Главная / Публикации / Р. Тараборелли. «Мэрилин Монро: тайная жизнь самой известной женщины в мире»

«Неприкаянные»

К концу июля 1960 года Мэрилин Монро находилась в Рено, штат Невада, для определения места съемок для фильма «Неприкаянные», который, если бы был снят, оказался последним фильмом, в котором она снималась. Были написаны целые книги о том, какие проблемы и неприятности сопровождали съемки этого фильма. Достаточно сказать, что наименьшей из проблем оказалось постоянно ухудшающееся физическое и душевное состояние Мэрилин.

«Heпpикaянныe» никогда не могли бы быть сняты, — говорил визажист Мэрилин Аллан Снайдер на собрании клуба ее поклонников «Все о Мэрилин». — Она плохо себя чувствовала, а все настаивали на начале съемок, Артур Миллер сделал так много изменений в сценарии, правя ее роль, что ей все меньше и меньше нравилось то, что ей предстоит играть».

В другом интервью он добавил:

«К этому времени прием лекарств стал очень серьезной проблемой. У нее был очень тяжелый период. Все шло не так. Это было похоже на снежный ком, катящийся с горы. Ком проблем стремительно рос.

Мэрилин и Артур настолько сильно ненавидели друг друга, что я не уверен, как кто-то из них мог пройти через эти съемки. Каждый из них ощущал на себе давление. Мэрилин вела себя более параноидально, чем когда-либо раньше. Она считала, что Артур был связан с кем-то из съемочной группы, как мне кажется, она подозревала ответственного за сценарий. Но это неправда. Все было плохо. Он написал сценарий, в котором было очень много личных мотивов, он использовал для характеристик героев черты личности реальной Мэрилин и ее отношений с ним, чтобы сделать ее работу еще труднее. По правде говоря, в сценарии были строки, взятые непосредственно из реальных отношений между Мэрилин и Артуром Миллером. Не знаю, почему он сделал это. Возможно, хотел сделать гадость? Не знаю. Затем он менял эти строки практически перед съемками соответствующей сцены. Он постоянно выбивал ее из равновесия. По-моему, он просто хотел таким образом наказать ее. Я никогда не говорил этого прежде, но именно так я это воспринимаю. Мне очень неприятно вспоминать то время. Казалось, что Мэрилин стоит на краю, а ее муж подталкивал ее к обрыву».

Можно ли считать Мэрилин Монро врагом Артура Миллера? Или она была больше похожа на измученную, изувеченную жертву драматурга? Изучение трех литературных творений Миллера — двух пьес и киносценария — подтверждает последнее предположение. В пьесе Миллера 1964 года «После падения», премьера которой состоялась в нью-йоркском театре «ANTA» в январе 1964 года, спустя всего 18 месяцев после смерти Мэрилин (случившейся 7 августа 1962 года), главный герой — адвокат средних лет, размышляющий о своих отношениях с тремя главными женщинами в его жизни и о том, чем кончились браки с двумя из них — первый завершился разводом, а второй — самоубийством его жены-актрисы, и о третьем, который еще длится. Хотя Миллер всегда отрицал такие возможные источники идей для пьес, если вообще думал об этом, он все же признавал наличие некоторых параллелей между написанными произведениями и событиями из его собственной жизни, причем не только в плане его отношений с женщинами, но и в том, что касается событий середины 1950-х годов, с поиском предполагаемых коммунистов в правительстве, которые он использовал как источник вдохновения для «Сурового испытания».

Сценарий Миллера к фильму «Неприкаянные», адаптированный для журнала «Эсквайр», — единственное, что он написал за четыре года его брака с Мэрилин. Как он написал в автобиографии, этот сценарий он написал как подарок жене, и, когда она читала ранний вариант сценария, она «так очаровательно смеялась над некоторыми из реплик ковбоев, но совершенно не выказывала желания играть Рослин». Возможно, Мэрилин стоило прислушаться к своим инстинктам, поскольку она впоследствии возненавидела сценарий и свой персонаж, который она расценила как карикатуру на себя. Сделав Рослин недавно разведенной актрисой, отчаянно нуждающейся в поддержке, стремящейся повиснуть, как виноградная лоза на шпалере, на других людях, человеком, которому для существования необходимо одобрение мужчин, Миллер, казалось, вознамерился описать ее характер со всеми ее недостатками, при том что именно Мэрилин придется изображать эту героиню. Мэрилин была столь же сильна, сколь и чувствительна. Несмотря на свои предчувствия, заверения режиссера Джона Хастона и многих других людей, мнением которых она дорожила, она оценила то, что ей дали право решать, продолжать съемки или нет. Когда Артур послал первый проект сценария Джону Хастону в Ирландию, он согласился снимать фильм. Во главе фильма стоял режиссер «Асфальтовых джунглей», команду подбирал Лью Вассерман, там были Кларк Гейбл, Монтгомери Клифт, Эли Уоллах, Телма Риттер — и Мэрилин согласилась сниматься.

