Главная / Публикации / С.А. Аннина, Е.В. Прокофьева. «Мэрилин Монро. Жизнь и смерть секс-символа Америки»

Глава 8. «Я не хочу до конца дней своих быть только комедийной актрисой»

Фильм «Джентльмены предпочитают блондинок» стал переломной вехой в кинокарьере Мэрилин Монро. После него она уже бесспорно и бесповоротно стала главным сексуальным символом Америки.

«В последующие годы она будет выглядеть утонченнее, эффектнее, без сомнения, очаровательнее, чувствительнее, нежнее, в ней будет больше сложившейся женщины, меньше девчонки с улицы, — пишет Норман Мейлер, — но ни разу не доведется ей так напоминать спелый плод, что, падая с ветки, обрушивается на вас, грозя перенести в рай, опьянив медовой сладостью».

В «Джентльменах...» — музыкальной комедии, экранизации одноименного мюзикла, который, в свою очередь, был поставлен по одноименной книге Аниты Лус, — Мэрилин играла певицу Лорелею Ли, прагматичную красотку, мечтающую о браке по расчету. Ее подруга и коллега, пикантная брюнетка Дороти Шоу, наоборот, хочет выйти замуж по любви. На борту лайнера девушки плывут в Париж, где должна выступить их труппа. По дороге Лорелея соблазняет женатого миллионера «Пигги» Бикмана, не подозревая, что за ней следит, фотографируя каждый шаг, нанятый отцом ее жениха Гаса Эсмонда частный сыщик Эрни Мелоун. У Мелоуна с Дороти завязывается роман, но это не мешает ему передать снимки заказчику, который с удовольствием предъявляет сыну доказательства неверности невесты.

Бикман дарит Лорелее бриллиантовую тиару... принадлежащую его жене. А та, обнаружив пропажу, обвиняет Лорелею в краже. Певица готова вернуть подарок — но его кто-то похитил, уже на самом деле. Дороти решает выручить подругу и, надев светлый парик, отправляется вместо нее в суд. Ее не узнает никто, кроме влюбленного Эрни. Он не только отказывается от своих показаний, но и находит похищенную драгоценность.

Лорелея убеждает Эсмонда-старшего, что будет не так уж плохо, если она станет его невесткой. «Мне казалось, ты глуповата!» — говорит он. «Я умею пошевелить мозгами, когда нужно, но большинство мужчин этого не любят!» — парирует она.

Мэрилин Монро в фильме «Джентльмены предпочитают блондинок»

Фильм кончается хэппи-эндом: двойной свадьбой на палубе все того же лайнера.

Слабенькую в целом комедию Говарда Хоукса спас дуэт блондинки и брюнетки — Мэрилин Монро и Джейн Рассел. Коронной сценой и «визитной карточкой» картины стал вокально-танцевальный номер — та самая песенка о крепкой дружбе девушек и бриллиантов. Блондинка исполняла ее в компании нескольких десятков джентльменов в черных фраках, изящно перелетая с рук на руки. По словам звукооператора Лайонела Ньюмена, изначально планировалось записать вокал и музыкальное сопровождение по отдельности, но Мэрилин (ведь все же она была «стальной мимозой»!) настояла на том, чтобы петь вместе с оркестром. И результат удовлетворил ее только с одиннадцатого дубля. «Она четко знала, чего хотела, и была чертовски уверена в этом, — вспоминал Ньюмен, — но оркестранты ее обожали. Она всегда была милой, вежливой, не поддавалась сиюминутным настроениям и никогда не забывала поблагодарить всех, кто с ней работал».

Потом «Бриллианты — лучшие друзья девушки» тысячи раз транслировались в различных телепередачах и фильмах-концертах.

Однако «сиюминутным настроениям», приступам тоски и страха Мэрилин все-таки поддавалась. Бывало, даже Наташе Лайтес не удавалось уговорить ее выйти из фургончика на съемочную площадку, и только Джейн Рассел могла успокоить напарницу и привести ее в рабочее состояние.

Блондинка и брюнетка подружились, как и их героини, и Джейн, бывшая пятью годами старше, трогательно опекала и поддерживала Мэрилин. И это несмотря на то, что поводов для взаимной зависти и неприязни у актрис было достаточно.

Рассел получила за участие в фильме 150 000 долларов, а Монро — около 15 000, в соответствии со своей тогдашней недельной ставкой 1250 долларов. (Другие источники указывают другие цифры, делающие неравенство еще более вопиющим, — 400 000 и 11 250 долларов.)

