Главная / Публикации / К. Кларк. «Моя неделя с Мэрилин»

Вторник, 18 сентября

Первые две минуты я чувствовал себя настолько великолепно, что даже не думал засыпать. Следующее, что я помню, это то, как зазвонил будильник по другую сторону постели. Лучи утреннего солнца врывались в комнату. К моему удивлению, я услышал доносившиеся из ванной всплески воды и пение.

I found a dream, I laid in your arms the whole
  night through,
I'm yours, no matter what others may say or
  do...¹

Мэрилин напевала чудесный маленький вальс, написанный Ричардом Эддинселлом к фильму «Принц и хористка», — вальс «Спящего принца». «Ага! Значит, может подняться рано, если захочет», — подумал я.

Пока я переползал на другую половину постели, чтобы отключить будильник, меня осенило: ведь я мог попасть в серьезную переделку! Я провел ночь в постели с чужой женой, а в доме было пять свидетелей. Я поднял свои серые фланелевые штаны с пола и пошел в туалетную комнату. По крайней мере, там был диван, пусть и довольно короткий. Я вернулся в спальню, взял две подушки и модное розовое покрывало и разбросал их на диване в тщательном беспорядке, чтобы все выглядело так, словно я провел ночь именно здесь. «Только Мария увидит это», — подумал я. Значит, я должен сделать так, чтобы ей это бросилось в глаза. Позднее мне может понадобиться, чтобы она выступила в мою защиту. Я поставил пепельницу и стакан на пол у дивана, а рядом положил стопку книг.

— Мэрилин! — позвал я. — Я еду в студию. Увидимся там. Хорошо?

Мэрилин вышла из ванной в белом халате.

— О, Колин, ты выглядишь слегка растрепанным. Что скажет сэр Лоуренс, когда увидит тебя? Я спала просто великолепно. Я действительно покажу ему сегодня все, на что способна. Подожди минуту, я дам тебе ключ, иначе бегство не удастся!

Рассмеявшись, она направилась к своему туалетному столику.

— Вот, держи. Скажи Роджеру, что я спущусь через десять минут. Увидимся.

Было уже без четверти семь.

— Пока, Мэрилин. Ты — звезда!

Я помчался вниз по лестнице и в холле едва не врезался в Роджера.

— Мисс Монро выезжает через десять минут, — выдохнул я.

Роджер нахмурился.

— Не волнуйся, Роджер. Она чувствует себя отлично.

— Держу пари, что это так...

— Не торопись с выводами. Я спал на диване в туалетной комнате. Увидимся в студии. И пожалуйста, сделай веселое лицо. Иначе она опять растеряет все свое самообладание.

Выезжая с аллеи, я весело окликнул водителя Мэрилин:

— Доброе утро, Эванс!

Я умудрился ворваться в студию ровно за минуту до того, как коричневый «бентли» сэра Лоуренса подкатил к крылу, в котором помещались гримерные.

— Доброе утро, парень! Гример готов?

— Сейчас проверю, сэр Лоуренс.

Оливье остановился и пригляделся ко мне повнимательнее.

— Ты выглядишь каким-то взлохмаченным. Все нормально?

— Все отлично, сэр Лоуренс.

— Хорошо. Ну, дай мне знать, когда появится Мэрилин. Если она вообще появится. Ты сам как думаешь?

— О, я думаю, она приедет.

Оливье посмотрел на меня испытующим взглядом.

— Я надеюсь, — добавил я.

С Мэрилин ни в чем нельзя быть уверенным на сто процентов.

— Давно пора, — бросил сэр Лоуренс, вошел в гримерную и захлопнул за собой дверь.

Я отправился на поиски его гримера. Через десять минут, к моему громадному облегчению, я увидел автомобиль Мэрилин. За рулем, как и всегда, был безучастный ко всему Эванс. Из машины вышел Роджер, затем Пола. За ней появилась Мэрилин.

— Доброе утро, Колин.

— Доброе утро, мисс Монро. Чудесный день! — я не мог не улыбнуться.

— Да, не правда ли, Колин? — и она улыбнулась мне в ответ, что явно обеспокоило Полу и Роджера.

