Главная / Публикации / Н. Белов. «Звезда Монро»

P.S.

«Она совершила самоубийство, приняв снотворное; такова реальность, и в ней нет ничего особенного, за исключением того факта, что она — это Мэрилин Монро». Так говорил шеф полиции Лос-Анджелеса, объявляя об открытом доступе общественности к полицейским документам, касающимся смерти Мэрилин Монро. Случилось это 23 сентября 1985 года. «Позвольте мне выразить слабую надежду, — сказал генеральный прокурор Калифорнии, — что Мэрилин Монро будет позволено покоиться с миром».

В рассекреченном досье сведений содержалось очень немного, ибо в бюрократическом порыве чиновники вымарали — как засвидетельствовала полиция — все телефонные номера. Существовала надежда, что рассекречивание документов «положит конец спекуляциям о насильственной смерти Мэрилин Монро».

Друг Мэрилин Роберт Слэтцер написал письмо Майку Антоновичу из Наблюдательного совета округа Лос-Анджелес. Внимание Слэтцера привлекла информация о том, что живую Мэрилин на «скорой помощи» вывезли из дома и что были люди, которые знали, что она умерла или умирает, за пять часов до того, как был вызван доктор Гринсон, «обнаруживший» ее в постели мертвой.

Слэтцер чувствовал, что некоторые свидетели, мягко говоря, лгали. Он обратился к окружным наблюдателям с просьбой допросить оставшихся в живых свидетелей — впервые за все время — под присягой.

Правление наблюдателей Лос-Анджелеса и раньше пыталось потребовать проведения рассмотрения обстоятельств смерти Мэрилин Монро. Именно по их просьбе в 1982 году окружной прокурор приказал пересмотреть имевшиеся в деле факты. Тогда был сделан вывод, что, несмотря на «фактические расхождения и оставленные без ответа вопросы ... совокупность доступных... свидетельств не способна доказать наличие состава преступления».

Через две недели после запроса Наблюдательного совета, сделанного уже в 1985 году, старшина присяжных большого жюри сказал, что судебная комиссия дала добро на расследование обстоятельств смерти Монро. Окружной прокурор объявил заявление старшины безответственным сверх всякой меры» и не соответствующим действительности.

Старшина присяжных большого жюри был смещен с занимаемого места судьей Верховного суда. Новый старшина присяжных о расследовании по делу Монро сказал следующее: «Я сдержанно отношусь к перспективе дальнейшей его раскрутки». Большое жюри решило не проводить повторного расследования.

В 1985 году дело Мэрилин утонуло в пучине личностных конфликтов и политических предубеждений.

Во время всей этой шумихи никто, похоже, не был заинтересован в получении новых данных.

За последний год большой материал был собран журналистами телевизионной компании Эй-Би-Си и Британской вещательной корпорацией. Имеются новые данные об отношениях Мэрилин с братьями Кеннеди, о слежке, установленной за ними их недругами и о передвижениях Роберта Кеннеди в день ее смерти. Вот эти сведения.

Ключевым источником информации относительно романа Мэрилин и президента являлся старший советник Кеннеди в 1960 году. Он рассказывает, что связь эта советникам Кеннеди не давала покоя. Беспокойство по этому поводу началось с самой первой их встречи.

«Проходило много праздничных приемов, — рассказывает советник. — На одном из них — в «Беверли Хиллз» — присутствовала Мэрилин. Там собрался избранный круг, были танцы. Она была там, и я видел, как Джек сразу после того, как закончил телефонный разговор с женой, оставшейся на Восточном побережье, вышел и начал танцевать с Мэрилин.

Мы не знали, насколько серьезным будет этот роман — останется ли он платоническим или выльется в нечто другое. Я выяснил это, побывав в пляжном особняке Лоуфорда.

Мне нужно было поехать туда и повидаться с Джеком. Он, завязывая галстук, вышел из душа и начал говорить. Несколько минут спустя из душа появилась завернутая в полотенце Мэрилин. Было ясно, что она была с ним в душе. Сомневаться не приходилось, но, похоже, ни одного из них это не беспокоило.

У меня имелись дружки в средствах массовой информации, и они уже начали меня об этом расспрашивать. Я сказал президенту, и я сказал Бобби, что мы можем наломать дров и нас размажут по тарелке... Бобби по этому поводу сделал Джеку по-настоящему серьезное внушение. Он был уже не одним из многих. Он уже, знаете, больше не был просто сенатором Кеннеди. Поэтому он находился под пристальным вниманием. А это могло уничтожить нас».

Во время президентства, по мере того как продолжались встречи Мэрилин с Джоном Кеннеди, дом Лоуфорда снова стал полезным. Вот что говорила по этому поводу последняя жена Питера Лоуфорда, Пэт Ситон. Она подтвердила факт использования ванной комнаты в пляжном особняке не только по прямому назначению. «Питер рассказывал мне, что у Дж.Ф.К. был роман, — говорит Ситон. — Когда он показал мне дом, то обратил мое внимание на ванну из оникса и сказал: «Джек и Мэрилин трахались здесь».