Джейн вовсе не была плохой актрисой, но Мэрилин однозначно затмевала ее в их дуэте. (Это лишний раз подтвердило вышедшее спустя два года продолжение «Джентльменов...» — также снятый по книге Аниты Лус фильм «Джентльмены женятся на брюнетках» с Расселл и Джинн Крейн в главных ролях. Оно не получило у зрителей и десятой доли успеха первой ленты.)

Впрочем, затмевала она всех актрис того времени, даже самых красивых, искусных и признанных.

«Хотя сама Мэрилин своим постоянным стремлением к достижению совершенства превзошла извечные американские мечты, одновременно она воплощала собой эти мечты, — анализирует Дональд Спото феномен триумфа Монро в то время. — Она была послевоенным идеалом послевоенной девушки — нежная и слабая, не скрывающая, что попала в беду, обожающая мужчин, наивная и жаждущая секса без предъявления каких-либо требований. Но в том, как она подавала себя подлинно чувственным созданием, присутствовала какая-то скрытая агрессия; из-за указанного специфического несоответствия ее сексуальное воздействие тем самым одновременно и отвечало культурным ожиданиям, свойственным 1953 году, и противилось им. Хотя она была женщиной впечатлительной и испуганной (и часто казалась таковой и на экране), ей были также присущи какая-то неуступчивость и независимость. И, пожалуй, наиболее тревожным и угрожающим для культуры оказывалось то, что замешательством, которое Мэрилин производила вокруг секса, она пробуждала к себе уважение. Дамы вроде Одри Хепбёрн и Грейс Келли получали премии Американской киноакадемии, а толпы поклонников бросались везде на Мэрилин, и тысячи зрителей не уставали бить в ладоши и выкрикивать здравицы в ее честь».

Воздушное розовое платье, в котором Мэрилин пела о бриллиантах, — яркое пятно на фоне черных смокингов — было, как и все другие костюмы артистов из этой картины, произведением легендарного голливудского модельера Уильяма Травиллы. С Монро он познакомился еще в 1950-м. Первая же встреча произвела на него сильное впечатление.

«Впервые я ее увидел в черном купальном костюме. Она открыла раздвижные двери моей примерочной, с ее плеча свалилась бретелька, и я увидел обнаженную грудь. У нее была такая особенность — зная о своей красоте, она хотела себя показать. Некоторых людей это шокировало. Конечно же, она делала это умышленно. Она походила на ребенка и могла сделать что угодно, а вам ничего другого не оставалось, как простить ее, как бы вы простили маленькую девочку Она соединяла в себе женщину и дитя, ее обожали и мужчины, и женщины. Мужчина не знал, что делать с ней: то ли усадить на колени и приласкать, то ли заключить в объятия и завалить на спину... В своей жизни мне приходилось одевать многих женщин, но никогда мне не попадалась такая, как эта дама. Она была для меня двойственной личностью. Она не могла похвастать хорошим образованием, но имела яркий ум и чудачества ребенка. Она обладала чудесной способностью располагать к себе людей. Она приходила в офис, как другие люди, чтобы пожаловаться на что-то; но у Мэрилин глаза всегда были на мокром месте, в одном глазу блестела настоящая слезинка, а губы дрожали. Ах, эти губы! Сопротивляться этому мужчине не дано. Вам не хочется, чтобы этот ребенок плакат».

Мэрилин высоко ценила искусство Травиллы. Даря ему экземпляр скандального календаря с фотографиями Тома Келли, она сделала надпись: «Билли, дорогой, прошу тебя — одень меня навеки. Я люблю тебя. Мэрилин». Об этом календаре (правда, уже другом экземпляре) и Мэрилин Монро Травилла рассказывал забавную историю. Однажды в клубе «Тиффани», где он был в компании Мэрилин, Уильяму понадобилось в туалет. Дорога туда лежала мимо какой-то комнаты с приоткрытой дверью, через которую Травилла заметил висящее на стене творение Келли. Вернувшись в зал, сообщил об этом Мэрилин. Она заволновалась и захотела непременно посмотреть на календарь. Комната оказалась гримеркой певицы Билли Холидей. Та обрадовалась, решив, что Мэрилин зашла поздороваться с ней, но, узнав об истинной цели визита, страшно разозлилась.

«Перед нашими глазами промелькнул белый рукав со свешивавшимися с него бусами и темная кисть руки. Холидей сорвала со стены календарь, смяла его и швырнула в лицо Мэрилин, обозвав ее неприличным словом. Ошарашенные, мы вернулись за столик. Менеджер хотел, чтобы мы остались и посмотрели шоу, но мы ушли».

По воспоминаниям Травиллы, на съемках «Джентльменов...» они с Монро вступили в интимную связь, длившуюся всего неделю — пока и жена художника, и Ди Маджио находились в отъезде.

