Главная / Публикации / Э. Саммерс. «Богиня. Тайны жизни и смерти Мэрилин Монро»

Глава 38

Вскоре после возвращения Мэрилин из Мексики в доме Арта Джеймса, агента по продаже недвижимости, зазвонил телефон. С Мэрилин он был знаком уже много лет, начиная с ее романов с Чарли Чаплиным Мл. и Эдвардом Дж. Робинсоном Мл. Джеймс, Чаплин и Робинсон, давнишние близкие друзья, и теперь, когда Мэрилин жила в Лос-Анджелесе, часто встречались с ней. Люди знали о ее дружбе с Джеймсом. По этой причине в марте 1962 году в его доме и прозвучал тревожный телефонный звонок.

Звонил посредник, передавший информацию от Кармина Де Сапио, коррумпированного политика из независимой организации демократической партии в Нью-Йорке, имевший связи с мафией, в частности с боссом профсоюза водителей грузового транспорта Джимми Хоффой. «Просьба, — вспоминает Джеймс, — состояла в том, чтобы я на некоторое время — может быть, на выходные — увез Мэрилин из ее дома к себе в Лагуна-Бич. Они хотели, чтобы в ее доме никого не было и они могли установить подслушивающую аппаратуру. Я знал об отношениях Мэрилин с Робертом Кеннеди, — она рассказывала мне, — по этой причине они и хотели прослушивать ее дом».

«Я ответил им, что не стану этого делать, — говорит сегодня Джеймс, — и не стал. К величайшему моему облегчению, об этом я больше не слышал. Но я не предупредил Мэрилин. Я подумал, что у нее и без того хватало причин для волнений. Раз они захотели установить в доме «жучки», то, несомненно, нашли способ, как сделать это».

Между прочим, новый калифорнийский дом Мэрилин был весьма удобен для подслушивания. Ведь в нем много перестраивалось и работы велись на протяжении 1962 года. В доме постоянно толклись рабочие. Что же касается квартиры в Нью-Йорке, то она оставалась почти все время пустой и также была легкой добычей.

В ходе расследования, проведенного при подготовке этой книги, было обнаружено много информации, подтверждающей, что Мэрилин и братья Кеннеди были объектами электронного подслушивания и что это началось в 1961 году. По иронии судьбы, как выяснилось, затеял это отнюдь не преступный мир, а бывший муж Мэрилин Джо Ди Маджо.

Ди Маджо интересовало все, что касалось Мэрилин. Еще в ту пору, когда произошел «налет по ложному адресу», он для слежки за ней нанял частных детективов. Теперь, считая себя ее защитником, герой бейсбола поступил таким же образом.

Мне удалось связаться с полицейским из отдела охраны, Джоном Даноффом, который одно время работал на Фреда Оташа, частного детектива, помогавшего Фрэнку Синатре избежать неприятностей, связанных с его причастностью к «налету по ложному адресу». Данофф принимал участие во многих операциях, проводимых Оташем, и он утверждает, что Мэрилин интересовала не только одного Ди Маджо.

Данофф говорит, что Джо Ди Маджо неоднократно звонил в офис Оташа, иногда и приходил, чтобы обсудить то или иное дело. «У меня создалось впечатление, — вспоминает он, — что Ди Маджо по-прежнему испытывал к Мэрилин всепоглощающее чувство и хотел быть в курсе всех ее передвижений».

В 1961 году, по словам Даноффа, команда Оташа опутала проводами все комнаты и телефонную линию как в квартире Мэрилин, так и в пляжном доме Лоуфорда. Удалось даже «внедриться» в телефонный автоответчик Мэрилин.

Главная обязанность Даноффа, как он утверждает, была в том, чтобы сидеть в машине, оснащенной принимающей аппаратурой. Он пояснил, что «жучок», установленный в доме Лоуфорда, позволял слышать отрывки из разговоров Мэрилин и президента и характерною звуки любовных сует. Как следует из воспоминаний Даноффа, так было в день Благодарения 1961 года. Мы знаем, что в ноябре того года президент гостил в Лос-Анджелесе и встречался с Мэрилин.

Секретный агент из министерства финансов, — часто пользовавшийся услугами Даноффа в шестидесятые годы, считает его «честным информатором». Его бывший работодатель Фред Оташ личную причастность к прослушиванию разговоров Мэрилин и президента отрицает, однако добавляет: «Вы правы, слежка действительно была». Оташ добавляет, что в середине президентства Кеннеди правительственные агенты заставили его передать им досье как на Мэрилин, так и на Кеннеди.