Свидания Мэрилин с президентом в марте 1962 года в Палм-Спрингс теперь получили дальнейшее документальное подтверждение. Продюсер «Буллитс» Дергом, близкий друг Лоуфорда, вспоминает, как «однажды летел на одну вечеринку в частном самолете. По дороге в аэропорт мне сказали, что на борту будет кое-кто еще, но предполагалось, что я не узнаю их. На ней был парик и все такое, но я знал наверняка. Это была Мэрилин. Когда мы прибыли на место, ее встретил автомобиль и увез куда-то».

Актриса Терри Мур, бывшая жена Говарда Хьюза, говорит, что Мэрилин рассказывала ей о своих отношениях с обоими Кеннеди и что ее надежды не знали границ. «Она даже представляла себя в роли «Первой леди» с одним или с другим из них».

Во время президентства Джон Кеннеди снимал дом во Флориде у Джозефины Пол, вдовы бывшего посла в Норвегии. Она была «шокирована» тем, что творилось в ее доме во время пребывания там президента, когда он приезжал туда с двумя приятелями и стайкой молодых женщин. Немецкая экономка хорошо усвоила, что готовить отдельные спальни для женщин нужды не было.

По свидетельству одного друга миссис Пол, Мэрилин тоже входила число гостей.

Образ Роберта Кеннеди, верного мужа, пуританина, давно канул в Лету. Продюсеры Эй-Би-Си и Би-Би-Эс установили, что, кроме Мэрилин, брат президента состоял во внебрачных отношениях, по крайней мере, с еще четырьмя женщинами. Одна из них была женой главного помощника Кеннеди. В конце концов, и Роберту Кеннеди ничто человеческое не было чуждо.

Пресс-секретарь министра юстиции говорил, что был почти уверен в том, что Кеннеди познакомился с Мэрилин за шесть месяцев до ее смерти, не ранее, Гутман, как оказалось, был прав.

Существуют два письма, оставшихся в наследство от Мэрилин Монро.

2 февраля 1962 года в письме бывшему свекру, Айзадору Миллеру, Мэрилин писала:

«Прошлым вечером я была на обеде, устраиваемом в честь министра юстиции Роберта Кеннеди. Для своих 36 лет он кажется довольно зрелым и разумным, но, кроме его программы по Гражданским правам, мне в нем больше всего понравилось его замечательное чувство юмора».

В тот же день Мэрилин написала четырнадцатилетнему сыну Артура Миллера Роберту: «Ах, Бобби, только представь. Вчера вечером я была на обеде с министром юстиции Соединенных Штатов Робертом Кеннеди, и я спроста, что его министерство собирается делать с Гражданскими правами и некоторыми другими вопросами. Он очень интеллигентен и, кроме всего прочего, у него превосходное чувство юмора. Мне кажется, тебе бы он понравился. Как бы то ни было, мне пришлось пойти на обед, потому что он был там почетным гостем и, когда его спросили, кого бы он хотел там видеть, он ответил, что хотел бы видеть меня. Итак, я отправилась на обед и сидела рядом с ним. К тому же он неплохо танцует. Но самое большое впечатление на меня произвело его серьезное отношение к Гражданским правам. Он ответил на все мои вопросы и в конце сказал, что напишет мне письмо и поместит его в газету. Так что, когда получу его, я пришлю тебе копию, потому что там будет много интересного, потому что я и в самом деле задавала ему кучу вопросов. Перво-наперво, он спросил меня, ходила ли я на какие-нибудь собрания. Я рассмеялась и сказала: «Нет, просто ответ на эти вопросы ждет вся американская молодежь, и она ждет, что будут предприняты какие-то действия». Не то чтобы я относила себя к молодежи, но я чувствую себя еще молодой. В целом это был приятный вечер».

К тому вечеру Мэрилин готовилась загодя, штудируя политические вопросы с сыном Гринсона Дэнни. По дате видно, что отношения с министром юстиции раскручивались в течение последних шести месяцев жизни Мэрилин почти до самого последнего ее дня.

Приятель Лоуфорда «Буллите» Дергом вспоминает, как в 1962 году во время обеда в особняке на побережье произошло некое замешательство. «Вдруг неожиданно для всех вошли Мэрилин и Роберт Кеннеди. Оглядевшись, они увидели, что присутствовало несколько посторонних людей, и удалились, сказав только: «Привет!» и «Пока!» Мы обменялись взглядами и сказали: «Ладно, все в порядке...» Я понял, что они почувствовали, что это было не самое подходящее место для их появления вместе. И они ушли».

Питер Дай, сосед Лоуфорда по пляжу, говорит: «Она рассказывала мне, что была без ума от него... Мне казалось, что он испытывал то же самое. Она одновременно была помешана на нем и боялась его». Мэрилин, пребывая в смятении чувств, встречалась теперь с обоими братьями.

Встречи были тайными, но не всегда безопасными. «Бывали всякие проблемы, — говорил близкий друг президента сенатор Джордж Сматерс. — Помнится, Мэрилин, собиравшаяся встретиться с Робертом, в самолете напилась... Ее пытались утихомирить, но она сказала им: «Я собираюсь встретиться с Бобби...»

Президент, рассказывал Сматерс, «высказал мне свою озабоченность связью брата с Мэрилин». По иронии судьбы они поменялись местами. Неравнодушный к женскому полу президент — которого в 1960 году во время конвента предостерегал его младший брат — беспокоился теперь из-за поведения Роберта.