«Я думаю, она хотела любить, но никого, кроме себя, не могла любить, — так потом отзывался Уильям о Мэрилин. — Она являла собой пример полного нарциссизма. Она обожала собственное лицо, ей все время хотелось улучшать его, вносить изменения в свой облик. Все, что она делала в этом направлении, она делала вовремя. Однажды она сказала мне: «Со своим лицом я могу творить все, что угодно. Так же, как ты можешь взять белую доску и, сделав что-то, создать картину». Существовал единственный способ завести ее. Сексуальный заряд она получала, когда смотрелась в зеркало и видела красивый рот, который она нарисовала с помощью пяти тонов губной помады, необходимых для нанесения правильных линий и точных теней, подчеркивающих губы, потому что ее настоящие были совершенно плоскими».

И все же, и все же...

«В этой девушке было такое, что нельзя не любить. Опаздывая на утреннее свидание, она могла позвонить в три и сказать, что уже в пути, и ты прождешь ее до семи. Она была единственной женщиной на всех моих знакомых, рядом с которой мужчина чувствовал себя высоким, красивым, обаятельным, благодаря немигающему взгляду ее глаз, заглядывающих вам прямо в душу. Вы, если она так решила, были королем вечера. С ней у вас возникало чувство, что вы у нее единственный, даже если это было не так».

Официальная премьера фильма «Джентльмены предпочитают блондинок» прошла 15 июля в Китайском театре Граумана. Том самом, возле которого расположена «Аллея славы», где маленькая Норма Джин некогда сравнивала свои руки и ноги с отпечатками, оставленными в цементе кинозвездами. Теперь там красовались и отпечатки Мэрилин Монро и Джейн Рассел. Блондинка и брюнетка, такие разные и такие красивые, увековечили свои следы незадолго до премьеры их общей работы. Надев по такому случаю похожие белые платья в горошек, они изогнулись перед фоторепортерами в не слишком удобных, но все же соблазнительных позах.

Джейн Рассел по праву гордилась прекрасной грудью, для которой режиссер, продюсер и инженер Говард Хьюз изобрел специальный бюстгальтер. И Мэрилин, хихикнув, посоветовала подруге запечатлеть в цементе и свой бюст. Сама она предложила... сесть в цемент.

Частично была осуществлена только третья идея Монро. Она хотела, чтобы над буквой «i» в ее имени на «Аллее славы» сделали точку из бриллианта — в честь знаменитой отныне песенки. Из справедливых опасений, что долго драгоценному камню не продержаться, точку сделали из горного хрусталя. Правда, и его скоро стащили.

Сейчас снимок Монро вместе с Рассел на «Аллее славы» — одно из самых известных изображений кинозвезды.

18 июля начался показ фильма в кинотеатрах. Зрительский ажиотаж был неслыханным, колоссальным и выражался в столь же неслыханных суммах сборов.

Еще когда завершались съемки, зимой 1953 года журнал «Photoplay» присудил Монро премию «Самая быстро восходящая звезда». На вручение приза в ресторане отеля «Беверли-Хиллс» 9 февраля Мэрилин должна была прийти вместе с Джо Ди Маджио. Но стоило ему увидеть наряд, который актриса приготовила для церемонии...

Это было платье из золотой парчи, одно из тех, которые героиня Монро Лорелея Ли носила в «Джентльменах...». И оно даже нагляднее, чем обычная одежда Мэрилин, позволяло понять, что под ним нет никакого белья, и увидеть, как притягательно то, что под ним все-таки находится. Красота в этом случае потребовала жертв в буквальном смысле: с начала съемок Монро успела располнеть и, чтобы влезть в платье, прибегла, по словам Травиллы, к «орошению толстой кишки с помощью клизм, которые вытягивают воду из организма и настолько обезвоживают его, что в талии немедленно теряется несколько сантиметров». Она выполнила эту малоприятную процедуру дважды и в дальнейшем всегда вспоминала о ней, когда хотела срочно похудеть.

Джо не оценил ее усилий. Он рассвирепел. Влюбленные поссорились — не в первый, впрочем, и не в последний раз, и Ди Маджио уехал к родным в Сан-Франциско. В итоге на церемонию Мэрилин пришла под руку с Сиднеем Сколски.

Не одного Ди Маджио возмутил откровенный наряд Мэрилин. Присутствовавшая в ресторане киноактриса Джоан Кроуфорд резко высказалась по этому поводу в прессе. В юности Кроуфорд, известная тогда как Бетти Кэссин, отплясывала голышом чарльстон на столе в подпольном кабаке, снималась в порнофильмах и говорила, что «здоровая американская девушка просто создана для того, чтобы носить на себе как можно меньше тряпья».

