Главная / Публикации / Р. Тараборелли. «Мэрилин Монро: тайная жизнь самой известной женщины в мире»

Наташа становится персоной нон грата

Прошло больше года, прежде чем Мэрилин впервые вернулась на Западное побережье. И один человек очень волновался, готовясь ко встрече с ней, — Наташа Лайтесс.

Через несколько недель после переезда Мэрилин в Нью-Йорк у Лайтесс с Мэрилин произошел довольно напряженный телефонный разговор.

«Мэрилин сказала, что ей необходимо «новое начало», — рассказывала нью-йоркская подруга актрисы, — она чувствовала, что Наташа душит ее, и Ли пытается освободить ее от этого».

Мэрилин не делала никакой тайны из факта, что Наташа испытывает к ней страсть, оставшуюся без ответа, и почти все в нью-йоркском мире Мэрилин видели, как между ними вырастает стена. «Если ваша цель как актрисы состоит в том, чтобы быть максимально естественной, представьте себе, насколько трудно репетировать сцены с кем-то, кто сказал вам, что любит вас, — однажды заметила актриса Морин Стэплтон. — Каждая роль Мэрилин была сексуальной. Могу себе представить, насколько некомфортно она себя чувствовала, анализируя и исследуя собственную сексуальность в присутствии женщины, которая испытывала к ней сексуальное притяжение. Любой актер согласится, что это — рецепт создания поверхностной роли».

Что бы ни говорила Мэрилин, через какое-то время стало ясно, что студия «20-й век Фокс» больше не видела пользы от Наташи Лайтесс. Время, которое Мэрилин проводила в Нью-Йорке, стало периодом постоянных унижений для Наташи. Немногие друзья, которые еще оставались у Наташи в «Фокс», начали отдаляться от нее, а ее зарплата от студии подозрительно часто задерживалась. Однажды Наташа пошла в студию, чтобы разобраться, почему не оплачивают ее чек, и сама убедилась, что о ней говорят. Речь уже шла не только о ее проблемах с Мэрилин, но и о многом другом. Лайтесс выслушала многое такое, что ей явно не понравилось, и поняла, что люди в студии знают много о том, что ей не хотелось бы обнародовать.

Наташа, женщина, которую уважали как хорошего преподавателя актерского мастерства, теперь ощущала холодный прием на студии. Через некоторое время она получила официальное уведомление. Она больше не работала в «20-й век Фокс». Так как Мэрилин не отвечала на ее письма и звонки, то для того, чтобы получить четкий ответ от Мэрилин, ей пришлось бы поехать в Нью-Йорк и искать встречи с ней. Однако Наташа наверняка понимала, что ее внезапное появление в Нью-Йорке только укрепило бы мнение людей о ней как об экзальтированной женщине, увлеченной кинозвездой. Поэтому она решила подождать ее в Лос-Анджелесе и, стиснув зубы, занялась репетиторством. Женщине, которая когда-то обладала достаточной властью, чтобы остановить производство фильма ценой в несколько миллионов долларов, наверняка казалось оскорбительным работать за наличные с начинающими актерами, которые наверняка мечтали стать следующей Мэрилин Монро.

Несмотря на ужасные обстоятельства, в которых оказалась Наташа, она по-прежнему нежно любила Мэрилин и беспокоилась о состоянии своей бывшей подруги. Она была для Мэрилин стабилизирующим фактором, даже если некоторые, возможно, считали их отношения странными. Она волновалась, что, кто бы ни заменил ее возле Мэрилин, он не сможет вывести ее из ее сложных эмоциональных состояний. Несмотря на рост карьеры и доходов Мэрилин, Наташа не могла не считать ее беспомощной и полагала, что без нее Мэрилин рухнет.

Но теперь Мэрилин вернулась в Голливуд во многом другой женщиной. Она приехала туда с намерением оставить прошлое позади. Смерть Грейс Годдард, развод с Джо ДиМаджио и бесконечная череда страданий, хранившихся в ее памяти, сделали «новое начало» необходимостью. Она верила, что с пользой провела время в Нью-Йорке. Она рассматривала как положительный шаг свои занятия у Ли Страсберга, даже если ей, возможно, пришлось вступить на опасный путь самоисследования. Теперь у нее была собственная продюсерская компания с Мил-тоном Грином, и ей принадлежали в ней 51% акций. Она интенсивно занималась терапией. Жена Страсберга, Паула, стала одной из ее лучших подруг, а также ее новым личным преподавателем актерского мастерства. Паула и Мэрилин прошли весь сценарий «Автобусной остановки», строку за строкой, они разбирали сценарий днем и ночью — точно так же, как когда-то они с Наташей разбирали «Можно входить без стука». Но прошедший год принес изменения в жизнь Мэрилин Монро — уход от старого и переход к новому. К сожалению для Наташи Лайтесс, она попала в первую категорию. «Она очень помогала мне, — такими словами завершила Мэрилин прием в своем новом доме, возможно, преуменьшая важность Наташи в ее жизни. — Какой бы ни была дорога, ведущая к росту, вступи на нее».

Когда Наташа узнала, что Мэрилин возвратилась в Лос-Анджелес, она отчаянно захотела увидеться с ней. Она поехала на студию и убедила служащего пресс-центра, что потеряла бумажку с новым телефонным номером Мэрилин, — и получила то, что ей так было нужно. Затем она много раз звонила в новый дом Мэрилин в Вествуде. По сути дела, то, чем она занималась, вполне могло быть квалифицировано как «преследование». Однако Мэрилин приняла твердое решение — она не хотела общаться с Наташей Лайтесс. В прошлом она очень хорошо играла и без Наташи и даже сумела заставить «Фокс» сделать то, чего, возможно, Наташа никогда не делала: отнестись к ней серьезно как к актрисе.

