Главная / Публикации / Р. Тараборелли. «Мэрилин Монро: тайная жизнь самой известной женщины в мире»

«Некоторые любят погорячее»¹

К маю 1958 года Артур Миллер убедил Мэрилин, что ей пора возвращаться к работе — или, по крайней мере, так он сказал своим друзьям. Также возможно, что Мэрилин наконец осознала, что «кто-то должен принести в дом немного денег», и скорее всего это придется сделать именно ей. Она поручила своим агентам найти подходящий сценарий. После нескольких неудачных попыток Билли Уайлдер принес Мэрилин написанное им двухстраничное предложение под названием «Некоторые любят погорячее». 7 июля Мэрилин отправилась в Лос-Анджелес, чтобы начать работу над фильмом.

Каждый, кто видел «Некоторые любят погорячее», уверен, что только благодаря взаимодействию всех, кто делал фильм, эта классическая комедия стала одним из лучших фильмов в истории кино. Без Мэрилин Монро и Билли Уайлдера это был бы всего лишь еще один забавный фильм. Уайлдер взял основную идею фильма из малоизвестного немецкого музыкального фильма «Фанфары любви» — историю о том, как двое безработных музыкантов переоделись в женщин, чтобы их приняли в оркестр, в котором играют только женщины, — и сделал из нее два часа непрерывного веселья. В качестве завязки Уайлдер использовал сообщение о бойне в День святого Валентина и описал ее возможные последствия. (Партнерем Уайлдера при написании этого сценария, как и многих других, был И.A.A. Дайамонд; фильм был удостоен номинации на «Оскар» за лучший адаптированный сценарий.)

Теперь, когда у них был сценарий — или, по крайней мере, наметки, — следующей проблемой было производство фильма. Согласно одному источнику, Уайлдер сначала пригласил на роли переодетых мужчин Дэнни Кея и Бобака Хоупа. С Тони Кертисом у Уайлдера была устная договоренность, и тот дал согласие сниматься в фильме. Затем, когда Фрэнк Синатра выразил интерес к проекту, Уайлдер отнесся к этому несерьезно, потому что ему нужно было яркое «имя», чтобы добиться финансирования. На самом деле он даже почувствовал облегчение, когда Синатра охладел к проекту, потому что его телешоу «Ol' Blue Eyes» было известно своими правилами: съемка с 9 до 5, ограниченное число переснимаемых кадров и т.д. Уайлдер с удовольствием оставил съемки «Билли Уайлдер Фильм». Тем временем на роль Шугар Кейн (Сахарная тростинка) рассматривалась кандидатура Мици Гейнор, главным образом благодаря ее огромному успеху в предыдущем году в «На юге Тихого океана» («South Pacific»). Но затем включилась Мэрилин. Ее кассовый успех позволил ей попасть в Список Куигли Десяти лучших звезд за последние три года, и, хотя последние два года она не снималась, посещая класс актерского мастерства в Студии актеров и пытаясь спасти свой брак от распада, ее популярность у зрителей все еще была невероятно огромной.

По-видимому, легендарная репутация Мэрилин создавать проблемы несколько подзабылась, и с ней подписали контракт на съемки в этом фильме на 200000 долларов плюс 10% от общей суммы дохода. Во время первого показа фильм принес 25000000 долларов, что соответствует 215,4 миллиона долларов в пересчете на современный курс. Этого достаточно, чтобы поместить его под №150 в список наиболее доходных фильмов всех времен. Доля Мэрилин: 2300000 долларов.

Первым снятым эпизодом была сцена, которая происходила в вагоне поезда, стоявшем в студии MGM на Калвер-Сити. Это 24-я минута фильма, когда мы впервые видим Шугар Кейн (Мэрилин) идущей вдоль поезда со своим женским оркестром «Конфетки» и затем садящейся в вагон. Все прошло без затруднений, и Мэрилин была само совершенство. Перед съемкой Уайлдер заметил женщину, стоявшую в стороне под зонтиком. Когда сцена была снята, он обратился к ней: «Ну как тебе это, Паула?» Он узнал в ней Паулу Страсберг, человека, который постоянно находился на съемках рядом с Мэрилин так же, как раньше Наташа Лайтесс. Выказав ей уважение, Уайлдер в дальнейшем мог без проблем руководить съемками.