Все это не помешало ей заявить журналистам: «Секс играет чрезвычайно важную роль в жизни каждого, люди интересуются им, он их будоражит. Но им не нравится, когда секс афишируют. Мисс Монро следовало бы знать, что публике импонирует соблазнительность женских форм, но ей также приятно сознавать, что под платьями актрис скрываются леди». Не забыла Джоан и о детях — чистых душах, которые якобы не любят Мэрилин, и о домохозяйках — почти настолько же чистых душах, которые, конечно же, не выберут фильм с Монро для семейного просмотра.

(Забавно, но есть сведения, что впоследствии у Мэрилин была лесбийская связь с обидчицей — стареющей уже Джоан. В 1982 году всплыла магнитофонная пленка, где Монро или женщина с очень похожим голосом рассказывает, среди прочего, и об этом.)

«В 1953 году, пожалуй, только в Америке проблема обтягивающего платья, которое носит молодая и красивая женщина, — иронизирует Спото, — могла попасть на первые полосы газет, породив неожиданную бурю в Южной Калифорнии, славящейся в целом умеренным климатом».

Мэрилин ответила на этот выпад демонстративно сдержанно и кротко. «Профессиональной сплетнице», хроникерше Луэлле Парсонс она пожаловалась, что упрек задел ее больше всего потому, что исходил от «бесконечно уважаемой» мисс Кроуфорд. «Я всегда восхищалась ею как замечательной матерью, ведь она взяла на воспитание четырех детей и подарила им чудесный дом. Кому, как не мне, знать, как много это значит для бедных сироток?»

(Джоан Кроуфорд умерла в 1977 году. Спустя всего полтора года одна из четырех «бедных сироток», Кристина Кроуфорд, выпустила бестселлер «Дорогая мамочка», где описала, как измывалась над ней «замечательная» приемная мать. В 1981-м вышла экранизация «Дорогой мамочки» с Фэй Данауэй в роли Джоан.)

Джо вернулся, они с Мэрилин помирились и заключили соглашение: она не будет огорчать его, появляясь на публике в слишком облегающих или открытых платьях, а он постарается быть к ней снисходительнее — а еще не грубить Наташе Лайтес. Взаимная неприязнь Ди Маджио и Лайтес стала к этому моменту такой сильной, что Мэрилин постоянно чувствовала себя между двух огней. Ни тот ни другая не упускали возможности выразить свои чувства, но Джо делал это более непосредственно. Например, мог снять трубку, когда Наташа звонила Мэрилин, и рявкнуть: «Если вам нужна мисс Монро — обращайтесь к ее агенту!»

В марте, всего через две-три недели после окончания съемок «Джентльменов...», студия «20th Century Fox» приступила к работе над картиной «Как выйти замуж за миллионера». Мэрилин и здесь предстояло сыграть девушку, гонящуюся за богатым женихом. Но Лорелея Ли была жесткой хищницей, а Пола Де-бевуа — очаровательной близорукой растяпой, с милой улыбкой спотыкающейся о дверные косяки и неуверенной в себе. В этом фильме напарницами Монро стали Бетти Грейбл (еще недавно — «главная штатная блондинка» студии) и Лорен Бэколл.

Героини, три подружки, в складчину снимают роскошную квартиру в престижном районе и начинают охоту за миллионерами. Но те почему-то все время ускользают из силков, а кошельки охотниц все тают и тают. И в белокурую голову Полы закрадывается странная мысль: если не везет с деньгами, то, может быть, повезет с любовью?

Еще с кастинга сотрудники студии и пресса со злорадным нетерпением ждали стычки между Бетти Грейбл и Мэрилин Монро — потенциальным конкурентками. Но Бетти, которая была на десять лет старше, не стала оспаривать у Мэрилин звание блондинки номер один. Напротив, она проявила благородство и дружеское расположение (отчасти, возможно, и внушенные рекламным отделом «20th Century Fox»). Публично она выступила с заявлением для прессы: «Мэрилин — самое крупное явление в Голливуде за последние годы. Кинофильмы — дело нехитрое, их просто снимают и потом демонстрируют, и вдруг нате — просто откровение! Это Мэрилин. Да она же настоящее оружие в руках Голливуда!» В присутствии нескольких коллег — подмигнула «сопернице»: «Я уже добилась всего, чего хотела, детка. Очередь за тобой!»

Успех ленты «Как выйти за миллионера» подтвердил статус Мэрилин Монро и как кинозвезды, и как секс-символа. Казалось бы, Мэрилин как никогда была близка к воплощению своих детских грез. Но к радости примешивалось разочарование.

