Главная / Публикации / Э. Саммерс. «Богиня. Тайны жизни и смерти Мэрилин Монро»

Глава 35

«Проклятье, — вырвалось у Мэрилин, сидевшей в гостиной в доме Гринсонов рядом с сыном доктора Дэнни, — я пойду на обед к Лоуфордам, и Бобби тоже будет там. Ким Новак станет хвастаться своим новым домом возле Биг-Сюр, а мне бы хотелось поговорить с ним о чем-то более серьезном».

Январь 1962 года шел к концу. Мэрилин в самом деле собиралась пообедать в компании Роберта Кеннеди, и это ни для кого не было секретом. Она была в числе гостей, приглашенных к Лоуфордам на обед, назначенный на 1 февраля. Министр юстиции с женой намеревались совершить кругосветное путешествие и должны были проездом остановиться в Лос-Анджелесе.

Во всяком случае, именно так было написано в газетах тех дней. Сегодня об этом событии, в зависимости от личных пристрастий, упоминают либо для того, чтобы обозначить начало романа, либо в качестве доказательства, что Мэрилин Монро и министр юстиции встретились впервые.

В разговоре с Дэнни Гринсоном Мэрилин обсуждала политические вопросы, которые хотела бы затронуть во время предстоящей встречи. «Закончилось все тем, что она записала их, — вспоминает молодой Гринсон. — В них содержалась критика левого толка — тогда меня очень беспокоила наша поддержка режима Диема во Вьетнаме. Еще были вопросы о парламентском комитете по расследованию антиамериканской деятельности, о гражданских правах и тому подобные... Она хотела произвести на него впечатление...»

Так поначалу и вышло. Но потом Роберт Кеннеди заметил, что Мэрилин подглядывает в свою сумочку, где у нее лежала шпаргалка. Это его здорово позабавило. Сей эпизод использовали, чтобы посмеяться над интеллектом Мэрилин. На самом деле, желая произвести хорошее впечатление, Мэрилин всегда к застольным разговорам готовилась заранее. И ее домашнее задание, похоже, успешно играло отведенную ему роль.

Об этом обеде Мэрилин по дороге в Мехико через несколько недель рассказывала Фреду Вандербилт Филду, американскому экспатрианту. Филд вспоминает, что, по словам Мэрилин, «в тот вечер они с Кеннеди на время удалились, как она выразилась, в укромное местечко, где у них состоялся длинный разговор на политическую тему. Она сказала мне, что интересовалась у Кеннеди, не собирались ли они подпалить Дж. Эдгара Гувера — о котором она отзывалась в исключительно резком тоне, — на что Кеннеди ответил, что пока ни он, ни его брат не чувствуют себя достаточно сильными, чтобы сделать это, хотя им очень того хотелось бы».

Глория Романова, также приглашенная на обед, говорит, что в тот вечер Мэрилин танцевала с Кеннеди, всецело завладев его вниманием. Еще она добавляет веселую деталь: «Кеннеди по межгороду позвонил отцу, чтобы сообщить, что сидит рядом с Мэрилин Монро, и поинтересоваться у отца, не хочет ли тот поздороваться с ней».

Через полгода после смерти Мэрилин многие из ее личных бумаг были уничтожены. Ее душеприказчица Инее Мелсон просто выкинула их, убирая дом. Однако она сохранила написанное от руки письмо, которое нашла в одном из ящиков. Сделала она это по той причине, что его содержание шокировало ее. Прислала его, очевидно, Джин, одна из сестер Кеннеди.

В верхней части листа типографским способом был отпечатан адрес дома, где обычно отдыхали Кеннеди, «Бульвар Норт-Оушн, Палм-Бич, Флорида». Далее шел рукописный текст:

В библиотеке Джона Ф. Кеннеди, хранилище огромного числа документов семейной корреспонденции, констатировали, что «не представляется возможным» найти образец почерка Джин Кеннеди того периода.

В 1984 году я показал письмо мужу Джин, Стивену Смиту, который сегодня занимается финансовыми делами семейства Кеннеди, и спросил, является ли оно, на его взгляд, подлинным. Смит ответил: «Можно сказать, что такая вероятность не исключается. Почерк не слишком отличается. Джин, конечно, может и не помнить, писала она письмо или нет, но свою руку она должна непременно узнать. Нужно спросить Джин».