— Гример ждет, — добавил я. — Я вернусь через час.

— Хорошо. Увидимся.

Я ворвался в гримерную Оливье, сияя от гордости.

— Мисс Монро приехала, сэр Лоуренс. С ней сейчас работает гример.

— Что? В семь часов пятнадцать минут?! Даже почти не опоздала! Какого черта с ней случилось? Колин, ты приложил к этому руку?

Оливье посмотрел на меня строго, а затем вдруг расхохотался.

— Так ты провел с ней ночь, да? Неудивительно, что ты выглядишь таким растрепанным. О господи! Что я скажу Кей и Джейн [моим родителям]?

— Между нами не было ничего предосудительного, честное слово.

— Да мне все равно, что между вами было, а чего не было. По крайней мере, ты заставил ее явиться вовремя. Только это имеет значение. Итак, давай успокоимся и постараемся снять фильм. Ты молодец, но на твоем месте я бы пошел в костюмерную и постарался привести себя в порядок. И, возможно, загримироваться. И принять душ. Ты же не хочешь, чтобы об этом узнали все в студии, а?

Один за другим в студию приезжали остальные члены съемочной команды, и все чуть ли не падали от удивления: «Мэрилин!», «Уже здесь?», «Не могу поверить!», «Такое с ней впервые!» и тому подобное. Площадку подготовили вдвое быстрее, чем обычно. Дэвид Ортон гонял меня по полной программе, и я совсем забыл о Мэрилин, пока через два часа ее костюмерша не подошла ко мне.

— Мисс Монро хочет вам что-то сказать, Колин.

Дэвид простонал:

— Только не говорите, что она еще не готова...

— О, она готова, мистер Ортон, — сказала костюмерша. — Просто хочет вначале переговорить с Колином.

— О, вот как? Колин взял на себя работу Полы? — Дэвид театрально закатил глаза. — Господи, что я сотворил, чем я заслужил такого помощника?

Когда я вошел в гримерную Мэрилин, она была уже полностью одета и совершенно ослепительна.

— Колин, я немного нервничаю, — сказала она и схватила меня за руку.

— Мэрилин, дорогая, — мне было все равно, слышит меня Пола или нет. — Думай о будущем. Ты и есть будущее. Ну, пойдем на площадку, покажи этим старым простофилям, на что ты способна!

День был просто чудесный. Я смотрел только на Мэрилин, хотя и не говорил с ней больше. К моему облегчению, команда меня просто игнорировала. Будто моя новая роль сделала меня кем-то другим, возвысила, вывела на новый уровень. Пола суетилась как обычно, но Мэрилин, казалось, поднялась над ней, словно лебедь, плывущий через тростник. Она помнила свои реплики, не пропускала сигналов и ослепительно улыбалась другим актерам на площадке. Когда Оливье подошел к ней, чтобы дать какие-то указания, она посмотрела ему в глаза и воскликнула: «Боже! Ну конечно!» — вместо того чтобы растерянно повернуться к Поле в поисках поддержки.

Только когда она вернулась в гримерную в конце дня, я улучил минуту и заглянул к ней.

— Ты была просто ослепительна! Ты это сделала! Ты им показала!

— О, я была так напугана... Ты приедешь сегодня вечером? Пожалуйста! Приезжай после ужина. Сначала мне нужно немного поработать с Полой. Нужно выучить слова...

Лед под моими ногами был призрачно тонок, но я не мог устоять перед взглядом этих огромных глаз.

— Хорошо, я приеду. Но на этот раз у меня нет предлога, чтобы остаться на ночь.

— Увидимся позже, Колин.

— До свидания, Мэрилин.

Тони и Энн выглядели слегка ошеломленными, когда я появился в Раннимед-Хаус. К этому моменту им уже было известно, где я провел прошлую ночь, и они, похоже, не ожидали увидеть меня снова. Будто Мэрилин могла проглотить меня, как гигантская змея!

Энн казалась довольно расстроенной, но Тони просто сыпал комплиментами и поздравлениями.