Она годами, с ранней юности, почти с детства, скрупулезно лепила свой образ. Постоянно контролировала себя, постоянно училась тем вещам, о которых большинство людей даже не задумываются, — ходить, улыбаться, говорить. Она беспрестанно переделывала, совершенствовала свое лицо, прибавляя все новые и новые штрихи к тому, чему была обязана природе, наставлениям Глэдис и Грейс, искусству пластического хирурга. Гример Алан Снайдер, верный Уайти, вспоминал: «В области макияжа Мэрилин ведомы такие уловки, к которым никто никогда не прибегал и не скоро прибегнет. О некоторых на них она даже мне не рассказывает. Она сама их открыла. Скажем, глаза она подводит и тени накладывает так, как никто другой в кино. Губы красит особой помадой, смешивая три разных опенка. Когда я вижу, как она, собираясь сыграть в любовной сцене, сначала красит губы помадой, а потом наводит на них блеск, сам схожу с ума от возбуждения. Кстати, у этого блеска тоже засекреченный состав: вазелин, воск...»

И вот теперь этот образ, стоивший ей стольких усилий, работал против нее. После нескольких лет тщетных стараний она взлетела вверх с головокружительной скоростью. Но маска Мэрилин Монро, когда-то надетая Нормой Джин Бейкер, начинала тяготить ее.

«Меня засовывали в фильм, не спрашивая согласия, и зачастую — против моей воли. У меня не было выбора. Разве это нормально? Я тяжело работаю, горжусь своей работой, и я такой же человек, как каждый из них. Если я буду держаться ролей того типа, какие мне предлагает Fox, то быстро надоем своим зрителям».

Кто такая Мэрилин Монро той поры? Исполнительница ролей прагматичных и ограниченных девиц. Такова воля администрации «20th Century Fox», которой Монро, к слову, приносила сказочные барыши. Такой Монро представляется и зрителям, любующимся ею, но, не задумываясь, отождествляющими с ее экранными героинями. (Впрочем, и в этом амплуа она не надоедала зрителям — тут Мэрилин либо ошибалась, либо кокетничала.)

Слава пришла, но Мэрилин не чувствует, что ее творческий потенциал раскрыт.

«Я действительно сгораю от желания делать нечто иное, — жаловалась она интервьюеру. — Отдавать роли себя всю, заманивать сексуальным очарованием, которое источает каждый миллиметр твоего тела, — все это дьявольски тяжело. Мне хотелось бы играть такие роли, как Джулия в «Хороните своих мертвецов», Гретхен в гетевском «Фаусте» или Тереза в «Колыбельной песне». Я не хочу до конца дней своих быть только комедийной актрисой».

Даже ранние роли — Анджелы Финлей в «Асфальтовых джунглях», Нелли Форбс в «Входите без стука» — дают основания предполагать, что Мэрилин Монро действительно обладала драматическим талантом.

Однако, к сожалению, еще одну грань ее одаренности недооценивала не только студийная администрация, но и сама Мэрилин. «Я не хочу до конца дней своих быть только комедийной актрисой», — между тем она, вероятно, могла бы стать одной из величайших комедийных актрис всех времен и народов.

Быть смешной и сексуальной одновременно — редкий дар, и у Мэрилин он, несомненно, имелся. Кстати, этим даром обладала и Джин Харлоу, кумир и несостоявшаяся «крестная» Монро. Сходство двух актрис, покойной и находящейся в расцвете сил, в ту пору особенно бросалось в глаза, отмечали его и журналисты.

Но даже в том ограниченном поле, в котором ей дозволялось действовать, Мэрилин была великолепна и неподражаема.

«Она живет в кадре даже тогда, когда ее в нем нет, — писал Мейлер. — Как в свое время она вторглась в зону фотоискусства, перехватив инициативу у профессиональных фотографов, так теперь она вторгается на территорию кинорежиссуры. Когда смотришь фильмы «Джентльмены предпочитают блондинок» и «Некоторые любят погорячее», а в несколько меньшей степени — «Зуд седьмого года», «Автобусную остановку» или «Неприкаянных», складывается впечатление, что именно она — не названный в титрах режиссер. Ее индивидуальность задает любой из картин тон и ритм не менее отчетливо, нежели, скажем, присутствие Ингмара Бергмана в каждом эпизоде снятых им лент. Но интонация Бергмана по крайней мере адекватна тональности материала, он живет химерами ночи и часом волка, все накопившиеся невысказанные горести Скандинавии всплывают на поверхность, чтобы напитать вампиров его души, он словно дух, материализующийся из зловещей атмосферы кино как такового. Она же всего-навсего веселенькая секс-бомба... молодая актриса, получающая от участия в картине несказанную радость (во всяком случае, так кажется)».