История такова. Рослин Тейбр (Монро) приехала в Рено, чтобы получить развод, и сняла комнату вместе с Изабель Стирс (Риттер), которая сопровождала ее на суде как свидетель. Празднуя освобождение Рослин в баре, они встречают Гвидо (Уоллах) и Гая (Гейбл), мужчин за пятьдесят, все еще очень красивых бывших ковбоев. Между ними возникает притяжение, Рослин и Гай вместе переезжают в дом, принадлежащий Гвидо. Подобно Гаю, Гвидо безумно влюбляется в Рослин. Он намерен наловить диких мустангов, собрать их на невадской соляной равнине, — их еще называют misfits (негодные), потому что они слишком маленькие, чтобы ездить на них, — и продать их. К ним присоединяется Пирс (Клифт), опустившийся, потерявший форму наездник родео. Эта троица, сопровождаемая Рослин, отправляется на соляные равнины к загонам для мустангов. И только когда они добираются до места, Рослин узнает дальнейшую судьбу мустангов — их намерены продать изготовителю собачьего корма. Ужаснувшись — Мэрилин тоже очень любит животных, — Рослин просит Гая спасти этих шестерых лошадей. Поначалу он отказывается, но в конце концов, побежденный ее страстным желанием спасти мустангов, Гай перерезает веревки и освобождает лошадей. Этот акт сострадания также позволяет Гаю и Рослин лучше понять друг друга и дает им надежду на совместное будущее.

Мэрилин окунулась в роль, решив сделать хорошую работу. Она оказалась способна собраться и физически, и эмоционально снова быть на высоте. Ее внешность в фильме сильно отличалась от того, к чему привыкли ее поклонники. Знаменитый парикмахер и стилист Голливуда, Сидни Гилярофф, создал прическу, в которой волосы были более гладкими и более длинными, чем обычно. Жан Луи, создавший знаменитое блестящее платье «С днем рождения, господин президент», придумал несколько платьев, которые наилучшим образом подавали изгибы фигуры Мэрилин. Белое хлопковое платье с крупным горошком, под которым невозможно было заметить нижние юбки, выглядело настолько хорошо, что Мэрилин выбрала его для появления на публике во время презентации фильма. Ее сфотографировали на цветную пленку для «Эсквайра», иллюстрированного, и точки на ткани оказались красными, а не черными, как в фильме. Ее давний личный визажист Аллан Снайдер использовал тушь, помаду, пудру и румяна достаточно сдержанно, что соответствовало грубоватой эстетике фильма. Невероятно, но красоту Мэрилин не могли погубить даже ее тоска, напряжение, лекарства, алкоголь и постоянные драки в фильме.

Долгие четырехмесячные съемки в суровых условиях Невады были довольно трудным делом, ставшим еще более тяжелым вследствие неуравновешенного поведения Мэрилин и ее ненадежности. Кроме того, она злоупотребляла выпивкой и лекарствами, а также на нее давили переживания по поводу ее брака с Миллером, который приехал только в конце съемок. «Полагаю, он не хотел меня видеть в этом фильме, — говорила она тогда о своем муже и этом фильме. — Я думаю, что между нами все кончено. Мы должны были оставаться вместе, поскольку развод сейчас плохо бы сказался на фильме. Артур нажаловался на меня [Джону Хастону], и именно поэтому Хастон обращался со мной как с идиоткой, со своими «дорогая, то» и «дорогая, это». Почему бы ему не обращаться со мной как с нормальной актрисой?»

Резким контрастом с поведением Мэрилин, с ее постоянными опозданиями на съемки и ставшими легендой требованиями переснять сцену, был профессионализм Монтгомери Клифта, который запомнил весь сценарий еще до прибытия в Неваду. Как пишет Миллер в своей автобиографии, «естественно [Клифт], никогда не упускал ни одного рабочего часа... и всегда приходил вовремя». Гейбл выказывал явное сочувствие Мэрилин, но и его тяготила сложившаяся ситуация. Он снимал напряжение, настаивая на том, что сам будет исполнять все опасные трюки.