Джон Доулан, бывший начальник одного из детективных агентств Восточного побережья, вспоминает, что незадолго до смерти Мэрилин был в Лос-Анджелесе, где проходила встреча Международного Совета следователей. Среди них Доулан увидел Фреда Оташа. «Оташ сказал, — вспоминает Доулан, — что установил в телефоне Мэрилин Монро «жучок», и сделал это, вероятно, по просьбе Джо Ди Маджо». На той же встрече в Лос-Анджелесе присутствовал Виктор Пишителло, бывший президент Всемирной ассоциации детективов. Он тоже вспоминал о подобном разговоре с Оташем.

С какой бы невинной целью ни поручил Ди Маджо установить наблюдение за бывшей женой, была серьезная опасность утечки информации. Данофф, например, утверждает, что, работая на Оташа, он встречался с такими мафиози, как Мики Коуэн и Джонни Розелли. Сам Ди Маджо, интересовавшийся Мэрилин исключительно по личным причинам, иногда появлялся в сомнительных местах и общался с людьми с такими же сомнительными связями.

Юдит Кэмбелл, одновременно состоявшая в любовной связи с президентом и боссом мафии, рассказывала, как однажды пожаловалась Джанкане, что не смогла забронировать себе номер в отеле «Плаза» в Нью-Йорке. «Не беспокойся, — утешил ее Джанкана. — Когда приедешь туда, позвони Ди Маджо... Он поместит тебя в "Плазу"».

Бывший муж Мэрилин много времени проводил на озере Тахо, где жил гангстер Тощий Д'Амато, менеджер «Кал-Нева Додж», его старинный друг. Д'Амато, с которым мне довелось побеседовать в 1984 году, сказал, что он и Ди Маджо были приятелями с сороковых годов. Он с гордостью показал многочисленные снимки, где был запечатлен в компании с Ди Маджо.

Неизвестно откуда, но мафиози именно в то время узнали о связи Мэрилин и братьев Кеннеди. Филлиция Мак-Гир, неразлучно бывшая при Джанкане, говорит, что знала все о романе и его развитии. Тощий Д'Амато рассказывал мне: «Я знал — мы знали — о Монро и братьях Кеннеди, особенно о Роберте, но не хочу, чтобы в связи с этим на меня ссылались. Сделайте, чтобы все выглядело так, как если бы друг Фрэнка Синатры рассказал вам о Мэрилин то, что знаем мы». В то время, когда мы беседовали, Д'Амато был очень болен и вскоре после этого умер.

Артур Беллетти, радиотехник из Флориды, принимавший участие в благословленной Джанканой установке электронных жучков, говорит, что в 1961 году узнал о том, что Мэрилин встречалась с президентом в Вирджинии, близ Вашингтона.

Считается, что компромат на Мэрилин и Роберта Кеннеди был получен криминальным миром прежде всего благодаря лидеру профсоюза водителей грузового транспорта Джимми Хоффе. Отличился в этом деле личный радиотехник Хоффы Бернард Спиндел.

Спиндел был пионером в области электронного подслушивания. В годы второй мировой войны он служил в войсках связи США. С помощью его технической смекалки немало ценных сведений попадало в руки разведывательных служб. После войны способности Спиндела нашли себе применение в разгадывании уловок, применяемых при разводе, и в делах, связанных с мошенничеством. Потом, в середине пятидесятых годов, его нанял Джимми Хоффа, задумавший наладить электронное подслушивание своих же коллег по профсоюзу. Затем пришлось ему и самому защититься от «разведчиков». С тех пор Спиндел работал только на Хоффу.

Для Роберта Кеннеди Спиндел представлял настоящую проблему. Его меры по защите Хоффы оказались весьма эффективными. К тому же придраться к самому специалисту не было никакого повода. Однажды Кеннеди попытался «обработать» Спиндела и заставить его свидетельствовать против Хоффы. Но замысел не удался, и с тех пор они возненавидели друг друга.