Через три недели после встречи с Мэрилин, в конце февраля, президент получил меморандум от Дж .Эдгара Гувера. В нем сообщалось, что очередная любовница президента, Юдит Кэмбелл, поддерживает регулярные отношения с мафиози Джонни Розелли. Гувер также обнаружил, что Кэмбелл наряду с президентом встречалась с боссом Розелли, Сэмом Джанканой. Теперь никто не сомневается, что в тот момент Гувер предостерег президента от дальнейших контактов с Кэмбелл.

Убедительные данные свидетельствуют о том, что ни один из них не внял предостережениям, и братья продолжали встречаться, один — с Монро, другой — с Кэмбелл.

Незадолго до поездки в Мексику, состоявшейся в феврале, Мэрилин немного покаталась на автомобиле со своим старым другом, голливудским корреспондентом Сиднеем Сколски. «Она снова говорила о президенте, — вспоминал Сколски. — Она сказала, что говорила ему обо мне. Она сказала, что в марте собирается побывать на обеде в Белом доме и что возьмет меня с собой».

Но пришел март, и ни слова не было сказано о визите в Белый дом. И президент не стал препятствовать появлению Мэрилин в Калифорнии ради того, чтобы встретиться с ним, хотя прошло не более сорока восьми часов после предупреждения Гувера относительно Кэмбелл.

Бытует мнение, что решение президента не останавливаться во время того визита в доме Фрэнка Синатры было принято им по совету брата. Но по свидетельству одного очевидца, отношение Роберта на этот счет было прямо противоположным.

«Ошибочно сообщалось, — вспоминал один из помощников президента Кеннет О'Доннелл, — что это министр юстиции отсоветовал брату останавливаться в доме Синатры из-за связей последнего с известными преступниками, но на самом деле Бобби по телефону попросил меня замолвить словечко в пользу Синатры. «Бобби, эту поездку устраивает не министерство юстиции», — напомнил я ему. Бобби сказал: «Ладно, пусть будет по-вашему».

Один из источников из персонала Кеннеди утверждает, что Роберт Кеннеди общался с Фрэнком Синатрой во Флориде даже в 1965 году.

В мае 1962 года, невзирая на все предостережения, Роберт Кеннеди принял активное участие в появлении Мэрилин в Нью-Йорке на торжествах по поводу дня рождения президента.

Тогдашний президент исполнительного комитета «Фокса» Милтон Гуд вспоминает, что ему поступил звонок от Роберта Кеннеди. «Я объяснил Кеннеди, почему мы не можем пойти на это. Он очень рассердился и ругал меня на чем свет стоит, а потом швырнул трубку. Он обозвал меня «никчемный еврейский ублюдок», и мне это не слишком понравилось... На последующих встречах он ясно дал мне понять, что негодует по поводу моего поведения. Он не забыл об этом».

Гуд, юрист по образованию, утверждал, что позже, в шестидесятые годы, когда Линдон Джонсон хотел назначить его на должность федерального судьи, Кеннеди воспротивился этому.

Пленки Монро — что с ними стало? Скрытые микрофоны стали источником грязного материала на Монро и братьев Кеннеди. Впервые заговорили операторы и специалисты по электронному прослушиванию, давая таким образом новую информацию, которая могла бы послужить разгадкой того, что на самом деле произошло в последние часы жизни Мэрилин.

Кто санкционировал подслушивание? Всегда напрашивался наиболее простой ответ — Джимми Хоффа, потому что к делу имел отношение регулярно используемый им специалист Бернард Спиндел. Но вдова Спиндела уверяет: «Верни действительно говорил, что у него имелись пленки, в том числе и те, что были записаны в ночь смерти Мэрилин. Но он никогда не говорил, что сам их записал, равно как и не говорил, что работа делалась для Хоффы».

Спиндел, как и несколько групп профессионалов, занимавших высшую ступеньку в этой области в период ее становления, работал по найму. Он устанавливал электронные «жучки» для политиков, выявлял и обезвреживал «жучки», установленные их противниками. Полицейским он читал лекции об электронном подслушивании и соответствующих устройствах. Один из его соратников лично видел, как тот работал с разведчиками, по всей вероятности из ЦРУ. Роберт Кеннеди однажды попытался увести его у профсоюзного босса Хоффы. По свидетельству одного техника, длительное время работавшего с ним, Спиндел иногда работал на босса мафии Сэма Джанкану.

Спиндел был незаменимым специалистом. В то же время он отличался непостоянством и, как человек, располагавший опасными секретами, таил в себе угрозу.

Джон Данофф, техник, работавший на голливудского детектива Фреда Оташа, прослушивал, как Джон Кеннеди занимался любовью с Мэрилин в день Благодарения в 1961 году в калифорнийском особняке Питера Лоуфорда.

Данофф говорит, что, согласно правилам, записи он отнес своему шефу, Фреду Оташу. Оташ сказал ему, что заказчиком был Джо Ди Маджо, добавив при этом: Оттого, что ты чего-то не знаешь, хуже тебе не будет». Оташ, который прежде отрицал всякую личную причастность к операциям по прослушиванию, сейчас подтверждает правдивость слов Даноффа.