К этому времени Наташи Лайтесс уже давно не было, но ее заменила другая гуру Мэрилин — Паула Страсберг. Мэрилин, как и прежде, не делала ни одного шага на съемочной площадке без ее согласия. Однако существовало большое различие между этими двумя женщинами. У Паулы был муж и дети. У нее были свои обязанности. У Наташи была только Мэрилин. Наташа следила за тем, чтобы Мэрилин не скатилась в неконтролируемый психоз и принимала разумные дозы препаратов, Паула занималась только ее актерским мастерством. Так что во время съемки «Неприкаянных» Мэрилин, оставшаяся без Наташи, впала в глубокое отчаяние.

К концу августа Мэрилин больше не могла работать. Стресс сломал ее, и она начала жаловаться на то, что снова слышит «голоса». Лекарства не помогали, поэтому дозы были увеличены. Ральф Гринсон прописал триста миллиграммов нембутала, при том что максимальной считалась доза в 100 миллиграммов. Позднее Артур Миллер вспоминал: «Доктора согласились с ее требованиями прописывать новые и более сильные снотворные, несмотря на то, что они отлично понимали опасность этих действий. Всегда находились новые доктора, желающие помочь ей забыться».

«Он давал Мэрилин тройную дозировку, — сказал Руперт Аллан (который постоянно присутствовал на съемках) про Ральфа Гринсона. — Я считал это отвратительным, просто отвратительным, что доктор прописывает столько нембутала при бессоннице. Это сделало ее совершенно ненормальной в те часы, когда она бодрствовала. Она сказала мне, что постоянно ощущает, что за ней следят. Ей казалось, что она окружена». Аллан вспоминал, что Мэрилин разламывала капсулы секанола и рассасывала препарат во рту во время перерывов в съемке. «Мне неприятно говорить это, но я убежден, что в то время она была уже законченной наркоманкой. Это не преувеличение». Ее визажист, Аллан Снайдер, вспоминал, как накладывал ей грим утром, в то время когда она лежала на спине в постели. «Иначе было невозможно, — рассказывал он. — Ей нужно было невероятно много времени, чтобы просто подняться с постели, так что нам приходилось начинать накладывать грим еще до того, как она поднималась с постели».

В результате такого злоупотребления препаратами в сочетании с жарой пустыни и постоянным напряжением Мэрилин привезли в Лос-Анджелес, где ее пришлось поместить в больницу. В прессу передали, что она страдает «сильным истощением». Но это было неправдой.

«У нее был нервный срыв, — сказала Эвелин Мориарти, ее дублерша в этом фильме. — Сильно беспокоились о ее здоровье. Она была в очень плохой форме. Некоторые из нас полагали, что она не сможет прийти в себя после всего этого. Поговаривали даже, что съемки придется прекратить. Все ее друзья приехали в Лос-Анджелес, чтобы быть рядом с нею: Паула [Страсберг], Мэй [Рейс, ее секретарь], «Уайти» [Снайдер, ее визажист]. Я тогда думала, что для всех нас с кино покончено, и чувствовала себя ужасно. Я очень волновалась. Если бы вы знали Мэрилин, как я, то вы бы тоже чувствовали себя ужасно. Все хотели, чтобы она смогла это преодолеть, действительно очень хотели, просто хотели, чтобы с ней было все хорошо. Она изо всех сил старалась восстановиться, но все было против нее. Каждый раз, когда она делала шаг вперед, происходило нечто, что отбрасывало ее назад.

Тогда в команде ходило множество историй о том, что Джон Хастон опустошил бюджет фильма своей азартной игрой — он был ужасным игроком! — и что ему было нужно время, чтобы найти деньги, что кино собирались закрыть. Так или иначе, но он убедил докторов засунуть Мэрилин в больницу, чтобы сделать из нее козла отпущения. Сейчас я думаю, что верно и то и другое — что ее следовало госпитализировать и что Хастон использовал в своих интересах ее болезнь, чтобы свалить на нее задержку съемки. Я думаю, это было ужасно».