— Я не знаю, как ты это сделал, Колин, но Лоуренс, — Тони был единственным человеком на свете, который называл Оливье просто «Лоуренсом», — был в полном восторге. Такими темпами мы очень скоро закончим съемки. Что же ты сделал? Думаешь, теперь так будет всегда?

— Не стал бы утверждать...

— Я думаю, мы все догадываемся, что сделал Колин, — язвительно заметила Энн. — Вопрос в другом: что будет дальше? И что скажет мистер Миллер, когда вернется?

— У нас с Мэрилин не роман, — устало протянул я.

— Ну, разумеется, нет, — грубовато-добродушно сказал Тони. — Вы просто хорошие друзья, так? В любом случае, ты для нее слишком уж молод.

— И слишком наивен, — добавила Энн. — Значит, сегодня ты ночуешь здесь?

— Ну да, думаю, да. Но не уверен. Мне нужно съездить в Парксайд после ужина и убедиться в том, что с Мэрилин все в порядке. Она настаивала на этом. Но к ночи я вернусь сюда — если, конечно, смогу.

— Ясно, — сказала Энн, кивнув.

Когда я приехал в Парксайд, Роджер прохаживался по двору перед домом: очевидно, дожидался меня, чтобы что-то сообщить. Я припарковался, и он подошел ко мне, постукивая тростью по ботинку.

— Мисс Монро очень расстроена. Она сейчас с Полой. Я оставил их и вышел посмотреть, ты ли это.

— О, ради всего святого, что опять случилось? Колин, да ты панацея от всех бед! Все же было просто отлично сегодня! Оливье был счастлив, она казалась счастливой. Словно солнце вышло из-за облаков!

— Ты же не думал, что они позволят тебе забрать у них бразды правления?

— Да я и не хочу их забирать! Она же не компания, в конце концов! Она человек. Я просто хочу помочь!

— Когда-нибудь ты поймешь, что она все-таки компания. «Мэрилин Монро продакшнз». Именно эта компания, кстати, платит мне зарплату. И Милтон Грин здесь тоже был, около часа. Он что-то замышляет, это точно. Но я не думаю, что он все расскажет мистеру Миллеру. Для него мистер Миллер представляет куда большую угрозу, чем ты.

— Оно и понятно. Мистер Миллер — ее муж. А я — не более чем мимолетная прихоть. Все в киноиндустрии разводят слишком большую шумиху из-за того, что происходит в данный момент. Никто не смотрит в перспективу! Удивительно, что фильмы вообще выходят на экраны!

— Если наш выйдет, это определенно будет чудо.

Мы с Роджером прошли в кухню и стали ждать. «Бедная девочка», — подумал я. Я готов был поспорить, что Пола опять сбивает Мэрилин с толку. Но с другой стороны, если бы она этого не делала, она потеряла бы работу, так же как и все остальные.

Уже начинало темнеть, когда наконец появилась Пола.

— Здравствуй, Колин. Поднимись к ней прямо сейчас. Но не задерживайся надолго. Она устала и не очень хорошо себя чувствует.

Когда я вошел в спальню, Мэрилин лежала на кровати и в полумраке казалась чрезвычайно хрупкой.

— О, Колин, мне так плохо...

— Что же тебя расстроило?

— Пола говорит, что сэр Лоуренс орал на нее. Он сказал ей, что я не умею играть и никогда не стану настоящей актрисой. Перед съемочной командой. Перед всей съемочной командой.

— Сегодня? Оливье сказал это сегодня? Но я же был там все время!

Просто уму непостижимо! Я не мог поверить, что Оливье стал бы говорить такое, особенно сегодня.

— Нет, думаю, не сегодня, — признала Мэрилин. — Может, вчера.

О, эта Пола и впрямь настоящая ведьма! Как она могла сказать такую гадость?

— Ну, я не верю, что Оливье говорил такое, Мэрилин. Возможно, он просто потерял терпение, а Пола все не так поняла.

— Ты думаешь, я умею играть, Колин?

Я тяжело опустился на край постели. Ну вот, приплыли. Насколько неуверенным в себе может быть человек?!