В интервью Эй-Би-Эс и Би-Би-Си Оташ рассказал, как в 1961 году ему позвонил Бернард Спиндел и попросил встретиться с ним во Флориде. «Я отправился на самолете, — вспоминал он, — там у меня состоялась встреча со Спинделом и Хоффой. Они хотели, чтобы я начал собирать компрометирующий материал на Джека и Бобби Кеннеди».

Оташ согласился. Являясь бывшим офицером полиции, он говорит: «У меня имелся доступ к информации о всех передвижениях президента и Бобби Кеннеди. Когда мы получали сведения о том, что они намереваются прибыть в город, к работе подключались все подслушивающие устройства. В доме Лоуфорда их было четыре или пять».

Итак, пленку с записью любовной сцены президента и Мэрилин Монро Оташ и консультант прослушивали в конце 1961 года.

Оташ утверждал, что «двадцать пять или тридцать пленок» было переправлено Бернарду Спинделу. Записи в руках посредников, имевших непосредственное отношение к мафиози — Спиндел работал на Хоффу и иногда на Джанкану, — представляли собой вполне осязаемую угрозу для президента. Джонни Розелли, человек Джанканы в Голливуде, знал как Оташа, так и его оперативника Даноффа.

В марте 1962 года — как раз в тот период, когда начался роман Роберта Кеннеди с Мэрилин Монро — он стал специальным объектом электронного прослушивания. Как-то к другу Мэрилин Артуру Джеймсу обратился его приятель, мафиози с Западного побережья,

Кармин Де Сапио, с просьбой увезти куда-нибудь актрису, чтобы можно было установить в ее доме подслушивающую аппаратуру. Джеймс отказался, но «жучки» тем не менее были установлены.

Впервые Оташ и другие передали содержание разговоров, записанных на пленки. «Очень много записей было посвящено Роберту Кеннеди и Монро, — говорит Оташ, — имелись также записи Мэрилин и президента». На некоторых запечатлены звуки, сопровождающие процесс совокупления, на других — ссоры.

«На одной из пленок, — рассказал мне Оташ, — я слышал, как она вопила, вопила и вопила на него. Потому что, по ее словам, он обещал развестись и жениться на ней. Она без конца твердила об этом, и все закончилось потасовкой». По свидетельству Оташа, об утверждении Мэрилин, что она беременна, он узнал от своих оперативников и от одного полицейского источника.

Предполагается, что записи велись и в день смерти Мэрилин. Логической причину для опровержения этого предположения нет. С какой стати могло понадобиться отключать микрофоны в тот день? Оташ говорит, что из записей видно, что во второй половине дня Роберт Кеннеди действительно навестил Мэрилин и что пара занималась любовью, затем последовала жестокая ссора, закончившаяся со стороны Мэрилин взрывом, когда та запальчиво выкрикнула: «Меня пустили по рукам, как кусок мяса. Ты лгал мне. Убирайся отсюда. Я устала. Оставь меня в покое». Кеннеди ушел.

По истечении нескольких часов Мэрилин скончалась.

Питер Лоуфорд, зять Кеннеди, был пьяницей и наркоманом, но у Кеннеди имеется причина быть ему благодарными. Он отказался раскрывать что-либо, что ему было известно о Мэрилин, но не из-за чувства лояльности к Роберту, а из-за его прямо-таки маниакальной преданности памяти президента. Тем не менее Лоуфорд оставил кое-какую достоверную информацию о том, что произошло в ночь, когда умерла Мэрилин.

В начале семидесятых годов продюсер «Эй-Би-Си Ньюз» Уинтер, готовя документальный фильм о Мэрилин, некоторое время провел в компании Лоуфорда. Было решено, что он не станет допытываться у Лоуфорда относительно связи актрисы с Кеннеди. Однако, когда работа была завершена, сидя с Уинтером наедине в просмотровом зале, Лоуфорд заговорил о той фатальной ночи и попытках доставить ее в особняк на берегу.

«Лоуфорд сказал Мэрилин, что там будет Бобби Кеннеди, — вспоминает Уинтер, — и что, возможно, на огонек заглянут Уоррен Битти и Натали Вуд. Мэрилин поинтересовалась: «Кто еще?» — и Лоуфорд назвал имена еще нескольких дам, которые по ее определению принадлежали к дорогим девочкам по вызову. Это очень расстроило ее, и она спросила, как смеет он приглашать ее, когда в доме будут подобные женщины. С этими словами она повесила трубку... Лоуфорд разговаривал с ней еще раз, уже после того, как она наглоталась таблеток, после чего позвонил ее адвокату Мил-тону Рудину...»

Долорес Наар, ушедшая с вечеринки вместе с мужем до одиннадцати, утверждает, что совершенно уверена в том, что Лоуфорд позвонил им вскоре после этого и сказал, будто «доктор Мэрилин дал ей транквилизатор и она теперь отдыхает».

Что произошло в тот промежуток между одиннадцатью и 3.30 часами утра, когда экономка Юнис Мюррей наконец позвонила психиатру Гринсону? Дочь Гринсона Джоан полагает, что поначалу, когда забили тревогу, было решено не беспокоить отца. Тем временем в доме Мэрилин что-то происходило.