Однако, прочитав записку, зять Кеннеди испытал раздражение и сказал, что должен проконсультироваться с женой. Позже Смит написал мне, что она «не припоминает, чтобы когда-либо писала нечто подобное и опознать документ также не может...».

Предположим, что письмо подлинное, что в таком случае это значит? Дата не проставлена, но установить время написания могла бы ссылка на «любезное послание Мэрилин папе». «Папа», семидесятитрехлетний Джозеф Кеннеди 19 декабря 1961 года перенес в Палм-Бич серьезный удар. Болезнь его растянется на многие месяцы, а недееспособность сохранится до конца жизни.

Что касается возвращения «Бобби» на Восточное побережье, то это, возможно, имеет отношение к завершению его кругосветного путешествия, начало которого совпадало со званым обедом в доме Лоуфордов.

Рис. 7. Письмо, как предполагается, от Джин Кеннеди Смит, обнаруженное после смерти Мэрилин. Ссылка на «Бобби» еще не нашла объяснения. Но имя Джин Кеннеди фигурирует в записной книжке актрисы. Обе женщины, несомненно, общались друг с другом.

С другой стороны, сестра министра юстиции могла ответить на вежливое послание Мэрилин, написанное Джозефу Кеннеди, в любое время уже после Рождества или — если Глория Романова ничего не напутала о разговоре Мэрилин со старшим Кеннеди по телефону с приема — сразу после обеда. В одном случае письмо можно отнести к январю, в другом — к февралю 1962 года.

Но оставим в покое дату. Как понимать провокационное заявление: «Как стало ясно, Вы и Бобби — новая тема!»? Была ли это неудачная шутка, произнесенная по следам светской сплетни, связавшей Мэрилин и Роберта Кеннеди? Едва ли. В тот период подобных слухов не было. Значит ли эта фраза именно то, о чем в ней говорится на жаргоне времени? Не было ли это со стороны Джин Кеннеди своего рода шутливым признанием романа, легкого флирта, возникшего между Мэрилин и ее братом? Если так, то совершенно очевидно, что роман начался несколько раньше, что также согласуется с утверждениями соседки Мэрилин, Джин Кармен, упоминавшей о встречах в 1961 году.

До настоящего времени все выводы о связи Мэрилин и Роберта Кеннеди строились на непрочном фундаменте, то есть на злобных сплетнях. Оба они мертвы и не могут постоять за себя, поэтому их отношения требуют тщательного исследования. Вызвано это не в последнюю очередь тем фактом, что имя Кеннеди упоминается в связи с таинственными обстоятельствами смерти Мэрилин.

Личный секретарь Роберта Кеннеди Энджи Новелло осторожно, но честно отвечает на вопрос о близости бывшего босса и Мэрилин Монро. Она вспоминает, что встречала Мэрилин в доме Лоуфордов весной 1962 года, когда присутствовали оба Кеннеди и Пэт Ньюком. Примерно с того времени, вспоминает она, — и записная книжка Мэрилин с номерами телефонов служит тому доказательством — актриса многократно звонила ему в департамент юстиции.

Энджи Новелло говорит, что Кеннеди всегда либо отвечал на звонки Мэрилин, либо вскоре перезванивал сам. «Он был таким отзывчивым человеком; он никогда не отворачивался от того, кто нуждался в помощи, и я уверена, он хорошо знал о ее проблемах. Он умел слушать, а в этом, на мой взгляд, она нуждалась больше всего на свете». Новелло также подчеркнула, что Кеннеди был хорошим другом певице Джуди Гарланд, и никто не намекает на роман с ней.

Пресс-секретарь Кеннеди, Эд Гутман, говорит, что министр юстиции встречался с Мэрилин всего четыре или пять раз. У других коллег Кеннеди несколько иные воспоминания. Один из них, кто пожелал сохранить свое имя в секрете, сказал репортеру из «Манчестер Гардиан» У. Дж. Уиттерби, что «роман с Монро воспринимал как данность, но это была единственная связь Бобби».