Роман Мэрилин с Джо Ди Маджио развивался весной — осенью 1953 года все так же неровно, как будто толчками.

Они надолго разлучались, потому что Джо часто находился в разъездах, а большую часть своей «оседлой» жизни проводил у себя в доме в Сан-Франциско, — и в разлуке скучали друг по другу. Мэрилин однажды во время съемок «Как выйти замуж за миллионера» призналась своей напарнице Лорен Бэколл, что хотела бы перенестись сейчас из Голливуда в какую-нибудь сан-францисскую итальянскую таверну, сидеть там за столиком напротив Джо и есть с ним спагетти.

Когда Джо и Мэрилин встречались, все повторялось по кругу: он ревновал и требовал, чтобы она покончила с карьерой, она плакала и выходила из себя, они ссорились.

Ли Маджио

Летом 1953-го «20th Century Fox» приступила к производству картины «Река, не текущая вспять». Мэрилин отправилась в Канаду — большая часть фильма, смеси классического вестерна с мелодрамой, снималась на фоне Скалистых гор. Действие разворачивается в конце XIX века. Монро играет Кей Уэстон, певицу из салуна в горняцком лагере. Кей и ее мужа, непутевого игрока Гарри (его сыграл Рори Колхаун) спасает, когда они тонут в реке, «хороший парень» — недавно освободившийся из тюрьмы Мэтт Колдер (Роберт Митчем). Но Гарри вместо благодарности крадет лошадь своего спасителя и удирает восвояси, бросая жену с Мэттом и его маленьким сыном Марком (Томми Реттиг). Вскоре на ранчо, принадлежащее Колдеру, нападают индейцы. Чудом уцелевшая троица сооружает плот и переправляется на нем по все той же реке. За время испытаний Кей убеждается, насколько «хороший парень»

Мэтт лучше и душевно чище ее жуликоватого и безответственного муженька.

Несколько позже Мэтт, Кей и Марк приезжают в город, где сталкиваются с Гарри. Мужчины выясняют отношения. Защищая отца, малыш Марк стреляет в Гарри из револьвера. Овдовевшая Кей снова нанимается в салун. В один прекрасный день ее увозит оттуда Мэтт Колдер.

Интересно, что Роберт Митчем, партнер Мэрилин по сюжету, был ее давним знакомым. До того как стать актером, он работал на заводе вместе с Джеймсом Догерти.

Фильм ставил австрийский режиссер Отто Преминджер, властностью не уступавший самому Дэррилу Зануку. Он заставлял актеров сниматься в опасных сценах, не прибегая к помощи каскадеров, к тому же делал множество дублей. И тут Мэрилин повела себя очень мужественно, чего никто от нее не ожидал. Нет, она, конечно, не перестала опаздывать на съемочную площадку, зато не ныла и не уклонялась от работы ни тогда, когда ей приказывали встать на плот, стремительно несущийся по бурлящей горной реке, ни тогда, когда плот наскочил на порог и актрису едва успели выручить сотрудники, подоспевшие на спасательной лодке, ни тогда, когда на нее вылили несколько ведер ледяной воды, ни даже тогда, когда вывихнула лодыжку. На ноги ее, в буквальном смысле слова, поставил врач, приехавший вместе с кинувшимся на выручку Ди Маджио. Злые языки, правда, поговаривали, что все было наоборот: капризная актриса симулировала травму, чтобы привлечь к себе внимание и досадить деспотичному Преминджеру (который в лицо называл ее бездарью), а заодно и голливудским боссам.

Сам фильм, как и большинство картин с Монро, отнюдь не был шедевром, и Мэрилин спасла чересчур самодовольного режиссера от провала так же, как отважный ковбой спас ее героиню Кей. Хоть как-то примириться с участием в очередной однодневке актрисе помогли четыре песни, которые она там спела. Они понравились Мэрилин еще до съемок: продюсер Стенли Рубин прислал ей пленку с записями.

Осенью Мэрилин ждала встреча с прошлым. В Лос-Анджелес приехал ее старый знакомец, фотограф Милтон Грин. Он недавно женился, и бывшие любовники стали друзьями.

Для журнала «Look», который издавал их общий с Мэрилин приятель Руперт Аллан, Грин сделал прекрасную фотосессию Монро в разных образах, позах и нарядах (или почти без оных). Когда снимки были опубликованы, Мэрилин так расчувствовалась, что прислала Грину букет из двенадцати роз. В дальнейшем она еще не раз позировала Милтону, но этим их сотрудничество не ограничилось.

