчику.

— Ди Маджио?!

Он совсем сошел с ума?

— Нет, для Ди Маджио сделали только пару записей, чтобы он убедился, что Монро живет в доме одна, а не с Синатрой, например. Он даже был уверен, что «жучки» сняли...

Собеседник снова встал, усмехнулся:

— Кеннеди не убивали Монро, за них это сделали другие.

Глядя ему в спину, я невольно произнесла:

— За них или для них?

Он обернулся:

— А ведь вы правы. Для них.

— Кто?

В ответ пожимание плечами:

— Заказчика я не знаю. Ищите женщину.

— Кому Оташ отдал пленки?

— Когда догадаетесь, почему самого Оташа не привлекли к ответственности за незаконное прослушивание, тогда и поймете кому.

Он ушел, а я осталась сидеть оглушенная.

«Кеннеди не убивали Монро».

Это сказал человек, который слышал ее предсмертные всхлипы. Неважно, ненавижу или обожаю я этого человека (конечно, ненавижу, даже если бы на месте Мэрилин была любая другая, как можно слушать такое и после не заявить об этом в полиции?!), мне предстояло решить, верить ему или нет.

Что изменилось в моих познаниях? Приходилось признать, что почти ничего. Он только акценты расставил иначе.

Мэрилин умерла от передозировки, смертельную точку поставила клизма, сделанная Юнис Мюррей. Все остальные действия Гринсона и Энгельберга лишь попытка создать видимость самоубийства.

Если честно, то не в этот раз, так в следующий. В организме Мэрилин было накоплено столько гадости, что лишь дело случая, когда все обрушилось бы. Если хватит духа, я перечислю всю ту гадость, которую она принимала помимо нембутала и хлоралгидрата.

Все последнее время ее дом прослушивали, причем даже разные фирмы. Она жила и умерла «под колпаком», но ни одна из подслушивающих групп не обвинила в смерти Монро братьев Кеннеди, хотя заказчикам прослушки было выгодно очернить обоих.

Это сделали гораздо позже журналисты и те, кто попытался на сенсации заработать.

Я вовсе не утверждаю, что вины братьев Кеннеди в трагедии Монро нет. Виноваты оба, они действительно отнеслись к Мэрилин как красивому телу, когда она ожидала внимания к своей личности. Но подушкой Роберт Мэрилин явно не душил и даже не наблюдал, как душили.