Держать языки за зубами люди перестали в 1968 году после убийства Роберта Кеннеди. Как-то двое его друзей, писатель Джон Марканд и Фредди Эпси, нынешняя жена Джорджа Плимптона, собрались на вечер воспоминаний. Как сказал один из участников, беседа касалась и обыденного, где «было много суеты и флирта, и того, что мисс Монро была очень влюблена в Бобби Кеннеди». Этот очевидец из профессионалов, работавших на Кеннеди, также предпочел остаться анонимным. Другие были более открытыми и общительными.

Третья жена Питера Лоуфорда, Дебора Гулд, сказавшая, что однажды ночью Питер проговорился и выложил ей все, что знал о Мэрилин Монро и братьях Кеннеди, сообщает, что в кладовке среди бумаг, которые там хранил ее муж, она обнаружила фотографию. На ней «были Питер Лоуфорд, Мэрилин Монро и Бобби Кеннеди, — вспоминает Гулд. — Они держались за руки. Насколько мне помнится, на Мэрилин был халат, в руках она сжимала бутылку шампанского «Дом Периньон». Было похоже, что они неплохо отдыхали, находясь на пляже».

Как Гулд поняла со слов Лоуфорда, роман Роберта Кеннеди с Мэрилин Монро начался после того, как он пришел к актрисе в роли «посыльного мальчика» от своего брата, чтобы сказать, что их отношения с президентом больше не могут продолжаться. «Новость эту Мэрилин восприняла очень тяжело, — говорит Гулд, — и Бобби уходил с мыслью, что ему следовало бы узнать актрису получше. Сначала ему хотелось просто утешить ее, но вскоре знакомство между Мэрилин и Бобби переросло в любовную связь. Из того, что говорил Питер, можно заключить, что он влюбился по уши».

Но самым убедительным доказательством близости Мэрилин с Робертом Кеннеди являются воспоминания их современника, бывшего непосредственным очевидцем происходившего. Речь идет о дочери доктора Гринсона, Джоан, которая в последние месяцы жизни Мэрилин была очень дружна с ней. Она вспоминает их «девичьи разговоры» с Мэрилин. Чаще всего они были посвящены любовным переживаниям самой Джоан, но в начале 1962 года Мэрилин, захлебываясь от восторга, заговорила о «новом мужчине в своей жизни».

«Она призналась мне, — говорит Джоан, — что встречалась с кем-то, но не хотела обременять меня ответственностью, которая была бы неизбежна, узнай я его имя, поскольку человек был довольно известен. Она сказала, что будет называть его «Дженерал». Мы обе рассмеялись. В этом так мало было Тайны, что не составляло никакого труда вычислить, о ком шла речь, и понять, что происходило».

Но Джоан Гринсон доподлинно не знала, что означало это наименование «Дженерал», и решила, что это относится к президенту. Хотя в журнале «Лайф» тогда были опубликованы материалы о Роберте Кеннеди, где министра юстиции называли просто «Дженерал»¹.

Сам доктор Гринсон на протяжении многих лет, описывая любовную жизнь Мэрилин, о которой узнавал от своей пациентки, строго придерживался профессиональной этики. Делать это ему приходилось в силу того, что ходило множество сплетен. Атаки репортеров он обычно отбивал. Но в 1973 году, выведенный из себя голословным утверждением, промелькнувшим в книге о Мэрилин Нормана Мейлера, Гринсон согласился на беседу с писателем Морисом Золотовым. «Мэрилин, — сказал доктор, — в ту пору не имела никаких сколько-нибудь серьезных увлечений. Ее чувств глубоко не затрагивал ни Роберт Кеннеди, ни другой какой мужчина».

Возможно, Гринсон, гуманист до мозга костей, у которого на рабочем столе лежал серебряный доллар Кеннеди, просто пытался похоронить сплетни. Однако вскоре после смерти Мэрилин, в частной беседе с психиатрами из лос-анджелесского центра профилактики самоубийств, доктор Гринсон говорил совсем иное.

В 1984 году я беседовал с доктором Робертом Литманом. Он был одним из двух членов бригады по предотвращению самоубийств, который опрашивал доктора Гринсона. Он вспоминает, что Гринсон был страшно расстроен, до такой степени, что Литман чувствовал себя не столько человеком, проводившим формальный допрос, сколько утешителем. Он учился у Гринсона; испытывал к нему огромное уважение и «полагал, что об этом нельзя было говорить, пока доктор Гринсон был жив».