Пат Бреннан вспоминает, как Пат Лоуфорд посетила Мэрилин. «Пат хотела посетить Мэрилин, но она не хотела, чтобы из этого сделали спектакль, поэтому она договорилась с персоналом больницы, что она сможет тайно пройти после официального времени посещения, надела ужасный черный парик и очки, чтобы ее не узнали.

Она сказала, что, войдя в палату Мэрилин, увидела, что та крепко спит. Она вспоминала, что Мэрилин была бледна, как лист бумаги, и она даже на мгновение подумала, что Мэрилин мертва. «Я никогда не видела, чтобы женщина выглядела так при жизни, а не в гробу», — сказала она мне. Она стояла в ногах кровати Мэрилин и минут десять просто смотрела на нее, спрашивая себя, как такое могло с ней случиться. «Я знала, что вошла в ее мир в конце ее пути, и очень сожалела, что не могла помочь ей», — вспоминала Пат. Затем Мэрилин пошевелилась и проснулась. «Она посмотрела на меня и сказала сердито: «Черт возьми, вы кто?» — вспоминала Пат. Та сняла свою маскировку, и Мэрилин рассмеялась. Внезапно она снова стала Мэрилин Монро. Вернулись краски, вернулась ее душа. Мэрилин сказала: «Ну вот, вы впервые увидели меня в больнице, Пат. Как я выгляжу?» Пат ответила: «Мэрилин, клянусь богом, выглядите вы дерьмово». Они вдоволь посмеялись. Затем Пат спросила: «Ну что, нам дадут здесь несколько мартини или что?»

«Мне кажется, приблизительно неделю спустя она вернулась на съемки, — вспоминала Эвелин Мориарти, — и оставалось только догадываться, как ей удалось сделать это».

«Мне пришлось использовать все силы, — объяснила позднее Мэрилин, — или меня утопили бы — а ничто не может меня утопить. Все всегда тянули меня в разные стороны, как будто каждый хотел оторвать себе кусочек. Так было всегда. «Сделайте это, сделайте то», и не только на работе, но и вне ее. Боже мой, как же я всегда старалась остаться целой!»

Как выразился Ральф Робертс: «Под ее хрупкостью жила стальная воля».

Как раз перед тем, как съемочная группа вернулась в Лос-Анджелес, чтобы снять финальные сцены, Мэрилин и ее друзья, включая Паулу Страсберг, Ральфа Робертса (ее массажиста) и Мэри Рейс, отправились в Сан-Франциско на концерт Эллы Фитцджеральд. Оказавшись там, Мэрилин решила навестить семейство ДиМаджио. Она всегда хорошо ладила с ними, даже когда отношения с Джо были не слишком хорошими. Хотя Джо не было в городе, у нее была возможность навестить его брата и сестру и, может быть, наладить с ними дружеские отношения. Неизвестно, имело это отношение к ДиМаджио или нет, но, когда она вернулась в Лос-Анджелес, снова начались перепалки с Артуром Миллером. Они настолько громко выясняли свои отношения в «Беверли-Хиллс», что друзья Мэрилин были уверены, что их отношения пришли к концу. На сей раз действительно все было кончено. Вскоре Артур Миллер выехал из гостиницы, оставив Мэрилин в покое. Теперь осталось только решить проблемы оформления развода.

21 октября режиссер «Ниагары» Генри Хэтуэй видел Мэрилин в павильоне «Парамаунт». Она плакала. «Всю свою жизнь я играла Мэрилин Монро, Мэрилин Монро, Мэрилин Монро, — сказала она ему. — Я пыталась делать это как можно лучше, и, когда мне это удалось, я поняла, что постоянно изображаю саму себя. Я так хочу сделать что-то иное. В частности, именно это и привлекло меня к Артуру, когда он сказал, что его тянет ко мне. Когда я вышла за него замуж, я мечтала, что смогу уйти от Мэрилин Монро с его помощью, но я вижу, что опять делаю то же самое. Я больше не могу этого выносить. Мне необходимо уйти от этого. Я больше не могу играть хотя бы еще одну сцену с Мэрилин Монро».

В словах Мэрилин, обращенных к Генри Хэтуэю, заключена грустная ирония. Когда-то давно она похоронила Норму Джину Мортенсен, переродившись в Мэрилин Монро. Она праздновала тогда, в нетерпеливом стремлении освободиться от своей грустной юности. Теперь, годы спустя, она хотела только одного — убить Мэрилин Монро.