«Я думаю, что Мэрилин, в некотором смысле, чувствовала, что Наташа была в значительной степени ответственна за ее более ранние, глупые роли, — однажды заметил Руперт Аллан. — Наташа хотела, чтобы Мэрилин была жеманной куклой, а Мэрилин уже устала от этого образа».

Но в защиту Наташи следует сказать, что потомки считают эти роли почти совершенными, и именно руководство Наташи сделало их настолько невинными и искренними. Можно сказать, что она взяла уязвимую, чувствительную сущность Мэрилин и увеличила ее почти до карикатуры, и мы, зрители, считаем эти ее роли удивительно привлекательными. Например, появление Мэрилин до встречи с Наташей в «Хористках» можно было бы счесть провокационным, но ничуть не наивным. Даже когда она пела песню «Каждому ребенку нужен па-па-папа», в ее игре видна манящая зрелость. Сравните эту роль с первым фильмом, над которым с ней работала Наташа, — «Асфальтовые джунгли». В нем персонаж Мэрилин кажется наивным и пресным. В нем еще нет точно отрежиссированного детского лепета, который проявился уже в фильмах «Джентльмены предпочитают блондинок» и «Зуд седьмого года», но ее игра показывает, что в «Асфальтовых джунглях» Наташа начала лепить из Мэрилин все более глупый, наивный, несерьезный образ. Даже после разрыва Мэрилин с Наташей режиссеры хотели видеть «ту Мэрилин», и она неохотно соглашалась, но ни одна из этих ролей не стала настолько отточенным образом глупой блондинки, который помогла ей создать Наташа.

Теперь, с расстояния в один год, с высоты созданной карьеры и зная мнение о влиянии на нее Наташи, Мэрилин полагала, что ее нью-йоркские коллеги были правы — в некотором смысле, Лайтесс, по-видимому, вылепила из Мэрилин собственную фантазию. Теперь Мэрилин решила отбросить это и полностью сменить образ. Она решила сделать все, чтобы изменить мнение Голливуда о себе.

Наташа продолжала искать способ повидаться с Мэрилин. Наконец, когда стало ясно, что она не отступится, Мэрилин попросила своего поверенного, Ирвинга Штайна, позвонить ей. Штайн недвусмысленно заявил Лайтесс, что она не должна ни при каких обстоятельствах звонить Мэрилин Монро или искать с ней встречи. В ответ, согласно запискам поверенного, Наташа сказала ему следующее:

«Моя единственная защита в этом мире — Мэрилин Монро. Я создала эту девушку. Я боролась за нее. Мне всегда было очень тяжело на съемках. И это ужасно, что, когда я звоню ей домой, она не может поговорить со мной. Я принадлежу ей, и она знает это. Я беспокоюсь о ее безопасности. У меня возникают материальные проблемы. Мне бы хотелось увидеть ее хотя бы в течение получаса, пусть даже в вашем присутствии».

Ответ был — нет.

«Она окружена людьми, которые не позволяют ей делать что-либо самостоятельно, — сказала Наташа, — и я сомневаюсь, что она знает о моем звонке. Они боятся потерять ее. Она никогда нигде не ходит одна. Они таскаются за ней, как приклеенные».

В очень интересном письме, адресованном своей бывшей ученице Элен Альберт, Наташа так говорит об этом: «Я в течение многих лет видела способность Мэрилин отсекать от себя людей. Я даже поощряла в ней это. Вообразите мою тревогу, когда я поняла, что сама стала одним из таких людей. Я понимаю, что это было неизбежно, но все же это причиняет мне боль, я не могу перенести этого».

Наташа предприняла последнее усилие. Она сказала, что умирает от рака. Когда адвокат Мэрилин передал ей это известие, казалось, Мэрилин это не тронуло. Однако позже она послала Наташе чек на тысячу долларов, по крайней мере, так утверждается в письме Лайтесс к Альберт. «Это очень щедро с ее стороны, но все же не заменит простого и учтивого телефонного звонка», — писала она. Действительно, получив эти деньги, Наташа, должно быть, поняла, что это прощальный подарок от Мэрилин, но все же она, возможно, также сочла это проявлением заботы. Так что 5 марта, несмотря на предупреждение поверенного о возможных «неприятностях» в случае продолжения преследования Мэрилин, Наташа неожиданно появилась в Беверли-Глен. Президент агентства МСА Лью Вассерман, представлявший Мэрилин, случайно оказался там — у него была назначена встреча с Милтоном Грином. Он отказался позволить Наташе войти в дом, сказав, что Мэрилин не хотела видеть ее и не имела никаких планов вставать на ее защиту в ее отношениях со студией.

«Вы не понимаете, я нужна Мэрилин», — сказала ему Наташа.

«Мэрилин Монро никто не нужен», — бросил Вассерман, захлопнув дверь у нее перед носом.

Огорченная, Наташа пошла к машине. Когда она повернулась, чтобы открыть дверцу, она заметила быстрое движение в окне на верхнем этаже дома. Там, отодвинув сбоку занавеску, стояла Мэрилин. Женщины долго и пристально смотрели друг на друга. Затем Мэрилин задернула шторы.