После официального приглашения от Уайлдера Тони Кертис (Джозефина) и Джек Леммон (Дафна) обратились к Орри Келли, костюмеру Монро, и попросили его заняться их образом. Конечно, это была серьезная задача — одеть двух мужчин, играющих трансвеститов, которые не имели никакого понятия о женской одежде. Актеры должны были стать женщинами, то есть выглядеть правдоподобно во всем — в походке, разговоре, привычках, действиях, в том, как они стояли, как сидели. Но их проблемы бледнели по сравнению с трудностями, с которыми столкнулся Уайлдер (и остальная часть команды), имея дело с Мэрилин. Ее проблемы в браке и недостаток уверенности в себе как актрисе привели к издержкам производства и, согласно Уайлдеру, добавили затраты в 750000 долларов к бюджету в 2,9 миллиона долларов. Он говорил: «Иногда [из-за опозданий Мэрилин, необходимости постоянных пересъемок и т.д.] съемки того, что можно было снять за час, могли растянуться на три дня, потому что после каждого неудачного дубля Мэрилин начинала плакать и ей приходилось заново накладывать грим». Кроме того, она никак не могла запомнить слова своей роли. Им приходилось писать ее реплики на карточках и расставлять их повсюду, чтобы Мэрилин могла прочитать их. Произнесение простой реплики «Где этот чертов бурбон?» пришлось переснимать целых сорок раз.

«Были дни, признаюсь, когда мне хотелось убить ее, — говорил Билли Уайлдер, однако затем он добавил: — Я знал, конечно, что у нее были серьезные проблемы. Мне ужасно неприятно говорить это, но в то время мне было на них совершенно наплевать. Я старался снять фильм, а ей заплатили много денег за участие в нем. Но надо сказать, что было много и прекрасных дней, когда мы все понимали, что она сделала то, что неподвластно никому».

Так или иначе, но Мэрилин удалось сделать потрясающую работу и добиться невероятных результатов на экране. Наблюдая за ее восхитительной игрой, трудно поверить в то, каким кошмаром была для нее работа на съемочной площадке. Возможно, лучше всего сказал об этом ее друг Джин Мартин: «Я дорожу каждым мгновением этого фильма, но без Мэрилин ничего бы этого не было».

Об этом фильме ходило такое множество грязных слухов и дезинформаций, что большая часть их стала анекдотами. То же относится к известному утверждению Тони Кертиса, что «целовать Мэрилин было все равно, что целовать Гитлера». Вот объяснение этому анекдоту.

Во время рекламной кампании фильма Кертиса неоднократно спрашивали, о чем он думал, целуясь с Мэрилин Монро. «Я, как мне помнится, сказал: «Это было похоже на полет, как на крыльях, над заснеженной горой, после прыжка на лыжах с трамплина». Боже мой, я целовал самую желанную женщину в мире, но когда меня спрашивали об этом снова и снова, меня начало это раздражать. Возможно, сравнение с Гитлером возникло как ирония или сарказм по поводу этого насилия прессы, но средства массовой информации подхватили это мое высказывание, не воспроизведя полностью все, что я говорил». Следующие несколько дней Кертиса замучили звонками по телефону, требуя подтвердить свои слова. В течение сорока лет он отрицал, что когда-либо говорил это, и очень резко отреагировал, когда на шоу Ларри Кинга встретился с историком Мэрилин Монро, Джеймсом Хаспилом. Но он совершенно спокойно рассказал обо всем в интервью Леонарду Малтину, которое было включено в роскошный DVD-набор из двух дисков «Некоторые любят погорячее», выпущенном как часть «Коллекции Мэрилин Монро».

Фильм «Некоторые любят погорячее» ежегодно входит в «список лучших фильмов». Американский институт кинематографии назвал его номером один в своем списке 100 самых смешных фильмов всех времен. AFI также оценивал его в разное время как №14 и №22 в списке Величайших фильмов всех времен. Последняя реплика фильма «Ну что ж, никто не совершенен» была поставлена AFI на 48-е место в списке величайших киноцитат. Читатели «Интертайтмент уикли» («Еженедельное развлечение») поставили этот фильм на 9-е место в списке Величайших фильмов всех времен и назвали его «лучшей комедией всех времен».

Во время съемок этого фильма, вечером пятницы 12 сентября 1958 года, после длинной и эмоциональной телефонной беседы с Артуром, Мэрилин снова приняла слишком много снотворных. Если бы рядом не оказалось Паулы Страсберг, спасшей ее, она, возможно, умерла бы. Как всегда, она заявила, что не собиралась совершать самоубийство.

«У нее было все, чтобы жить счастливо, — сказал Руперт Аллан, — но она этого не видела. Я слышал, все произошло тогда, когда Артур приехал в Лос-Анджелес, и именно он отвез ее в больницу. Никто не может точно рассказать, что же собственно случилось — это очень типично для передозировок Мэрилин. Однако она определенно приняла слишком много снотворных, и уже не важно, когда и как она добралась до больницы». Что бы там ни было, можно с уверенностью сказать, что она была угнетена, несчастна и чувствовала себя более неуверенно, чем когда бы то ни было. «Артур немедленно приехал из Нью-Йорка, чтобы быть рядом с ней, — рассказывал Аллан. — Однако я не могу сказать, что это помогло. На самом деле я полагаю, что это, возможно, ухудшило положение».