— Нет, я думаю, что ты не умеешь играть! Не умеешь играть так, как это понимает Оливье. И слава богу, что не умеешь! Оливье убежден, что существует один единственный правильный способ исполнения — его собственный, разумеется. Оливье может отлично сыграть свою роль, но по большей части у него получаются ослепительные пародии, великолепные карикатуры. Он великий актер сцены. Он способен заставить аудиторию поверить во что угодно. Ему нравятся разные трюки и приемчики, фальшивые носы и забавные парики. Он знает, в чем заключается его мастерство, и тщательно планирует, как шокировать, соблазнить или увлечь. Но если ему приходится играть обыкновенного человека, он просто ужасен. Будто бы ему все время нужно какое-то особенное преувеличение, какой-то штрих — кинжал, горб на спине, искусственный глаз. Без этого он выглядит неуклюжим и застенчивым. В своих ранних фильмах он был ужасно неловок!

— Я видела Вивьен Ли в «Унесенных ветром», — сказала Мэрилин. — Она сыграла просто блестяще.

— Она сыграла блестяще, Мэрилин, потому что она не пародировала Скарлетт О'Хара, она была Скарлетт О'Хара. Она чувствовала, как Скарлетт О'Хара. Она влезла в свою роль. Оливье это не по силам. Он может без всяких усилий надеть на себя своего персонажа, как костюм, и снять его. Это отлично для сцены, но в фильме такой номер не пройдет. Кинокамера обладает даром разоблачать. Великий киноактер или киноактриса должны полностью слиться с ролью, даже мысленно. И это ты как раз умеешь, Мэрилин. Каким-то непостижимым образом ты это делаешь! Ты играешь лучше Оливье, он это знает и даже готов с этим смириться. Я восхищаюсь им за это. Помни, он великий человек. Он видит твои таланты — меня не волнует, что говорит Пола, — и с радостью уступит тебе всю славу, если фильм будет успешным. Он бы вообще не затеял все это, если бы не был уверен, глубоко внутри, что ты настоящая актриса. То же самое с Марлоном Брандо. Оливье восхищается им, но и боится его. Проблема в том, что ты и Марлон играете совсем не так, как привык он. Но, разумеется, он видит, что за тобой — будущее, и это его немного пугает.

— О, Колин. Что же мне делать?

— Приезжай в студию как можно раньше, дорогая Мэрилин. Никто не говорит, что ты должна вести себя как актриса второго плана, но фильм может быть снят только в том случае, если все будут вовремя появляться в студии. На самом деле я считаю, что тебе надо взять съемки под свой контроль. Ведь «Мэрилин Монро продакшнз» и «Лоуренс Оливье продакшнз» — равноправные партнеры, не так ли? Пора наконец тебе занять твердую позицию. Забудь о бедняжке Милтоне, он просто марионетка. Забудь о Поле, она здесь только для того, чтобы подержать тебя за руку; в любом случае она боится тебя до смерти. Забудь даже о мистере Миллере. Он не может принять на себя удар. У тебя будет достаточно времени, чтобы стать ему образцовой еврейской женой, когда ты вернешься в Бронкс. Ты должна войти в студию маршем и взять все в свои руки. Говори всем прямо: «Именно так я хочу, и именно так это и будет».

— Боже, Колин, ты думаешь, я смогу? Я ужасно боюсь. Боюсь, что, оказавшись перед камерой, я растеряюсь и не буду знать, что делать. Вот было бы у меня несколько приемчиков сэра Лоуренса за рукавом...

— Боже упаси, Мэрилин! Ты хочешь быть дешевой актриской, играющей на публику, как Бетт Дэвис? Разумеется, нет! Ты всегда знаешь, что делать, когда ты перед камерой. Ты естественна. Невероятно естественна и талантлива. Не бойся. Наслаждайся! Получай от этого удовольствие!

— Колин, тебя послушать — все так легко и просто... Почему у меня такие расшатанные нервы?

