Главная / Публикации / Р. Тараборелли. «Мэрилин Монро: тайная жизнь самой известной женщины в мире»

Пропитанные кровью письма Глэдис

В ту же неделю, когда Мэрилин Монро мучилась в Пэйн-Уитни в Нью-Йорке, ее мать пережила нечто подобное в санатории «Рок-Хэйвен» в Калифорнии.

Глэдис Бейкер Эли, которой было уже шестьдесят лет, к этому времени официально поставили диагноз «параноидальная шизофрения». Это было понятно уже давно. Она была очень несчастна в «Рок-Хэйвен». Глэдис никогда не была счастлива, ни в одном санатории. Никто в «Рок-Хэйвен», казалось, не верил в христианскую науку и не понимал ее, что было для Глэдис просто невыносимо. Она была невероятно набожна и еженедельно посылала брошюры об этом учении всем, кого знала, включая своих дочерей, Мэрилин и Бернис. Теперь, когда ее душевная болезнь усилилась, она стала верить, что доктора в «Рок-Хэйвен» отравляют ее пищу. Она написала дочерям, что ей надо выйти на свободу, или, как она написала Бернис, «я вскоре умру от всего этого яда». Она также полагала, что во время сна ее опыляют инсектицидами. Кроме того, из-за своей веры она стойко отказывалась от любого лечения проявлений шизофрении. Поэтому у нее не наблюдалось никакого улучшения; ее душевное состояние ухудшалось с каждым днем.

Однажды вечером, в то время, когда Мэрилин была в Пэйн-Уитни, Глэдис узнала в новостях по телевидению, которые смотрели все пациенты в санатории, о явном душевном заболевании ее дочери. Потрясенная увиденным, она удалилась в свою комнату. Когда несколько часов спустя медсестры пошли проведать ее, они увидели, что ее простыни пропитаны кровью. Глэдис была без сознания. Очевидно, она разрезала лезвием левое запястье — где она его взяла, выяснить не удалось. Однако вместо того, чтобы разрезать запястье поперек — что привело бы к сильному кровотечению и смерти, — она разрезала руку вдоль. Поэтому кровотечение было более медленным и в конечном счете она просто потеряла сознание. Ее быстро отправили в Хантингтонскую больницу в Пасадене, где она провела три дня. Вызвали Бернис, которая попросила, чтобы больница ничего не сообщала Мэрилин. Бернис понимала, что у ее сестры и так достаточно проблем, и она не хотела еще больше волновать ее.

Роз Энн Купер, помощница медсестры в «Рок-Хэйвен», вспоминала: «Я сама попыталась связаться с Мэрилин Монро, чтобы рассказать ей о том, что случилось. Я разговаривала с человеком по имени Джон, который сказал, что он ее менеджер [обратите внимание: возможно, это был Джон Спрингер, специалист по печати и рекламе Мэрилин]. Он был очень резок со мной. Он хотел узнать, жива ли Глэдис. Я сказала — да, жива. «Прекрасно, — сказал он мне, — тогда не обязательно сообщать эти новости мисс Монро прямо сейчас. У нее и без этого много проблем». Он сказал, чтобы я позвонила Инес Мелсон [которая занималась делами Мэрилин]. Я позвонила. С ней разговор был еще более неприятным. «Вам много платят за то, чтобы вы следили за миссис Эли, дабы она ничего себе не повредила», — зло сказала она. Когда я сказала ей, что мы не можем контролировать ее 24 часа в сутки, она спросила: «Почему нет? Я думала, что вы окажетесь способны сделать это. В противном случае, за что мы вам платим?» Это было очень неприятно. Наконец я спросила, скажет ли она Мэрилин, что ее мать пыталась совершить самоубийство? Она ответила: «Безусловно, я не сделаю ничего подобного. Я не собираюсь расстраивать ее этими новостями». Она сказала мне, что на меня возлагается обязанность держать в секрете все, что имеет отношение к Глэдис. Она заявила: «Это тайна, которую мы старались скрывать в течение многих лет, и мы ожидаем, что вы будете действовать очень осмотрительно, потому что иначе студия устроит санаторию серьезные неприятности». Я не знала, что она имеет в виду, говоря это, но прежде, чем я смогла задать ей хоть какой-то вопрос, она повесила трубку. В конце концов я разыскала другую дочь Глэдис — Бернис. Она была намного более доброжелательна, но даже она сказала, что не намерена сейчас передавать Мэрилин эти новости. «Я не думаю, что она сможет с этим сейчас справиться», — сказала она мне. Затем она предложила мне обратиться в отдел рекламы «Фокс». Но, по-моему, это не имело смысла. Если я, как предполагалось, должна хранить все в тайне, то как я могла бы позвонить в отдел рекламы студии. Казалось, никто не понимал, что делать [...], так что я прекратила эти разговоры».

Когда Глэдис была наконец возвращена в санаторий, ее в течение многих недель накачивали седативными препаратами, никогда не оставляя одну. Намного позже, когда она больше не была под воздействием седатиков, ее взяли на пикник. Роз Энн Купер вспоминала: «Группе женщин, включая Глэдис, позволили покинуть санаторий вместе с двумя медсестрами, чтобы помочь им сделать покупки в местной аптеке. В какой-то момент медсестра поняла, что Глэдис исчезла».

Началась суета. Искали Глэдис. К счастью, через полчаса ее нашли сидящей на автобусной остановке. Глэдис объяснила, что она направлялась в Кентукки. «Я должна найти моих детей, — сказала она. — Мой муж похитил моих детей».