Главная / Публикации / К. Делэ. «Мэрилин Монро. Нелюбимая»

Запуганная

Первое происшествие, первое потрясение — железные тиски сжимают горло — укоренится в памяти тела. Младенец оказался достаточно крепким и ловким, чтобы бороться за себя и вырваться из лап родной бабушки. Символическая сцена жуткого насилия: Делла пыталась уничтожить Норму Джин, когда вся энергия ее только что начавшейся жизни была направлена на то, чтобы утвердить свое существование. Девочка вернулась в дом Иды, пунцовая, задыхающаяся от кашля. Ее психика травмирована необратимо.

Зато малышка была сильна физически. Она воспитывалась с Лестером, мальчиком-ровесником, официально усыновленным Болендерами, сидела с ним в одной коляске, но когда на Рождество под елкой появился трехколесный велосипед, Норма Джин без лишних эмоций оттеснила своего соперника и не дала ему приблизиться к игрушке.

— Твоя мать — та женщина с рыжими волосами, — объясняла ей строгая Ида. Благочестивую провинциалку возмущал вид Глэдис, смолящей сигарету за сигаретой и скрывавшей под солнечными очками фингалы от любовников. Слава богу, малышка не в мать и растет такой хорошенькой. Ида сшила ей платье с рюшами и шляпку в тон. Нарядная Норма Джин на фотографии светится, словно ангелок, в отличие от тех редких снимков, сделанных на пляже Санта-Моники, где она с угрюмой физиономией стоит рядом с Глэдис.

Если Норма Джин вдруг замечала на улице женщину с ребенком за ручку, то сразу говорила: «Вон мама». Вскоре малышка всех женщин подряд называла «мама», а мужчин «папа». Ида часто просила девочку спеть религиозный гимн, который та выучила в воскресной школе: «Иисус любит меня, я это знаю...» И Норма Джин исполняла его с такой убедительностью, что покорила своих первых зрителей, посетителей летнего кафе. Она пела, словно сладкоголосая птичка.

Между тем Делла теряла остатки разума. Однажды она принялась истерично хохотать, взвыла и бросилась к бунгало Болендеров. Перепуганная Ида закрывала ладонями уши Нормы Джин, чтобы бедняжка не слышала бессвязных проклятий, которыми сыпала ее бабушка, и просила Уэйна срочно вызвать полицию. Переполошившиеся соседи забили тревогу. Санитары прибыли незамедлительно и скрутили Деллу. Месяцем позже в психиатрической больнице Норуолка врачи констатировали смерть Деллы Монро, наступившую во время приступа безумия. Кстати, дед Нормы Джин по материнской линии отдал богу душу в том же самом заведении.

Норме Джин нравилось строить домики с Лестером. Они натягивали покрывала между ветками фруктовых деревьев или, когда шел дождь, прятались под столом в столовой. По утрам пока Уэйн брился перед зеркалом, Норма Джин спешила задать «папочке» тысячу накопившихся у нее вопросов. Сколько раз ее поправляли, но она упорно звала его «папочка». Как впоследствии и всех своих мужей и любовников.

Кроме Лестера, Болендеры приняли в семью Нэнси и удочерили ее. Позже Мэрилин напишет в дневнике, что из ревности и желания привлечь к себе внимание она солгала Иде, что Нэнси толкнула ее на горящую конфорку плиты.

После того как дети тяжело переболели коклюшем, Болендеры решили подарить им собаку. Черно-белый песик Типпи играл с малышами в саду и встречал их после школы. Норма Джин обожала щенка, стоило ей свистнуть, и Типпи уже крутился возле ее ног. Собачка часто провожала Норму Джин и Лестера, ее молочного брата, на уроки и бежала следом, когда они катались на роликовых коньках. Но Типпи взял моду носиться по улицам весенними вечерами и звонко лаять, и один из соседей, разозлившись, зарубил его топором. Утром молочник нашел труп Типпи и предупредил о несчастье Болендера. Напрасно Норма Джин свистела, звала своего пса. Она рыдала и задыхалась, как в тот день, когда Делла чуть ее не придушила. Теперь Норма Джин знала, что любой истории любви уготован жестокий конец.

Лира Солнца вредит моим пальцам
В мелодическом грустном бреду...

трагически звучит «Песнь несчастного влюбленного»¹. Норма Джин, дочь июня и созвездия Близнецов, и Гийом Аполлинер, внебрачный сын польской аристократки Анжелики, — нелюбимые дети. Он воспевает лиру — символ Аполлона, — неразлучную с солнцем, она славит Иисуса.

В церкви под раскатистые звуки органа Норма Джин, опьяненная пением хора и густым запахом ладана, представляет себя голой. Ее посещает безумное желание раздеться, без одежды она будет гораздо красивее. Эта мысль приводит ее в радостный трепет и вовсе не кажется греховной. «Я хотела, чтобы люди увидели меня голой, потому что я стыдилась одежды, которую носила». Вполне вероятно, что подобным образом в ее детском бессознательном трансформировалось желание переродиться: на свет все появляются голыми, и если она родится заново, у нее будет отец. Маленькая, завороженная красотой обнаженного тела девочка представляла, как летит без трусиков под платьем над коленопреклоненной толпой...

Самое смешное, что Мэрилин отчасти реализовала свою навязчивую фантазию: она стала, пожалуй, единственной актрисой, никогда не носившей нижнего белья. Грезы о наготе оказались пророческими. Для Нормы Джин все началось здесь, в церкви, где под божественную музыку, вдыхая ароматы благовоний, она парила между небом и землей, мечтала о себе, впадая в экстатическое состояние. Догадывалась ли девочка, что обнаженное тело вознесет ее выше всех богатых наследниц, имевших и отца, и мать? На нее будут молиться, и пить за нее изысканное шампанское.

В школе ее выбрали для участия в утреннем пасхальном богослужении в Голливуд-Боул². Детям сшили одинаковые костюмы, девочкам — белые платья, мальчикам — синие брюки и белые рубашки. Маленьких артистов построили крестом. На девочках накидки: спереди — красные, сзади — белые. По сигналу на восходе солнца девочки должны были перевернуть накидки, чтобы белый цвет избранных сменил красный цвет грешников. Норма Джин с отрешенным видом смотрела в небо и забыла про накидку. Единственное красное пятно на белом кресте. «Я просто забыла, — через много лет призналась она Артуру Миллеру, — все это было так интересно, девочки перевернули плащики, а я радовалась, что все сумели сделать это одновременно, и совершенно забыла о своем». Предрасположенность витать в облаках даже при ясной погоде, как во время того праздника, усугубит потрясения, ожидающие Норму Джин в недалеком будущем, и мечтательный ребенок навсегда закроется в своем внутреннем мире.

Она не любила прогулки по пляжу с Глэдис. «Я нервничала, когда шла к ней в гости. Самые приятные минуты я проводила, сидя в шкафу, спрятавшись между платьями». Из своего убежища она следила за колечками сигаретного дыма, поднимавшимися к потолку. Вскоре спокойный период ее жизни закончится, и единственная передышка, которую она получила в раннем детстве в доме Болендеров, останется в прошлом.

В начальную школу на Вайн-стрит она пришла одна, без взрослых, и заняла место в очереди на собеседование. Учительница спросила: «А где твои родители?» — «Не знаю», — ответила Норма Джин. И девочка, стоявшая рядом, шепнула матери: «Мама, посмотри: сирота!»

Примечания

1. Перевод с франц. В.Вс. Иванова.

2. Амфитеатр на открытом воздухе, способный вместить одновременно 18 тысяч зрителей.