Противоречивые показания окружают заявление Уолтера Шефера, владельца крупнейшей в Лос-Анджелесе компании по оказанию скорой медицинской помощи, которое он сделал в 1985 году. Суть его сводится к тому, что «скорая помощь» была вызвана Мэрилин, когда та еще была жива. В бригаду, по его словам, входили Кен Хантер и Мюррей Лейб.

Лейб и сегодня продолжает утверждать, что в ту ночь не дежурил; но Хантер недавно как будто сказал, что он и Лейб забрали Мэрилин, находившуюся «в коматозном состоянии». Другой водитель Шефера, Джеймс Холл, засвидетельствовал, что входил в вызванную тогда бригаду. О времени он говорит, что это случилось в «три ночи или что-то вскоре после трех». Он говорит, что помощница Мэрилин Пэт Ньюком была «в смятенном состоянии» и к моменту их прибытия уже находилась там и что Мэрилин еще была жива. Холл говорит, что с коллегой они попробовали привести Мэрилин в чувство, но им помешал человек, назвавшийся врачом. Предполагаемый «доктор» взял медицинское руководство на себя и сделал Мэрилин какую-то инъекцию, после чего объявил, что Мэрилин мертва. Холл утверждает, что полиция прибыла в тот момент, когда машина «скорой помощи» уезжала.

Можно не сомневаться в том, что «скорая помощь» действительно вызывалась, хотя о ней не упоминается ни в уцелевших полицейских отчетах, ни в сообщениях прессы. О том вызове 1962 года вспоминали не менее семи работников компании Шефера, один из них ныне является вице-президентом компании.

Миссис Мюррей в 1985 году произвела фурор, объявив, что в день смерти к Мэрилин на самом деле приходил Роберт Кеннеди и что, пока она была еще жива, к ней был вызван врач и «скорая помощь». Почти то же самое она рассказала и бригаде из Эй-Би-Си.

Миссис Мюррей действительно рассказала все это. Тем не менее, хотя репортеры и чувствовали, что она стремилась рассказать правду, ее показания были полны противоречий и неувязок.

В 1982 году в беседе с исследователем Джастином Клейтоном она сказала, что «дверь Мэрилин обнаружила приоткрытой» около полуночи. В этот момент, как хорошо помнит Клейтон, она словно «остолбенела и, поспешно поднеся ладонь ко рту, сказала: "Я оговорилась, я обнаружила, что дверь заперта..."». В 1985 году, ссылаясь на показания, данные полиции в 1962 году, миссис Мюррей сказала мне: «Я говорила то, что считала... нужным говорить».

Информация, полученная от двух источников, служит подтверждением тому факту, что в ту ночь Питер Лоуфорд нанял человека из службы безопасности, чтобы навести порядок в доме Мэрилин и ликвидировать малейшие следы присутствия Роберта Кеннеди. Детектив Фред Оташ, ранее отказавшийся подтвердить или опровергнуть эти сведения, теперь дал положительный ответ. Он понимает всю иронию создавшейся ситуации: человек, причастный к прослушиванию разговоров Кеннеди, должен был затем действовать на их стороне.

Оташ рассказывал: «Лоуфорд пришел ко мне. В городе я был тем парнем, который помогал разрешить личные проблемы богатых и знаменитых людей. Я и раньше выручал Лоуфорда, когда из-за наркотиков у него были проблемы с департаментом шерифа. Услуги я оказывал за деньги и поэтому сказал, что мы сделаем все от нас зависящее».

Своей последней жене, Пэт Ситон, Лоуфорд сказал, что к услугам Оташа он обращался многократно, в том числе и в ночь смерти Мэрилин. Чтобы осведомленность Оташа не принесла сколько-нибудь вреда, были предприняты некоторые срочные меры. Оташ говорит, и его коллеги подтверждают, что агенты секретной службы в тот год «силой заставили» передать собранное им досье, в котором содержались материалы обо всех передвижениях Кеннеди в Лос-Анджелесе.

С целью защиты Кеннеди были предприняты и другие меры. Нельзя считать простым совпадением тот факт, что в архивах агентств не сохранилось фотографии Мэрилин ни с одним из братьев Кеннеди, включая и вполне официальные снимки, сделанные на торжестве по случаю празднования дня рождения президента, когда Мэрилин пропела ему поздравительные куплеты в Мэдисон-Сквэр-Гарден.

В «Глоуб Фотос» имелось, по крайней мере, два сделанных в ту ночь снимка с изображением Мэрилин и президента. «На одном из них, — рассказывает один из бывших начальников, — он смотрел на нее снизу вверх. В его глазах светилось восхищение, — первоклассный был снимок...»

Примерно через две недели после кончины Мэрилин агентство «Глоуб» навестили двое мужчин, предъявивших удостоверения агентов ФБР. «Они сказали, что собирают материалы для президентской библиотеки, — рассказывает бывший исполнительный директор. — Они попросили нас показать им все имевшиеся у нас материалы по Монро. Присматривать за ними я попросил сотрудницу архива, но потом мы обнаружили, что пропало абсолютно все, включая даже негативы... Будьте уверены, по прошествии стольких лет эта потеря стоила нам тысячи долларов. Много чего они унесли с собой».