— Послушай, Мэрилин. Закончив учебу, я пошел в воздушные силы и стал пилотом. Я летал на одноместных реактивных самолетах каждый день. Когда я был внутри самолета, я сидел впереди и не видел даже крыльев. И порой я смотрел в бескрайнее голубое небо и думал: «Помогите! Что меня держит в небе? Ничего, кроме воздуха. В любую минуту я могу упасть с высоты двадцать тысяч футов прямо в море». Разумеется, я знал об аэродинамике и всей этой ерунде, но бывали мгновения, когда я начинал паниковать, и сердце замирало. Но затем я думал: «Я не должен об этом беспокоиться. Все, что мне нужно делать, — это управлять проклятым самолетом. А это я умею, иначе бы вообще не оказался здесь». И тогда ко мне возвращалось мужество и я снова контролировал ситуацию. И, как видишь, самолет так и не упал.

Мэрилин захлопала в ладоши.

— Ты прав! Я буду летать! Я умею летать! Но прежде всего я должна быть свободна. Свободна ото всех этих таблеток и докторов. Свободна ото всех.

— И от меня.

— О, Колин, нет! Прошу, останься ненадолго. Приляг рядом со мной, пока я не усну. Пожалуйста. Я чувствую, что не перенесу одиночества. Иначе мне опять придется принять таблетки. И, пожалуйста, повторяй мне это почаще... про естественность. Именно такой я и хочу быть.

— Хорошо, Мэрилин. Я останусь еще ненадолго, но теперь нужно поспать.

Я выключил свет, лег на мягкое одеяло и закрыл глаза.

Мэрилин захихикала в темноте.

— Естественность... Как думаешь, ты и я — мы сможем когда-нибудь быть естественными?

— Не знаю, Мэрилин. Вероятно, когда закончатся съемки... Это было бы чудесно.

— М-м-м, — сказала Мэрилин и взяла мою руку в свою. — Естественность — это чудесно...

Меньше чем через час она проснулась.

— Колин! Колин! — закричала она.

Я резко сел на постели в полной темноте и стал искать, где включается свет. Слава богу, я заснул одетым. Даже не снял ботинки.

— Больно. Больно...

Мэрилин лежала на спине, сжимая живот. Она была бледной, как привидение.

— Что случилось? — Я потрогал ее щеку. Температуры, похоже, не было. — В чем дело?

— Это спазмы. У меня спазмы. Ужасно. О нет! Нет! Нет!

— Да что случилось, Мэрилин?

— Ребенок! Я потеряю ребенка!

— Ребенок? Какой ребенок? Ты беременна? — Я никак не мог взять в толк, что происходит.

Мэрилин заплакала. Я никогда не видел ее слез в студии, даже когда Оливье показывал себя с самой худшей стороны. Наверное, я считал, что она — одна из тех, чья жизнь была борьбой и кто испытал столько боли в детстве, что больше не позволит себе проронить ни слезинки.

— Бедная Мэрилин, — произнес я как можно нежнее. — Расскажи мне о ребенке.

— Это был ребенок Артура, — рыдая, проговорила Мэрилин. — Это было для него. Он не знал. Это должно было стать сюрпризом... Тогда он увидел бы, что я могу быть настоящей женой и настоящей матерью.

Матерью — у меня это в голове не укладывалось!

— Как давно ты беременна?

— Несколько недель, наверное... По крайней мере, у меня задержка уже две недели. И я не решалась никому об этом рассказывать, чтобы не сглазить... Ай! — У Мэрилин начался очередной спазм в животе. Ей было очень больно.

— Я потеряю ребенка... Может быть, это наказание за то, что я так чудесно провела с тобой время...

— Что за вздор! Мы же не сделали ничего плохого! Абсолютно ничего. Я лучше скажу Роджеру, чтобы он немедленно вызвал врача. И пусть он сообщит Милтону. Только ни в коем случае не принимай его таблетки. Привести Полу и Хедду?

— Не говори им о ребенке, Колин. У меня всегда спазмы, когда месячные начинаются. Они к этому привыкли. Просто сейчас гораздо больнее, вот и все.

— Ладно. Но доктору лучше расскажи обо всем, когда он придет. Я скоро вернусь.

— Пожалуйста, возвращайся поскорее, Колин. Пожалуйста, не оставляй меня одну!