Сейчас Спиндела нет в живых, но при написании этой книги я нашел Эрла Джейкокса, который в 1962 году был у него в помощниках. Прямодушный человек, который во время наших пространных бесед поражал своей искренностью, он был простым техническим исполнителем. «За несколько месяцев до смерти Мэрилин, — вспоминает Джейкокс, — Спиндел показал мне несколько пленок. Это было в столовой его дома в Холмсе, Нью-Йорк. Помню, как он вытащил две пленки и сказал: «Я должен дать тебе их копии, чтобы у тебя хранился полный набор». Он сказал, что это были записи бесед Мэрилин Монро и Бобби Кеннеди. Это были две семидюймовых бобины по пятнадцать сотен футов пленки на каждой, там могло быть записано двенадцать часов разговоров... Он сказал, что на пленках разговоры обоих Кеннеди».

«Спиндел ясно дал мне понять, — говорит Джейкокс, — что в прошлом имела место связь с Джоном Кеннеди, а в настоящее время — с Робертом Кеннеди».

После смерти Мэрилин, говорит Джейкокс, он работал в Нью-Йорке в охране Фаберже, парфюмерной компании, которая находилась неподалеку от квартиры Мэрилин Монро на Восточной 57-й улице. Он рассказывает: «Берни радостно сообщил мне, что только что получил все счета за междугородные телефонные переговоры из квартиры Мэрилин...» Джейкокс говорит, что у Спиндела были оригиналы ее телефонных счетов и что среди них значились звонки Роберту Кеннеди в Вашингтон. Несмотря на то, что на счете имелся только номер телефона Роберта Кеннеди, на пленках Спиндела, насколько понял Джейкокс, были записаны и разговоры с самим президентом.

Спиндел сказал Джейкоксу, что часть информации, касающейся Мэрилин и Роберта Кеннеди, поступила с «жучка», вмонтированного в министерстве юстиции в Вашингтоне. Согласно описанию Спиндела, «жучок» был на плинтусе в кабинете министра юстиции и мог воспринимать звуки через слой краски. После сеанса готовый «продукт» из кабинета забирал сообщник Спиндела в министерстве юстиции.

Как это ни покажется абсурдным, тем не менее, согласно полученным в ФБР документам, были серьезные подозрения, что с лета 1961 года до весны следующего, когда умерла Мэрилин, «в отделе по уголовным делам министерства работали два сообщника Хоффы». Личность одного из информаторов Хоффы была установлена, и виновного привлекли к уголовной ответственности, а второй остается и поныне неизвестным. Быть может, в данном случае речь идет о поставленном Спинделом «жучке», а не о человеке?

Мы знаем, что Мэрилин часто звонила в министерство юстиции. Об этом свидетельствуют воспоминания секретарши Роберта Кеннеди и уцелевшие страницы из калифорнийских записных книжек Мэрилин. С утверждениями Спиндела полностью совпадают показания человека, значительное время работавшего на Роберта Кеннеди.

Джеймс Келли, — бывший полицейский детектив, сотрудничавший с Робертом Кеннеди в сенатской комиссии по расследованиям Мак-Клеллана, созданной министром специально для слежки за Хоффой. Впоследствии он стал главным следователем другой комиссии конгресса, а в министерстве юстиции начальником отдела по подготовке кадров для правоохранительных органов. Кроме того, Келли также работал в агентстве новостей Си-Би-Эс в отделе по расследованию фактов и даже стал директором одного из бостонских телевизионных каналов. За свою неподкупность он снискал всеобщее уважение как следователь конгресса. Даже сам Кеннеди отметил талант следователя в своей книге «Враг внутри». Спиндела Келли знал с 1952 года, когда специалист по электронике был консультантом в нью-йоркском комитете по борьбе с преступностью. Хоть они и стояли по разные стороны правоохранительной баррикады, но испытывали друг к другу профессиональное уважение. Иногда Келли оставался на ночь в загородном доме Спиндела.

В 1979 году незадолго до смерти Келли пообедал в Вашингтоне с Дэном Молдеа, автором книги о Джимми Хоффе. Горячие поклонники Кеннеди, они прониклись друг к другу доверием. Молдеа был потрясен тем, что рассказал ему Келли, когда в беседе они коснулись Бернарда Спиндела и темы подслушивания. Келли сказал, что Спиндел ему не только рассказал о своих «пленках Монро», но и разрешил прослушать их. Это была запись «постельной беседы» между Мэрилин и одним из Кеннеди. Качество записи оставляло желать лучшего, имелись помехи, как это часто бывает при подслушивании. Тем не менее Келли, знавший обоих братьев, считал, что запись была подлинной.