«Это было так неприятно, — говорила экономка Мэрилин, миссис Мюррей, в 1985 году, — что защитники Роберта Кеннеди, знаете, должны были вмешаться и защитить его. Разве в этом нет логики?».

Фред Оташ говорит, что к тому моменту, когда ближе к вечеру того субботнего дня Роберт Кеннеди покинул ее дом, Мэрилин уже «изрядно накачалась пилюлями и плохо соображала». Это в полной мере совпадает с замечанием доктора Гринсона, что Мэрилин, когда он в ответ на ее мольбы приехал, показалась ему «одурманенной наркотиками», — это было около 5 часов вечера.

Оташ уверяет, что в тот вечер не Мэрилин пыталась разыскать Роберта, а он пытался заставить ее прийти в дом Лоуфорда. Реакция Мэрилин, со слов Оташа, сводилась к следующему: «Прекратите беспокоить меня».

Коллега Оташа, консультант по вопросам безопасности, вспоминает, как потрясенный Лоуфорд описывал сложившуюся ситуацию. «Она хорошо запомнилась мне, — говорит он. — Мэрилин совершила поворот на сто восемьдесят градусов».

Лоуфорд сказал, что Мэрилин, разыскивая президента, позвонила в Белый дом и сказала: «Держите своего братца подальше от меня — он просто использует меня...»

Оташ и консультант, занимавшиеся прослушиванием в Калифорнии, говорят, что о последних ночных часах им ничего не известно. Остались только противоречивые истории об обнаружении тела и вызове «скорой помощи» и отъезде Роберта Кеннеди. Близкие соратники человека, получившего пленки, Бернарда Спиндела, рассказывают куда более страшную историю. Один из них, следы которого удалось найти совсем недавно, утверждает, что слушал записи.

Человек, который с начала шестидесятых годов занимался техническим обслуживанием правительства, знал Спиндела, благодаря чему ему было известно о пленках Монро.

Спиндел рассказал ему, что в 1962 году его «наняли для сбора сведений о РФК». Среди прослушивающей аппаратуры, установленной в доме Мэрилин, имелся миниатюрный, «не более рисового зернышка», микрофон, который почт невозможно различить невооруженным глазом при установке на стене или на деревянных панелях, гордость и радость последних инженерных достижений Спиндела. Воспринимаемые звуки он передавал на записывающее устройство, спрятанное в отдалении, где-нибудь в подполье. Спиндел изобрел систему, позволяющую делать запись с чрезвычайно малой скоростью, чтобы одна катушка могла вместить около пятнадцати часов записи.

Забирать готовую «продукцию» приходил кто-то из команды Оташа. В доме «жучки» стояли на обоих телефонных аппаратах актрисы и в спальне. По словам нового источника информации, Спиндел воспроизвел ему около сорока минут пленки, записанной в последний день жизни Мэрилин.

Из пленки следовало, что Роберт Кеннеди навещал ее дважды. «Сначала, — говорит он, — было слышно, как Мэрилин и Кеннеди разговаривали. Запись неважная, словно источник звука находился в соседней с микрофоном комнате или коридоре». Спальня Мэрилин находилась за углом большого вестибюля, откуда открывалась парадная дверь на улицу.

Информатор говорит, что голоса Мэрилин и Кеннеди были легко узнаваемыми, несмотря на эффект отражения. Информатор, как и Оташ, — следует заметить, что между собой они не знакомы — говорит, что шла жаркая перепалка. «Их голоса становились все громче, — вспоминает он. — Они спорили из-за чего-то, что обещал сделать Роберт Кеннеди. Мэрилин требовала объяснений, в частности, почему Кеннеди не собирался жениться на ней. По мере того как они ругались, голоса делались пронзительнее. Если бы я сразу не узнал голоса РФК, то не уверен, что мне удалось бы это на том этапе прослушивания. Голос его переходил в визг и напоминал вопли старухи...»

Гнев Кеннеди, как утверждает информатор, основывался на том, что ему стало что-то известно об электронном подслушивании. Он постоянно спрашивал: «Где он? Где он, мать твою?» — ссылаясь, по-видимому, на микрофон или магнитофон.

Остается неизвестным, знала ли Мэрилин об этом, но положительный ответ на этот вопрос только сделал бы тайну еще более запутанной. В любом случае ответа она не дала. Эпизод закончился, говорит информатор, звуком захлопнувшейся двери.

Далее из пленки следовало, что Кеннеди вернулся, но не один, а в сопровождении Питера Лоуфорда, — источнику, правда, не известно, редактировал ли Спиндел запись. Информатор говорит, что голоса Питера Лоуфорда он не знал, но о его принадлежности ему сообщил Спиндел. «Было слышно три отчетливых голоса, — говорит он. — Сначала звучание было гулким. РФК говорил что-то типа: «Мы должны знать. Это важно для семьи. Мы можем устроить все, как ты хочешь, но мы должны найти его», — по всей видимости, он все еще искал записывающее устройство. Потом, очевидно, они подошли к микрофону ближе».