Психиатр Мэрилин умер в 1979 году, и я получил доступ к рапорту доктора Литмана и оригинальным записям. В начале 1962 года Литман писал:

Доктор Литман говорит сейчас, что Гринсон .в разговоре с ним упоминал, что у Мэрилин «были близкие отношения с очень важными людьми в правительстве» и что связь эта была «половой», и что мужчины, о которых шла речь, занимали «высшую ступеньку власти». Доктор Литман говорит, что хотя доктор Гринсон не назвал имен Кеннеди, тем не менее он «ничуть не сомневался», кого он подразумевал под «очень важными людьми в правительстве». При этом Литман чувствовал, что психиатр Мэрилин не был «абсолютно искренен» даже с ним.

Второму из той бригады по профилактике самоубийств, доктору Норману Табачнику, Гринсон также сказал о «двух важных людях» в жизни актрисы, и Табачник был уверен, что речь шла о братьях Кеннеди. Бригада по профилактике самоубийств была создана коронером Лос-Анджелеса Теодором Курфи, который заявил, что она опросит «всех лиц, с кем в последнее время общалась Мэрилин». Возглавлял команду доктор Норман Фарберов. Он говорит, что братья Кеннеди опрошены не были, и при этом добавляет: «Бесспорно, теперь осторожность выдвинулась на первый план».

Как видно из показаний современников, любовные линии братьев иногда перекрещивались. При всей необычности этого наблюдения, оно не противоречит сложившемуся мнению о семействе Кеннеди. Согласно фамильной легенде, мужчины клана, случалось, обхаживали одну и ту же женщину. Что касается Мэрилин Монро, то скорее всего здесь можно говорить не столько о состязании мужчин между собой, сколько о потерявшей ориентацию женщине, вообразившей, что она способна настроить одного Кеннеди против другого.

Незадолго до своей кончины Мэрилин сказала Анн Каргер, матери Фреда Каргера, своего возлюбленного прежних лет, что у нее роман с Робертом Кеннеди. Джо Ди Маджо говорить о Мэрилин не желает, но своему другу Генри Холлу, который несколько дней после смерти Мэрилин гостил у него, он признался, что знал о связи бывшей жены с Робертом Кеннеди. Ди Маджо, как заметил Холл, был «очень зол из-за этого, очень зол».

Дом Лоуфордов в Санта-Монике с видом на берег стоял в одном ряду с подобными же домами, которыми владели богатые люди. Соседи во время президентства Кеннеди не без интереса следили за приходившими и уходившими гостями. Некоторым из жителей было что рассказать. Линн Шерман, дочь Гарри, известного создателя вестернов, жила рядом с Лоуфордами. Она, наблюдая за игрой в волейбол на пляже, убедилась, что Мэрилин была частой гостьей в этом доме.

Шерман вспоминает: «Она выходила, чтобы присоединиться к играющим, но валилась с ног. Такое случалось не раз. Солнце и таблетки делали свое дело — и актрису приходилось тащить в дом».

Линн Шерман считает, что роман с Робертом Кеннеди был. «Только дураки делают другие выводы, поскольку не знают, что происходило на самом деле, — говорит она сейчас, — но там было много-много свиданий. Подъезжал служебный автомобиль, а это означало, что Роберт Кеннеди был в городе. И вот входила прислуга и объявляла: «Прибыла Мэрилин». Она бывала в брюках с шарфиком на голове. Иногда я видела, как Мэрилин и Роберт, пройдя через внутренний дворик, выходили на пляж, чтобы прогуляться. С моего балкона было видно, что прогуливались они там довольно часто, и у меня не было сомнений на их счет».

Шерман говорит, что мысль о их близости у нее еще более укрепилась после беседы с Пэт, сестрой Роберта, когда та зашла выпить. «В этом не было ничего необычного, — говорит Шерман. — Она жаловалась на Питера и обмолвилась: "Мы все проходим через это, — посмотри, что приходится переживать Этель"».

Другая соседка, в ту пору миссис Шерри Джеймс, говорила с Питером Лоуфордом о смерти Мэрилин. Из его слов следовало, что «Мэрилин от него перешла Джеку, а от Джека — к Бобби». Лоуфорд, скорее всего, выдал желаемое за действительное, так как всем было известно, что, несмотря на его ухаживания, Мэрилин отвергала его.

