Главная / Публикации / К.Э. Разлогов. «Мэрилин Монро»

Мэрилин Монро

27 марта 1990 года произошло знаменательное для всего кинематографического мира событие: торжественная церемония присуждения премии Американской киноакадемии «Оскар» впервые в истории включала телемосты в крупнейших киностолицах мира, в том числе и в Москве.

В московском киноконцертном зале «Россия» собралась «избранная» публика — кинозвезды, режиссеры, представители многочисленных кинематографических и телевизионных организаций.

Руководили московской частью церемонии знаменитый американский актер Джек Леммон, специально прибывший из далекой Америки, и восходящая звезда отечественного кино Наталья Негода. Именно этой паре предстояло вскрыть конверт с именем лауреата премии «Оскар» по разделу «Лучший зарубежный фильм».

В Лос-Анджелесе организаторы телемоста решили показать фрагменты из фильмов с участием Джека Леммона. Удачные и менее удачные кадры...

...И вдруг раздается грохот аплодисментов. Во фрагменте фильма «В джазе только девушки» («Некоторые любят погорячее»), где Тони Кертис и Джек Леммон, скрываясь от преследований гангстеров, переодеваются в женские одежды, на экране появляется Мэрилин Монро и... просто проходит к вагону. Аплодисменты предназначались именно ей.

Восторженная реакция московской публики показательна по самым разным причинам. Во-первых, это естественная реакция на воплощенный миф — Мэрилин Монро с ее канонической вихляющей походкой. Во-вторых, — запоздавшее восстановление справедливости: при жизни актриса не только не была удостоена премии Американской киноакадемии, но и ни разу не входила в пятерку претенденток. С наградами ей вообще не везло — она лишь раз получила итальянский приз «Давид Донателло» за далеко не лучшую свою роль в картине «Принц и танцовщица». Профессиональное сообщество только посмертно простило ей неистовую любовь массового зрителя, человека с улицы.

Следует отметить, что этот эпизод актриса придумала сама, чтобы обратить внимание на свою героиню с первого ее появления на экране. Оказывается, у нее было чему поучиться самому Билли Уайлдеру. Предельно раздраженный необязательностью звезды, уже тогда находившейся на грани нервного срыва, он пытался охладить пыл тех, кто требовал «санкций», шутя, что мог бы пригласить сниматься свою тетушку Мод, и она всегда бы появлялась на площадке вовремя, но публика почему-то хочет видеть на экране не тетушку Мод, а Мэрилин Монро.

Норма Джин Мортенсон (по имени человека, за которым мать была замужем в момент ее рождения), Бейкер (по первому мужу матери), Доуэрти (по своему первому мужу), превратилась в Мэрилин Монро в 1946 году при подписании контракта с фирмой «XX век — Фокс». По поводу этого имени ходят самые разные легенды. Наиболее распространенная из них гласит, что его изобрел Бен Лайон, бывший актер, а в середине сороковых годов — охотник за талантами. Еще не вполне осознав, на какую жемчужину он наткнулся, согласившись снять кинопробу даже без официального разрешения руководителя студии — всесильного Дэррила Занука, он чутьем угадал, что ни «Бейкер», ни простоватая «Норма Джин» не подойдут для потенциальной толпы поклонников. Имя Мэрилин пришло в голову ему, а фамилию актриса взяла дедушкину, хотя некоторые авторы безосновательно утверждали, что в поисках псевдонима были перебраны имена нескольких президентов США, прежде чем остановились на Монро. Так возникла аббревиатура ММ — символ актерской славы.

В нашей, да и в зарубежной литературе вошло в моду ругать первые фильмы с участием Мэрилин Монро, видеть в них лишь безвкусные поделки, в которых актриса только виляет бедрами. На мой взгляд, такое упрощенное восприятие просто несправедливо, поскольку актриса завоевала зрителей прежде всего самим фактом своего присутствия на экране, своеобразным физиологическим магнетизмом. Он проявлялся независимо от длительности роли и позволял наиболее прозорливым наблюдателям инстинктивно чувствовать, что Мэрилин сделана из чисто «звездного» материала.

Первым это осознал Граучо Маркс, один из трех знаменитых комиков, которые привнесли в звуковое кино изрядно потрепанную традицию эксцентрической комедии. Картина называлась «Счастливая любовь». Мэрилин играла в ней крошечный эпизод: своей игриво-экзальтированной походкой она проходила через кабинет старого циника и вызывала его бурную реакцию. Граучо тогда решил, что этому эпизоду нужна хотя бы одна реплика. Такой репликой стало символическое заявление: «Меня преследуют мужчины!»

Есть основания полагать, что Мэрилин почувствовала себя звездой, начиная с этого минутного эпизода: ведь это был более чем впечатляющий финал. Продюсер Лестер Коуэн тут же отправил актрису в рекламное турне с этой картиной, несмотря на то, что она играла там далеко не главную роль: основное — почувствовать себя героиней, а все остальное приложится.