«Потом на пленке послышался какой-то лязгающий звук. Слышались хлопающие звуки — может быть, переворачивали и трогали книги. Иногда запись была чистой, иногда не очень. Кеннеди снова визгливо кричал, а Лоуфорд приговаривал: «Успокойся, успокойся...» Монро тоже орала на них, требовала покинуть ее дом».

Вторую часть записи информатор охарактеризовал как «тихие, глухие удары и звуки, потом приглушенные успокаивающие звуки. Было похоже, что ее укладывали в постель».

Из слов информатора вытекало, что последняя часть пленки включала разговор Кеннеди и Лоуфорда относительно возвращения Кеннеди в Сан-Франциско. Он утверждает, что собеседники договорились, что сразу после отъезда Кеннеди Мэрилин будет сделан звонок. В конце записи зазвонил телефон и кто-то снял трубку. Но сделавший это человек не произнес ни слова. Спиндел считает, что сделано это было для того, чтобы ввести звонившего в заблуждение, создать впечатление, что Мэрилин жива и ответила на звонок в то время, когда Роберт Кеннеди находился в ином месте. Спиндел уверен, что к тому моменту, когда Кеннеди покидал дом, Мэрилин была уже мертва.

Такое положение вещей могло бы объяснить тот факт, что доктор Гринсон обнаружил тело с «крепко зажатым» телефоном в руке.

Патологоанатомы полагают, что человек, умирающий от отравления барбитуратами, впадая в фатальное забытье, «скорее всего расслабится и выпустит телефон из рук. Один их патологов сказал, что, если бы его попросили поразмыслить над этим фактом, он, вероятно, пришел бы к выводу, что телефон был помещен в мертвую руку уже после смерти. После смерти, когда началось трупное окоченение. Мышцы сократились и рука естественно обхватила аппарат».

Независимо от того, что содержалось в пленках, не известно, что стало с ними. На рассвете 15 декабря 1966 года — четыре года спустя после смерти Мэрилин — в дом Спиндела в штате Нью-Йорк вломился отряд полицейских и следователей из окружной прокуратуры Вооруженные ордером на обыск, они конфисковали огромное количество материала, в основном электронной аппаратуры. Спиндел утверждал, что главной целью налета была ликвидация всех данных, касавшихся связи Мэрилин и Кеннеди.

Адвокаты Спиндела не мешкая подали судебный иск, требуя возвращения материалов, конфискованных в доме специалиста по перехвату телефонных сообщений. В частности, они предъявили на рассмотрение суда письменное показание под присягой, требуя возвращения «секретного досье Спиндела, в котором содержались пленки и иные материалы, касающиеся обстоятельств и причин смерти Мэрилин Монро, которые свидетельствуют о том, что официальное сообщение об обстоятельствах ее кончины является ошибочным».

Проведенные исследования не позволили выяснить, что сделали власти с пропавшим материалом. Судебный иск, поданный вдовой Спиндела, включавший и требование вернуть конфискованные материалы, не увенчался успехом. ФБР утверждает, что досье, заведенное на Спиндела в штате Нью-Йорк, было в положенный срок уничтожено.

Тень Мэрилин преследовала Роберта Кеннеди до самой его смерти, случившейся также в Лос-Анджелесе шесть лет спустя. Через две недели после ее кончины помощник директора Кортни Иванс еще раз поставила в известность Кеннеди как министра юстиции о том, что мафия осведомлена о «связи с девушкой».

Кое-кто говорит, что во всем виноват Фрэнк Синатра, который является ни кем иным, как поставщиком девочек для нужных людей. Синатра — парень, который сводит всех вместе.

8 июля 1964 года Дж. Эдгар Гувер написал Кеннеди письмо, в которой рассказал о публикации брошюры одного из активистов правого толка, Франка Кэпелла. «В его книге, — писал Гувер, — содержатся ссылки на вашу дружбу с покойной мисс Мэрилин Монро. Мистер Кэпелл заявил, что собирается в своей книге указать, что у вас с мисс Монро были интимные отношения и что в момент смерти мисс Монро вы находились в ее доме».

Из документов не видно, как отнесся к этому сообщению министр юстиции. Фрэнк Кэпелл, активист правого крайнего крыла, начал свое расследование сразу после смерти Мэрилин Монро. Он преследовал одну-единственную цель: поставить Роберта Кеннеди в неловкое положение.

В сентябре 1964 года, когда Роберт Кеннеди выдвинул свою кандидатуру на пост сенатора Нью-Йорка, Кэпелл опубликовал ядовитую книжицу под названием: «Странная смерть Мэрилин Монро». В ней цитировались выдержки из слушаний парламентской комиссии по расследованию антиамериканской деятельности, а также аналогичного органа сената Калифорнии, где доктору Мэрилин, Хайману Энгельбергу, «присвоено клеймо» бывшего коммуниста. Подобные ярлыки были приклеены и другим близким знакомым Мэрилин, а именно: ее репетиторше Пауле Страсберг и приятелю Норману Ростену. Роберт Кеннеди изображался как министр юстиции, попустительствующий расцвету коммунизма в Соединенных Штатах. Кэпелл почти дословно заявил, что Роберт Кеннеди убил Мэрилин Монро с помощью коммунистического заговора, чтобы не запятнать свою репутацию.