Джозеф Шаймон, бывший полицейский инспектор, знал как Спиндела, так и Хоффу. «Джимми Хоффа нанял Спиндела, — говорит Шаймон. — Он хотел получить что-нибудь на Бобби и шантажировать его... Ходили слухи, что он вертится вокруг Мэрилин Монро... Спиндел должен был установить в доме Монро подслушивающую аппаратуру. И я знаю, что тогда Берни находился на Западном побережье».

В семидесятые годы Хоффу прямо спросили, что знал он об интимной жизни братьев Кеннеди. Когда задали вопрос о прослушивании дома Монро, он сначала горячо запротестовал, но потом сказал: «У меня уже имелась пленка с записями разговоров Бобби Кеннеди и Джека Кеннеди, такая пакостная и жуткая, — ее передала мне одна девчонка. И хоть мои люди подначивали меня, я не мог пустить ее в дело. Я убрал ее подальше и поставил на ней крест. Забудьте об этом...» Когда его спросили, не собирался ли он использовать пленку против Роберта Кеннеди, Хоффа заявил: «Мне бы не хотелось ставить в неловкое положение его жену и семью».

Немного найдется людей, которые бы поверили этому. Два человека из близкого окружения Хоффы утверждают, что у него был грязный материал на Роберта Кеннеди. Чак О'Брайен, приемный сын и когда-то доверенный помощник Хоффы, до сих пор работающий в профсоюзе водителей грузового транспорта, говорит: «Спиндел упоминал, что занимался этим в Калифорнии. Он интересовался и Монро по просьбе старика, а также некоторых политиков. Пленки у него на самом деле имелись».

Лоренс Берне, бывший в ту пору адвокатом" профсоюза, говорит, что «осознавал», что Хоффа получил компрометирующий материал на Кеннеди, однако вдаваться в детали отказался. «Это больной вопрос, — говорит Берне, — Хоффа держал рот на замке».

Хоффа исчез в 1975 году. Полагают, что он был убит. Спиндела тоже уже нет в живых. Как будет видно далее, Хоффа и в самом деле хотел использовать Монро как оружие против Роберта Кеннеди. Мысль о том, чтобы дать ход информации о ее связи с Кеннеди, не оставляла его и после смерти актрисы. Бесспорно, что не с благими намерениями за несколько месяцев до ее кончины он распорядился установить подслушивающую аппаратуру в доме Мэрилин.

Вооруженный солидными сведениями о прослушивании разговоров Мэрилин, я снова обратился к Фреду Оташу, детективу из Голливуда, которого якобы нанял Джо Ди Маджо. При втором интервью Оташ объявил: «Ко мне от имени Джимми Хоффы обратился Бернард Спиндел. Я сказал, что не стану этим заниматься. Тогда на Побережье пожаловал Спиндел и установил микрофоны. Имелись и комнатные «жучки». Это был не просто телефон. За Монро уже следил Барни Рудитски, он работал со мной, и у него на Монро было заведено досье, и на братьев Кеннеди тоже».

Барни Рудитски, бывшего нью-йоркского полицейского, организовавшего для Ди Маджо «налет по ложному адресу», сегодня тоже нет в живых. Ди Маджо, как и всегда, отказывается говорить о Мэрилин Монро.

Несмотря на отдельные сомнительные детали, вполне достаточно данных, чтобы сказать, что разговоры Монро и братьев Кеннеди прослушивались и были записаны на пленку. Можно предположить, что операция, начавшаяся без каких-либо неблаговидных целей, если ее инициатором был Джо Ди Маджо, потом стала коварным оружием в руках Джимми Хоффы, злейшего врага братьев Кеннеди. Если бы Мэрилин имела ясное представление о том, что творилось в 1962 году, она бы перепуталась. Хотя известно, что она и так нервничала. По свидетельству ее компаньонки Юнис Меррей актриса навела справки о своих соседях и не написала номер своего телефона на аппарате.

Миссис Меррей считала, что это объясняется желанием великой звезды отстоять свое право на частную жизнь, поэтому не усматривала тут ничего предосудительного. Но беспокойство имело более глубокие корни. Довольно часто в Нью-Йорке и Калифорнии Мэрилин звонила с телефонов общественного пользования.

Роберт Слэтцер, знавший Мэрилин с сороковых годов, говорит: «Она сказала, что, наверно, ее телефонная линия прослушивается. По этой причине актриса начала носить с собой тяжелый кошелек, набитый монетами, и когда ей нужно было позвонить по важному поводу, она шла к телефону-автомату. Было видно, что она испугана».