Из всех семей, живших на побережье, Лоуфорды особенно близки были с мистером и миссис Питер Дай. Марджори Дай, наследница состояния Мерриветер Пост, на просьбы дать интервью не откликнулась. Но ее бывший муж, ныне учитель, согласился поговорить со мной.

Питер Дай встречал Мэрилин на пляже. Она запомнилась ему печальной, «большую часть времени пребывавшей в лекарственном дурмане». Однажды, когда в домике на пляже она развалилась на диване, Дай заметил на белых брюках Мэрилин пятна крови. Она, как уже бывало, вроде и не замечала этого. В другой раз за ужином кто-то из гостей придрался к языковой ошибке, допущенной Мэрилин, и она в слезах выскочила из-за стола.

Как выяснилось, Дай знал Кеннеди довольно близко. В доме Лоуфордов он нередко видел Мэрилин с Робертом Кеннеди. Он полагает, что «у них определенно был роман. Она была без ума от него и почти все время смотрела на него влюбленными глазами. Я ненавижу слово «мачо», но Кеннеди на самом деле играл роль какого-то агрессивного, высокомерного мужчины. Он никогда не был оживлен, никогда не улыбался. Она была по уши влюблена в него. Мне кажется, ее всегда привлекали мужчины, в которых она видела титанов мысли. Ей нравился этот тип, и ей надоело то, что ее пускали по рукам, как кусок мяса. Она стремилась уйти от этого».

Студийная горничная Мэрилин Хейзл Вашингтон вспоминает, что Роберт Кеннеди иногда звонил ее хозяйке. То же говорит и Лена Пепитоне, горничная из Нью-Йорка: «Я знаю, что Бобби звонил ей много раз, но они соблюдали осторожность. Он только говорил: «Можно пригласить Мэрилин?», — потом она скрывалась за дверью спальни, где порой болтала не меньше часа. Я знала, что это был он, потому что она однажды сказала мне об этом, а потом я уже сама узнавала его голос».

В каких еще местах, кроме дома Лоуфордов, могли влюбленные встречаться в последние месяцы жизни Мэрилин? Юнис Меррей, часто бывавшая в новом доме актрисы в Брентвуде, утверждает, что министр юстиции заходил к ней только раз, и то мимоходом, чтобы «взглянуть на ее кухню». В другом интервью она изменила цифру в большую сторону, говоря уже «возможно, о двух-трех визитах», подчеркивая при этом, что ничего предосудительного в том не было.

В 1962 году Мэрилин наняла на работу зятя Меррей Нормана Джефриса. Он помогал переделывать дом. Меррей проявила странное нежелание помочь мне встретиться с ее зятем, но его местонахождение все же удалось установить. Визит Роберта Кеннеди, свидетелем которого он стал, действительно носил тайный характер.

«Было смешно, — говорит Норман Джефрис, — потому что с Мэрилин были Юнис и я, и нам предстояло уйти. Причем сделать это нужно было до его появления. Так мы и поступили». По правде говоря, Джефрис был еще возле дома, когда на машине с откидывающимся верхом подъехал Роберт Кеннеди. Он был один.

На Западном побережье Мэрилин и Кеннеди, бесспорно, проявляли больше благоразумия и встречались тайно. Из полицейских источников и бесед с агентами службы безопасности «Дженерал Телефон» явствует, что местом свиданий была квартира в Галивер-сити, в юго-западной части Лос-Анджелеса. Трое офицеров службы припоминают, что после смерти Мэрилин там был произведен обыск.

На Восточном побережье, по словам Лены Пепитоне, визитов Кеннеди к Мэрилин в Манхэттене не было. Однако ей точно известно, что актриса в 1961 году тайком ездила в Вашингтон и что эти поездки имели отношение к Кеннеди.

Слишком много людей знали об интимной связи Мэрилин с Робертом и Джоном Кеннеди, и это было уже не безопасно, но все равно встречи эти продолжались. Тем временем, вероятно, желая заполнить пустоту одиночества, которая вызывала беспокойство психиатра актрисы доктора Гринсона, Мэрилин потянулась к людям.

Примечания

1. По-английски министр юстиции — Attorney General.