Книга Кэпелла, представляющая собой явный вздор с политическим оттенком, не нанесла Роберту Кеннеди сколько-нибудь чувствительного удара. Тем не менее недруги Кеннеди продолжали плести вокруг него заговор, намереваясь погубить его с помощью покойной Мэрилин. Когда книга Кэпелла увидела свет, руководитель профсоюза водителей грузового транспорта Джимми Хоффа и специалист по электронному прослушиванию Бернард Спиндел связались с Фредом Оташем, голливудским сыщиком, который, как известно, занимался операциями по установке электронных «жучков».

Скандал, связанный с Мэрилин, представлял угрозу для Роберта Кеннеди до конца жизни. Ральф де Толедано, вашингтонский корреспондент, критик Кеннеди, говорил, что весной 1968 года к нему обратился один большой начальник из Американской автомобильной промышленности. Ему нужны были данные, которые можно было бы использовать против Кеннеди во время предвыборной кампании на пост президента. Он представлял, говорит де Толедано, «двухпартийную группировку, преисполненную решимости остановить Кеннеди».

Исполнительный директор компании, имя которого де Толедано предпочел не называть, выразил желание купить пленки Монро, если сохранились их копии. «План, — говорит де Толедано, — состоял в том, чтобы сделать с них распечатки и разослать в редакции всех национальных газет». В июне того года переговоры находились на последней стадии, когда Роберт Кеннеди был убит.

Даже следователи окружной прокуратуры, занимавшиеся делом Мэрилин в 1982 году, не смогли ознакомиться с некоторыми материалами ФБР. Причиной, как им сказали, было то, что в них имелись сведения по наблюдению за деятельностью Мэрилин во время ее пребывания в Мексике в феврале 1962 года, за шесть месяцев до кончины.

В Мексику Мэрилин сопровождал человек, за которым ФБР вело пристальное наблюдение в течение более полувека. Имя его Фредерик Вандербилт Филд. Филд выехал из Штатов за десять лет до описываемых событий. Ему порядком надоели неустанные преследования, обусловленные его симпатией к коммунистам, к тому же за отказ назвать следователям конгресса имена своих друзей-коммунистов ему пришлось провести некоторое время в заключении.

Филд познакомил Мэрилин с некоторыми из своих друзей, придерживающихся левых взглядов. Среди них был двадцатишестилетний Хосе Боланьос, мексиканский деятель кино, ставший в Мексике любовником актрисы.

Кроме внештатных соглядатаев, за любовными играми Мэрилин и братьев Кеннеди наблюдали также правительственные агенты США. Бывший инспектор ФБР Уильям Кейн говорит, что «из внутренних сводок того времени» помнит, как сообщалось о «машине Роберта Кеннеди, припаркованной на ее подъездной дорожке».

Для Дж Эдварда Гувера в слежке за братьями Кеннеди не было ничего нового. Еще во время Второй мировой войны он с удовольствием прослушивал пленки ФБР, которые запечатлели звуки, как лейтенант Военно-морской разведки Джон Кеннеди занимался любовью с Ингрой Арвад, предполагаемым вражеским агентом. Уже в 1962 году Гувер отдал приказ вести наблюдение за любовницей Кеннеди, Юдит Кэмбелл. Если бы за Кеннеди не следили, когда они встречались с Мэрилин, такое упущение показалось бы странным.

Как явствует из информации, недавно полученной из хранящегося в ФБР досье Мэрилин, именно в этот период один из братьев Кеннеди — предположительно, Роберт — обсуждал с актрисой вопрос атомных испытаний. В документах этой папки, содержание которых уже известно, ни слова не сказано о том, выдал ли кто из Кеннеди актрисе какую-либо государственную тайну.

Автор также не намекает на это. Следует подчеркнуть лишь то, что любая частная беседа министра юстиции или президента по данному вопросу представляла особый интерес для советской разведки.

В сложившейся ситуации, в такой решительный момент бдительность Дж. Эдгара Гувера была вполне оправдана. Контакты Мэрилин с братьями Кеннеди делали ее потенциально опасной.

По словам Хосе Боланьоса, она «до хрипоты в голосе» спорила с Робертом Кеннеди из-за Кубы, и тогда он сказал ей, что она «превращается в коммунистку».

Любимой игрушкой братьев была женщина с нестабильной психикой, ежедневно посещающая своего психиатра, — весьма неподходящее знакомство и для президента, и для министра юстиции.

За несколько недель до смерти Мэрилин Монро представляла угрозу для безопасности страны, а виноваты в этом были Кеннеди.

Позже, беседуя с журналистами, желавшими выяснить подробности, доктор Ногучи, патологоанатом, производивший вскрытие Мэрилин Монро, говорил о найденном на ее теле синяке: «Объяснения ему нет, но он свидетельствует о насилии». Еще он добавил, что не может с уверенностью утверждать, что актриса не была отравлена путем введения препарата с помощью инъекции.

История эта по-прежнему темна и запутанна. Как на самом деле умерла Мэрилин Монро? Кто виноват в ее смерти? Если это убийство, то кто это сделал? Множество вопросов все еще остается без ответа...