Монро посетовала Грину на сложное, безвыходное, как ей казалось, положение, в котором очутилась. Ее связали по рукам и ногам кабальным контрактом, ее вынуждают играть неинтересные роли («все одинаковые — это тупоголовые сексуальные блондинки») в пустых фильмах. Это утомляет ее, делает ее больной. Вдобавок ей платят сущие гроши!

Мэрилин, всегда повторявшая, что работает ради искусства, а не ради денег, не кривила душой. Она действительно была на редкость непрактична, даже безрассудна во всем, что касалось материальной стороны жизни. Но несправедливость студийных боссов была настолько вопиющей, что начала задевать и ее. Хотя на ворчания Ди Маджио по этому поводу она прежде обращала мало внимания.

Выслушав Мэрилин, Милтон выдвинул идею, на первый взгляд поражавшую смелостью. Почему бы им вдвоем не создать собственную продюсерскую кинокомпанию? Они могли бы снимать фильмы, какие захотят, сами выбирать режиссеров, сценаристов и актеров — и сами получать основную долю прибыли от проката. В конце концов, подобные компании уже есть у некоторых кинозвезд, например Кирка Дугласа и Берта Ланкастера...

Мэрилин недолго обдумывала предложение. Они с Милтоном немедля начали переговоры с адвокатами и прочими деловыми людьми. И хотя план был еще в зародыше, он вдохновил Монро на открытый конфликт с «20th Century Fox».

В это время ей как раз хотели навязать роль очередной «тупой блондинки» в фильме, одно название которого — «Розовые колготки» — вызвало у нее отторжение. Мэрилин потребовала, чтобы ей дали ознакомиться со сценарием. В этом ей было отказано. В партнеры ей назначили Фрэнка Синатру (не пройдет и двух лет, как Мэрилин и Фрэнк крепко подружатся, но тогда между ними существовало только шапочное знакомство). Известие, что Синатра получит за фильм в несколько раз больше, чем она, усилило раздражение Мэрилин. Она наотрез отказалась сниматься. Ее попытались припугнуть, напомнив условия контракта. В ответ Мэрилин устроила демарш. 15 декабря, в день, на который был намечен старт съемок «Розовых колготок», она просто-напросто не пришла в студию. Режиссер, операторы, актеры, гримеры несколько часов слонялись без дела, зная обыкновение Монро опаздывать...

На гневные звонки Мэрилин не отвечала. А вечером 23 декабря она улетела в Сан-Франциско, чтобы провести Рождество и Новый год с Джо и его родными.

Четыре дня из «каникул» она работала над первой своей биографией. Неоднократно упоминавшийся здесь голливудский сценарист Бен Хехт интервьюировал Монро и делал записи. На основе этих материалов и была создана нашумевшая после выхода и вызывающая споры до сих пор книга «Моя история». Как мы уже говорили, до сих пор непонятно, что в этой книге подлинные высказывания Мэрилин, а что принадлежит бойкому перу Хехта. К тому же соавторы никак не могли договориться, что стоит включать в окончательный вариант, а что нет, поэтому «Моя история» вышла только после смерти и Монро, и Хехта, в 1971 году, подвергшись по дороге еще нескольким редактурам уже третьими лицами. Отзывы о «Моей истории» критиков, биографов Монро, ее близких очень разноречивы. Сестра Мэрилин Бернис Миракл в сердцах назвала книгу «недоношенной».

Почти все остальное время, помимо работы с Хехтом, Мэрилин посвятила общению с Джо, его родственниками и друзьями. На эти праздничные недели она как будто превратилась в ту, кем и хотел ее видеть Ди Маджио, — образцовую женушку, украшение патриархальной семьи. Мэрилин сдружилась с сестрой Джо Мэри, и молодые женщины, весело щебеча, хлопотали по хозяйству. Кинозвезда мыла посуду, подметала пол, помогала печь пироги и однажды порадовала членов клана Ди Маджио вкусным завтраком собственного приготовления. Джо был на седьмом небе от счастья. Они с Мэрилин подолгу гуляли, ходили на рыбалку. Ему казалось, что так будет всегда, что его ветреная подруга наконец образумилась и поняла, в чем ее истинное предназначение. О чем думала она? Неизвестно. Семья Ди Маджио тогда носила траур по недавно погибшему брату Джо. Суровый бейсболист так переживал из-за смерти близкого человека, что Мэрилин, чисто по-женски, прониклась к нему состраданием и нежностью.