Артур Джеймс, с которым в последние дни жизни виделась она довольно часто, рассказывает: «Иногда Мэрилин звонила из телефонной будки в Баррингтон-парке и говорила: «Прошу тебя, давай встретимся?» Она рассказывала, что стоит в телефонной будке и смотрит, как играют дети, — это было так печально. Она звонила из общественных телефонов-автоматов, как я понимаю, из-за навязчивой идеи, что ее частная жизнь перестала быть тайной для окружающих. Грешно было бы винить ее: ведь несколько месяцев назад меня самого просили помочь установить в ее доме подслушивающую аппаратуру. Но я так и не сказал ей об этом».

Если бы Мэрилин даже предупредили о нависшей над ней опасности, она вряд ли сумела бы полностью осознать всю полноту ее. Состояние актрисы теперь было очень нестабильно, ей все труднее и труднее было владеть собой.

* * *

Весной 1962 года ее друг, поэт Норман Ростен, посетил Голливуд. Они с женой навестили Мэрилин в ее новом доме в Брентвуде. С удовольствием слушали супруги щебетание хозяйки о домашних заботах, издавали одобрительные звуки по поводу привезенных ею из Мексики масок и ацтекского календаря. Все же, находясь в полупустых комнатах с окнами, занавешенными белыми простынями, Ростен испытывал глубокое беспокойство. Слушая Мэрилин, он слышал только «скрытое отчаяние».

Случайно Ростен встретился с Ди Маджо и Синатрой. «Ди Маджо, — говорила Мэрилин, — присматривает за мной или что-то в этом роде. Если у меня возникают какие-то проблемы, мне достаточно позвонить Джо». При Синатре, который зашел, чтобы пригласить Мэрилин на обед, она, похоже, испытывала пьянящее чувство и была немного нервной». На другой день она позвонила в 7.30 утра — так ей не терпелось поговорить о Синатре. «Он хорош, правда?» — спросила Мэрилин.

«Тон ее голоса, — вспоминал впоследствии Ростен, — был вовсе не радостным, а скорее испуганным».

Однажды вечером Ростен вместе с Мэрилин слушали его пленку: поэт читал свои стихи. Она сказала, что перед его приездом «приняла маленькую таблетку» и ей придется лечь в постель. Когда Ростен уходил, хозяйка уже задремала, а магнитофон продолжал работать. Все больше и больше Ростен укреплялся в мнении, что друзья уже не смогут повлиять на судьбу актрисы.

В последний день своего пребывания в Калифорнии Ростен вдвоем с Мэрилин сели в лимузин и поехали в художественную галерею. Внимание Мэрилин привлекла одна работа Родена. Это была бронзовая копия, изображавшая обнимающихся мужчину и женщину, — мужчина был плотоядно агрессивен, а женщина покорна. «Посмотри на них, — промолвила Мэрилин, — как красиво. Он делает ей больно, но в то же время он хочет любить ее». Она тут же купила эту статую, заплатив более тысячи долларов. Актриса сгорала от нетерпения, желая побыстрее показать свое приобретение доктору Гринсону. Но то, что произошло дальше, встревожило как Ростена, так и психиатра.

Гринсон сказал, что, на его взгляд, статуя поразительна. Мэрилин, не удовлетворенная таким ответом, водила по ней руками. «Что это значит? — допытывалась она. — Он что, владеет ею или это только видимость? А это что? Похоже на пенис». Казалось, что голос ее вот-вот сорвется. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что предмет, заинтересовавший ее, не был пенисом, но Мэрилин не унималась: «Как вы думаете, доктор? Что это значит?»

Ростен чувствовал, что Мэрилин хотела получить ответы на вопросы, на которые не было ответа, — как можно почувствовать любовную нежность, как распознать Жестокость и защититься от нее? «Правда состояла в том, — заключил он, — что она теряла себя».

Ростен ничего не знал о запутанных отношениях Мэрилин с братьями Кеннеди, не подозревал о существовании электронных «жучков», установленных в ее доме, не знал, какие темные силы окружали ее. Друг-репортер Сидней Сколски с ее слов уже знал о связи с президентом. Она регулярно звонила ему в конце каждой недели. Сколски сразу же почувствовал неблагополучную атмосферу и разрешал дочери по параллельному телефону послушать разговор.

«Она была потеряна, — размышлял позже Сколски, — человек, карабкающийся вверх, дитя природы. Чем выше она поднималась, тем потеряннее становилась. Как леопард в хемингуэевских "Снегах Килиманджаро"».