Как только Артур Миллер прибыл в Лос-Анджелес и получил возможность осмотреться, он понял, что практически все, кто участвовал в съемках «Некоторые любят погорячее», считают, что его жена невероятно непрофессиональна. Казалось, то, что она была способна в конечном счете сыграть блестяще, для него в тот момент не имело значения. Миллеру было неловко за нее и, как следствие, за себя. Это привело к тому, что он был с нею более резок, чем когда бы то ни было. «Я чувствовал, что Артур Миллер несколько излишне переживал отношение к своей жене, — вспоминал Билли Уайлдер. — Я не был женат на ней и потому не должен был любить ее и быть особенно терпеливым. Но он-то был ее мужем, и мне казалось, что он должен относиться к ней с большим пониманием. Я всегда говорил, что в тот момент я наконец-то встретил кого-то, кто обижался на Мэрилин Монро так же, как я, если не больше».

Руперт Аллан вспоминал: «Мэрилин рассказывала мне и Сьюзен [Страсберг], что он [Миллер] однажды набросился на нее и сказал: «Тебе должно быть стыдно. Как ты смеешь не знать слов своей роли? Как ты смеешь опаздывать? Что ты о себе думаешь?» Вместо того чтобы поддерживать ее, он превратился в ее врага. Не знаю, что он думал при этом. Так или иначе, но Мэрилин ответила: «Он [Миллер] может поцеловать меня в задницу, Руперт. Знаешь, я решила, что он точно может поцеловать меня в задницу». Так что ситуация была на самом деле несколько напряженной».

Можно было надеяться, что отношения начнут налаживаться, когда в октябре Мэрилин узнала, что она снова беременна. Конечно, она была очень рада, узнав об этом. Мэрилин собиралась отправиться во Францию, чтобы принять награду Французской киноакадемии, но была счастлива, узнав о серьезных основаниях для отказа от этой поездки. В двухстраничном послании Мэрилин Французской киноакадемии в Париже, датированном 26 ноября 1958 года, она, в частности, сказала: «Я с нетерпением ждала возможности прибыть в Париж для получения приза, которым вы так любезно наградили меня... однако вмешалась природа, и я жду ребенка... из-за некоторых проблем, возникших во время прошлой беременности, мой доктор запретил мне любые путешествия...»

Неясно, что думал Артур Миллер о беременности, однако он не казался особенно счастливым. «Я думаю, что в этот момент Мэрилин перестала беспокоиться об Артуре и начала думать: ну и ладно, я могу родить этого ребенка и продолжать жить и без мужа, по крайней мере, я не буду одинокой, — сказал Руперт Аллан. — Однако во время ее беременности огромной проблемой были лекарства, которые она принимала».

В это время Мэрилин принимала помимо многих препаратов типа нембутала барбитурат под названием «амобарбитал», чтобы успокоить нервы и иметь возможность спать. Ее гинеколог, Леон Крон, был против всех лекарств, но он понимал, что она уже не сможет существовать без них. Он предупредил ее о необходимости перестать принимать этот и все остальные препараты и надеялся, что сможет проконтролировать это, постоянно присутствуя на съемках, но она оказалась неуправляемой. Когда речь шла о таблетках, Мэрилин Монро всегда находила способ принять их, если чувствовала в них потребность.

Шестое ноября, после завершения съемок, Билли Уайлдер, который к тому времени уже практически не разговаривал с Мэрилин, публично выступил с несколькими весьма недоброжелательными заявлениями в ее адрес. Например, когда один нью-йоркский репортер спросил, будет ли он когда-либо снимать еще один фильм с Мэрилин, он ответил: «Я обсудил этот проект со своими врачом и психиатром, и они сказали мне, что я слишком стар и слишком богат, чтобы пройти через это снова». Другому репортеру он сказал: «Она великолепна, это очевидно. Но согласен ли я повторить это? Не знаю».

Мэрилин было очень неприятно услышать о себе такое. С ее точки зрения, да, с ней были кое-какие проблемы — а что в этом нового? К тому же, в конце концов, она же все-таки сумела сделать отличную работу. Она чувствовала, что Билли Уайлдер мог бы более тактично обсуждать ее в СМИ. Однажды, подумав некоторое время об этом, она выпила несколько коктейлей и позвонила Уайлдеру из Нью-Йорка в Лос-Анджелес. К телефону подошла его жена Одри. Мэрилин спросила, может ли она поговорить с Билли. Ей ответили, что его нет дома. «Отлично, — сказала Мэрилин. — Одри, вы не могли бы передать ему кое-что от меня». Одри ответила: «Конечно». Мэрилин продолжала: «Пожалуйста, скажите ему, что звонила Мэрилин ...и что она была бы очень рада, если он... пойдет в задницу. — На том конце провода застыла тишина. — И еще, Одри, — сладко пропела Мэрилин, — примите мои уверения в моем к вам самом глубоком уважении».

Примечания

1. В Советском Союзе этот фильм вышел под названием «В джазе только девушки». — Прим. ред.