Здесь необходимо сделать небольшое отступление. Еще до того, как Мэрилин Монро начала сниматься в кино, ее отношение к актерской профессии было чрезвычайно серьезным. Первой преподавательницей Мэрилин Монро была Наташа Ляйтес, эмигрировавшая из фашистской Германии. Наташа стала покровительницей молодой актрисы, давая ей уроки драматического искусства, весьма далекие от тех голливудских традиций, в которые затем придется вживаться начинающей звезде. Позднее Мэрилин занималась в школе Михаила Чехова, а затем, став звездой первой величины, в знаменитой нью-йоркской Актерской студии под руководством Ли и Паолы Страсберг.

Многие биографы Мэрилин Монро видят в этой неистовой работе над собой лишь свидетельство комплекса неполноценности, который охватывал актрису после каждого шумного успеха. Ей хотелось серьезных ролей в классическом репертуаре. Пожалуй, нет ни одной книги о Мэрилин, где бы не упоминалась ее мечта сыграть Грушеньку из «Братьев Карамазовых» Достоевского (думается, что она сыграла бы эту героиню не хуже Марии Шелл, хотя и совершенно по-другому).

На мой взгляд, дело не в комплексе неполноценности актрисы, все обстояло значительно сложнее. Оттачивая актерское мастерство, ММ как бы незримо вплетала его в самые тривиальные роли, придавая им то неврастеническую экзальтацию, то неожиданную психологическую глубину. Однако все это оставалось на периферии главного — того, что привлекало к Мэрилин Монро толпы поклонников.

По первым ролям действительно могло показаться, что она — лишь одна из многих сексуальных блондинок, которыми полон Голливуд. Но вот парадокс: среди фильмов, в которых актриса принимала участие, оказались и подлинно классические произведения американского кино.

В жесткий сюжет детектива «Асфальтовые джунгли» Джона Хьюстона как нельзя точнее вписывалась ее Анджела, провоцирующая мужские страсти, — не отсюда ли возникла линия, ведущая к пародии на гангстерский фильм «В джазе только девушки?»

А вслед за этим — психологическая драма «Все о Еве» в постановке Джозефа Манкевича. Здесь партнершами Мэрилин Монро были незабываемая Бэтт Девис, сделавшая блестящую карьеру, несмотря на «неголливудскую» внешность, и Энн Бакстер, уже тогда получившая признание. Хотя еще рано было говорить о поединке старой, молодой и восходящей звезд, сам факт передачи эстафеты был замечен критиками, поскольку содержался в самом сюжете картины.

Свои первые крупные роли Мэрилин Монро сыграла у живых классиков — европейца Фрица Ланга и стопроцентного американца Говарда Хоукса. У первого — в драме «Ночная схватка», экранизации старой пьесы Клиффорда Одетса, у второго — в легкой комедии «Обезьяньи проделки».

Но только в 1953 году, в знаменитой «Ниагаре» Генри Хэтауэя Мэрилин Монро впервые получила роль, соразмерную своему дарованию. Детективный сюжет, роковая страсть, любовь-ненависть, объединяющая и разделяющая супругов, каждый из которых стремится убить другого, и над всем этим — призрак плотского вожделения — движущей силы не только этого сюжета, но и человеческой жизни вообще. Именно Мэрилин Монро, с ее от Бога данным завораживающим очарованием могла даже не сыграть, а прожить эту роль, вызывающую двойственные и противоречивые чувства у зрителя, как двойственна и противоречива всякая великая страсть, которую символизировал в фильме знаменитый водопад.

Миллионные доходы и бешеная популярность в сочетании с нищенской контрактной зарплатой стимулировали развитие «звездной болезни». Еще по-настоящему не прославившись, Мэрилин Монро стала знаменита неврастеничным поведением на съемочной площадке, беспрерывными капризами, резкой сменой настроений, конфликтами — то с партнерами, то с режиссером. Она вела себя как звезда, будто чувствуя, что уже одно ее появление на экране способно привлечь толпы в кинотеатры.

Говард Хоукс, который первым понял, что Мэрилин нужны, как воздух, сказочные условия, сказочные обстоятельства и сказочные сюжеты, — именно он, ветеран американского кино, по свидетельству очевидцев, заявил боссу киностудии «XX век — Фокс» Дэррилу Зануку: «Ошибка заключается в том, что вы пытаетесь преподнести Мэрилин Монро как реальный персонаж, в то время как она совершенно не создана для этого. Я вижу только один способ сделать ее приемлемой — снять в музыкальной комедии».

Эти слова попросту изумили продюсера, поскольку Мэрилин была знаменита своим косноязычием, заиканием и волнением при произнесении даже самых простых реплик, и вдруг — музыкальная комедия, песни, танцы и полная свобода самовыражения. Картина, которую Говард Хоукс поставил с Мэрилин Монро и Джейн Рассел, называлась «Джентльмены предпочитают блондинок». Именно в ней Мэрилин исполнила свою знаменитую песенку «Бриллианты — лучшие друзья девушки». В этом классическом музыкальном номере она, естественно, была окружена поклонниками. Благодаря успеху фильма Мэрилин, наконец, смогла осуществить заветную мечту — оставить отпечатки своих рук и ступней у входа в кинотеатр Сида Гроумена среди таких же отпечатков величайших звезд Голливуда.