Я выбежал из спальни и помчался по коридору в спальню Роджера. Ворвавшись к нему, я включил свет.

— Роджер! Проснись, быстро! Мисс Монро плохо!

— В чем дело? — Роджер в одно мгновение выпрыгнул из кровати и уже натягивал штаны и рубашку.

— Вызови доктора. Ничего серьезного, но ей больно. Оператор знает имя местного врача, который дежурит ночью. Попытайся найти кого-нибудь, кто сможет приехать сейчас же. После этого — но только после этого — можешь разбудить Полу и Хедду. И позвони Милтону. Всё, я должен вернуться к Мэрилин!

Роджер поспешил вниз, к телефону, а я — в спальню. Мэрилин нигде не было, но под дверью ванной виднелась полоска света.

— Мэрилин! Ты в порядке? — позвал я. — Роджер звонит доктору. Он скоро будет здесь.

Мэрилин издала сдавленный стон:

— О-о-о! Столько крови!

— Послушай, Мэрилин, это очень важно. Не запирай дверь в ванную. Если она заперта, протяни руку и открой ее. Даже если тебе придется ползти на коленях. Я обещаю, что не войду. И никого не пущу. Но ты можешь потерять сознание, а доктор должен войти к тебе, как только приедет.

— О, Колин!

Я услышал какой-то шум и стоны, а затем щелчок — задвижка была отодвинута.

— Вот умница.

Роджер появился на пороге спальни.

— Доктор уже едет. Я сейчас позову Полу, а потом позвоню Милтону. Если нужна будет еще какая-то помощь, дайте знать.

И он снова исчез.

— Потерпи еще чуть-чуть, Мэрилин, — сказал я. — Доктор уже в дороге. Скоро боль пройдет.

— Дело не в боли, а в ребенке... Мне нужно было несколько недель соблюдать постельный режим...

— Мэрилин, если этому не дано случиться именно сейчас, значит, не дано. Вы с Артуром находитесь в самом начале пути. У вас будет достаточно времени, после того как съемки закончатся. Не расстраивайся так. Чему быть, того не миновать.

В этот момент Пола, как смерч, ворвалась в комнату. Я едва успел прыгнуть между ней и дверью в ванную комнату, чтобы она не вторглась к Мэрилин.

— Мэрилин! Мэрилин! Детка! Что Колин с тобой сделал?

— Колин ничего не сделал, Пола, — донесся голос Мэрилин из-за двери. — Не будь глупой. У меня просто очень тяжелые месячные, только и всего.

Пола бросила на меня угрожающий взгляд.

— Я ничего плохого не сделал, — твердо сказал я. — Поверь мне, Пола. Некого винить. Мэрилин просто нездоровится. Менструальные спазмы, только и всего. Мы вызвали доктора на всякий случай. Он должен скоро приехать.

Пола опустилась на ковер рядом со мной — она, как всегда, разыгрывала трагедию.

— Ох, Мэрилин, Мэрилин... Что я могу сделать? Почему Артур не здесь? Он должен быть рядом с тобой. Колин — хороший мальчик, но он не твой муж. О, дорогая, нам придется отменить съемки...

Роджер вновь появился на пороге спальни.

— Я позвонил Милтону. Он тоже едет. Скоро у нас тут будет целый чертов цирк. Я спущусь и дождусь доктора.

Скоро мы услышали, как к дому подъезжает машина.

— Это доктор! — сказал я Мэрилин через дверь.

Но это оказался Милтон.

— Ради бога, объясни мне, что происходит, Колин? Что вы двое натворили? Где Мэрилин? Почему доктор еще не приехал? Вы должны были позвонить сначала ему, а потом мне!

— Мэрилин в ванной и не хочет, чтобы кто-то к ней входил. Повторяю: нет, — сурово произнес я, глядя на Полу, которая встала и сделала движение к двери. — Никто не должен к ней приближаться до приезда врача. Я дал Мэрилин обещание, что никого не пущу к ней.

Из-за двери время от времени доносились стоны, и Милтон с Полой отчаянно пытались сунуть в ванную свой нос, но, к счастью, в этот момент снова послышался шум подъезжающей машины, и на пороге в очередной раз появился Роджер — за ним следовал пожилой мужчина приятной наружности.