Не исключено и то, что на какое-то время она тоже поверила в возможность новой, идиллически-спокойной жизни. Показателен, однако, разговор, который состоялся у нее на несколько месяцев раньше с Робертом Митчемом. Актер вспоминал, что по дороге на съемки «Реки, не текущей вспять» привлек внимание партнерши к пейзажу за окном поезда: «Мэрилин, вот перед тобой главный хребет канадских Скалистых гор. Если ты на самом деле любишь Джо, бросай кино. Вы можете вместе перебраться сюда, построить себе красивый дом, обустроиться, завести детей». Мэрилин с ласковой и грустной улыбкой ответила: «Видишь ли, я это все прекрасно понимаю, но не могу этого сделать, просто не могу...»

Но, так или иначе, после почти двух лет бурных ссор и примирений Мэрилин Монро и Джо Ди Маджио решили пожениться.

Брак Джо и Мэрилин отнюдь не был всего лишь союзом в рекламных целях, как это пытались представить тогда некоторые журналисты, а позже — иные биографы. Однако идиллия — идиллией, а о публике тоже следовало подумать. Свадьба двух знаменитостей не могла остаться их частным делом. Тем более что молва и газетчики успели уже десятки раз «поженить» бывшего бейсболиста и кинозвезду, и каждый раз им приходилось отбиваться от расспросов шаблонным «Мы просто друзья!».

Мэрилин позвонила сотрудникам «20th Century Fox», сообщила им, что выходит замуж, и назвала время и место предстоящего бракосочетания. Она попросила сохранить новость в тайне, но, разумеется, отлично понимала, что просьбу и не подумают выполнить.

Отношения актрисы с «родной» студией стали к тому моменту еще более напряженными. Яблоко раздора, злополучный сценарий «Розовых колготок», все-таки прислали Монро в Сан-Франциско, но это только утвердило ее в нежелании сниматься в картине.

«Я прочла сценарий, и он мне не понравился. Эта роль для меня не подходит. Вот и всё. Разумеется, я хотела бы зарабатывать больше, но еще выше моя заинтересованность в обретении хорошего сценария, чтобы я могла сделать хороший фильм».

«Не могу поверить, что она до такой степени сошла с ума, — с деланым холодным недоумением среагировал на это Дэррил Занук. — У нас запланировано производство кинокартины за два миллиона двести тысяч долларов; нам понравился сценарий, и мы вообще не обязаны были отсылать его актрисе. Этот фильм задуман и предназначен специально для нее».

«Розовые колготки» были запущены в производство, несмотря на все протесты и выходки Мэрилин, но она снова проигнорировала приказы и не прилетела из Сан-Франциско, чтобы явиться на съемочную площадку. Студии пришлось срочно проводить новый кастинг. Занук распорядился приостановить контракт с бунтаркой и, соответственно, прекратить выплату ей жалованья. Но упускать такой прекрасный информационный повод, как свадьба Мэрилин с Ди Маджио, глава «Fox» и сотрудники рекламного отдела, конечно, не собирались.

Поэтому 14 января 1954 года возле здания муниципалитета, где должна была состояться гражданская церемония, жениха с невестой поджидала толпа репортеров. Но в зал пустили только одного или двух.

Невеста не отказала себе в невинном, в общем-то, кокетстве и при заполнении бумаг убавила себе на пару лет возраст.

Все прошло очень быстро. Мэрилин в элегантном неброском костюме в воротником из меха горностая пообещала любить, уважать и утешать Джо, но не обещала слушаться его. Когда они уже стали мужем и женой, она спросила, будет ли Джо, когда она умрет, класть цветы на ее могилу каждую неделю, как это делает актер Уильям Пауэлл для своей покойной возлюбленной Джин Харлоу. Джо вздрогнул... но заверил, что, если переживет Мэрилин, непременно выполнит ее желание.

Репортеры жадно накинулись на Монро и Ди Маджио на выходе. На их вопросы Мэрилин отвечала, что хотела бы родить шестерых детей, Джо сказал, что с него хватит и одного. Неожиданно Мэрилин заявила, что намерена продолжать сниматься в кино. Джо посмотрел на нее с изумлением, обидой, гневом. И жена поспешила добавить: «Но, конечно, я хочу быть еще и хозяйкой дома».

Молодые отправились в Пасо-Роблес, приморский городок, расположенный примерно на середине пути между Сан-Франциско и Лос-Анджелесом. Джо беспокоило, достанется ли им в отеле номер с телевизором. Хозяин отеля расслышал обращенную к Мэрилин фразу Ди Маджио: «Нам надо забыть о том, что мы оставили позади».

Для Мэрилин Монро в который раз началась «новая жизнь».