Главная / Публикации / К. Делэ. «Мэрилин Монро. Нелюбимая»

Шенк

Его имя звучит как удар топора. Он и есть топор. Вершитель судеб в Голливуде.

Джозеф Шенк, один из отцов-основателей «Двадцатый век Фокс», приказал шоферу притормозить возле незнакомой блондиночки, дефилирующей по улице студии танцующей походкой, и протянул ей из окна лимузина визитку. Мэрилин подарила ему в ответ очаровательную улыбку. «Я вас приглашаю», — объявил Шенк.

Султан, отмыватель грязных денег, помилованный президентом Трумэном, Будда с непроницаемым лицом, продюсер Шенк в свое время был женат на Норме Толмедж. Этим все сказано. Сколько раз Норма Джин проходила мимо виллы Лос-Фелис, где звезда жила с мужем, пока не заболела пневмонией и не умерла. Восемь каменных львов охраняли вход. Вскоре Мэрилин стала любимым ребенком Шенка-Приапа.

Семидесятилетний туз ее не унижал, наоборот, придавал ей уверенности в себе. Мэрилин, с ее вечной жаждой знаний и способностью к состраданию, привлекали мужчины в возрасте.

«Двадцатый век Фокс» отказалась сотрудничать с ней, и никогда еще она не оказывалась в таком бедственном положении. Занук, явно недолюбливавший Мэрилин, не продлил с ней контракт, занятиям серфингом на море и упражнениям в студии с Томми Заном пришел конец. Томми был уволен со студии и уехал в Гонолулу. Тем не менее Мэрилин не бросила учебу в «Лаборатории актеров» на Сансет-бульваре, школе драматического искусства, работавшей по системе Станиславского. Ни Фиби Брэнд, возглавлявшая школу, ни ее муж Моррис Карновский не разглядели удивительную ауру Мэрилин, ее будущее амплуа сексапильной комической актрисы. Возможно, потому, что от робости та и рта порой не могла открыть. Джо Шенк, зная, что его протеже обожает животных, подарил ей на день рождения маленькую чихуахуа. Мэрилин назвала собачку Жозефа и во время уроков в студии не спускала ее с колен.

Он многих повидал на своем веку — и начинающих актрис, и опытных. Семидесятилетний медведь, русский эмигрант, лысый, с мясистым носом, бородавками и толстой сигарой, сделал состояние на аптеках в Нью-Йорке. Пройдя крутые виражи американских горок кинематографа, Шенк стал одним из его магнатов и вместе со своим братом Зануком владел акциями знаменитой «Фокс». Газетные хроники не уставали писать о его связях и теперь трубили о его романе с Мерл Оберон.

Шенк пригласил Мэрилин на ужин в свой собственный отель, она, любительница поесть, оголодавшая в последние месяцы, наконец сыта. Ей подают изысканные блюда и чудесное шампанское, игристое, золотистое, похожее на нее саму. Мэрилин, с нежным румянцем от выпитого вина, сияет. Времена, когда она по воскресеньям ходила на вокзал «Юнайтед Стэйшн», чтобы взглянуть на счастливые лица людей, встретившихся после разлуки, миновали. Домой ее теперь отвозит «линкольн». Голливудские богачи играют в казино, Шенк имеет страсть к картам и обожает наблюдать, как его протеже выигрывают в джин-рамми. В Мэрилин он чует свежую кровь и рассказывает ей о Голливуде, вся подноготная которого ему отлично известна. Она сидит у горящего камина, ловит каждое слово и узнает обо всех ходах и выходах этого города, пока чужого и загадочного для нее, наивной старлетки. Она многое читает по лицу хозяина дома и, словно зачарованная, слушает старого, искушенного тирана, раскрывающего ей секреты личной жизни звезд: Риты Хейворт, дочери танцоров фламенко из Бруклина, чье настоящее имя Маргарита Кармен Кансино, Джона Берримора, Чарли Чаплина, Валентино. Когда-то на аллее возле Китайского театра Граумана она, приютская девочка, сравнивала размер своих грубых туфель с отпечатком его ботинка. После ужина Шенк опять рассказывает и рассказывает, лаская ее груди. Иногда он просит, чтобы Мэрилин легла на него, и засыпает или гладит ее по голове, как послушную собаку.

Норман Мейлер¹ в «Воображаемых мемуарах Мэрилин» беспощаден: «Чуть позже на закуску к ужину он дал мне кое-что погрызть, свой огурчик, да, на вкус мистер Шенк больше всего напоминал маринованный корнишон. Хотя у стариков — к стыду своему признаюсь, что некоторые оказывались в моей постели, — бывает и хуже».

Однажды на ужине Мэрилин встретила Джоан Кроуфорд, еще не зная, что перед ней настоящая Круэлла...² Шикарное переливающееся платье против дешевого свитера и узкой белой юбки. Джоан смерила Мэрилин презрительным взглядом: «Вам не следует так одеваться, детка, покажите мне свой гардероб, я научу вас, что можно носить, а что — нет». Не надо забывать, что у Мэрилин тогда просто не было другой одежды.

И тем не менее Мэрилин остается неуязвимой, вызывающе веселой, она словно смеется над своими неудачами. «Мужчины любят веселых девочек», — решила она раз и навсегда.

Но терпеть лишения все труднее, единственный гарант будущего успеха — ее одержимость. Наконец она снимается в настоящем фильме «Скудда-ху! Скудда-хей!», банальной истории про фермера и его мулов. При монтаже ее реплику вырезают... Но Мэрилин не сдается и продолжает платить за уроки актерского мастерства, все чаще отказывая себе в обедах, и даже в чашечке кофе в «Швебе». В бедной меблированной комнате Мэрилин почетное место занимает толстенный трактат по анатомии ученого шестнадцатого века Андреаса Везалия «De humani corporis fabrica», испещренный пометками на полях, сделанными ее рукой...

Примечания

1. Норман Мейлер (1923—2007) — американский писатель, журналист, драматург, сценарист, кинорежиссер.

2. Круэлла — отрицательная героиня фильма «101 далматинец».