— Итак, где пациентка? Что вы все тут делаете?

— Пациентка — это мисс Монро, и... — заговорили Милтон с Полой.

— Пациентка в ванной комнате, вот здесь, — громко сказал я. — А мы все сейчас же спустимся вниз. И я начал выгонять всех из спальни, как пастух — нерадивых овец. — Меня зовут Колин Кларк, доктор, — бросил я через плечо, — дверь в ванную не заперта. Мы оставляем вас наедине с мисс Монро.

И мы вышли.

— Это доктор Коннелл, — услышал я, закрывая за собой дверь в спальню. — Я могу войти?

Внизу, в холле, Милтон и Пола смотрели то друг на друга, то на меня с одинаковой враждебностью.

— Это никак со мной не связано, — сказал я. — Я просто ждал, пока Мэрилин уснет, и собирался поехать домой. Она жаловалась на спазмы в животе и не хотела оставаться одна. Затем она сказала, что ей хуже, и я попросил Роджера вызвать врача.

Больше добавить было нечего, поэтому все молчали. Вскоре, к моему облегчению, к нам присоединилась сонная Хедда Ростен. Хоть Хедда порой и напивалась по вечерам, она была милой и добродушной женщиной, к тому же не принадлежала к миру кино. Если кто и мог утешить Мэрилин, то это была Хедда.

Прошло пятнадцать минут. Наконец спустился доктор.

— Муж мисс Монро здесь присутствует? Нет? Тогда кто из вас главный?

Мы все сделали шаг вперед. Доктор поднял брови.

— Ну, мисс Монро вне опасности. Я сделал ей укол, кровотечение остановилось, и она скоро уснет. Я полагаю, что вы, дамы, — он нахмурился, взглянув на Милтона и меня, — будете приглядывать за ней по очереди. Завтра она целый день должна оставаться в постели, а послезавтра будет уже в полном порядке. Я заеду проведать ее завтра днем.

У всех нас вырвался вздох облегчения. Пола и Хедда пошли наверх — проверить обстановку и решить, кто где спит. Я подозреваю, что Пола хотела, чтобы Мэрилин увидела ее первой, когда проснется утром.

— Я провожу вас до машины, доктор, — предложил я.

— Я тоже, — поспешил сказать Милтон, не желая больше оставлять меня наедине с кем бы то ни было.

— Вы не удивились, обнаружив, что ваша пациентка — Мэрилин Монро, доктор? — поинтересовался я, когда мы вышли на улицу.

— О нет, мистер Кларк! Моя жена — директор балета «Сэдлерс-Уэллс», так что к звездам я привык.

— Директор «Сэдлерс-Уэллс»? Похоже, я ее знаю! Мой отец — один из руководителей оперного театра! А как зовут вашу жену?

— О нет, — простонал Милтон. — Опять ты за свое! Есть вообще кто-нибудь, кого ты не знаешь, Колин?

— Ее зовут Нинетт де Валуа, — ответил доктор.

— О, чудесно! Разумеется, я знаю Нинетт. Я восхищаюсь ею! Какое совпадение! Передайте ей привет. Скажите, что это от одного из близнецов Кларк.

— Хорошо. Могу я спросить вас, мистер Кларк, а что вы делаете в доме мисс Монро в два часа ночи?

— Я работаю над фильмом, в котором снимается мисс Монро. Съемки проходят в «Пайнвуд студиос». И я, эээ... дружу с мисс Монро.

— И с ее супругом, я полагаю? У нее ведь есть муж?

— Он сейчас в Америке. Наверное.

— О, правда? И как давно он уехал?

— Неделю назад. Шесть дней, если быть точным... А что с ребенком, доктор?

Милтон выглядел потрясенным.

— О, так вам об этом известно? — Доктор поднял брови. — Да, мисс Монро действительно была беременна. Срок был около трех недель. Ну, что поделаешь... Она сможет попытаться снова. Это же не конец света. Но мне пора ехать. Спокойной ночи, джентльмены.

Доктор сел в машину и уехал.

— Я тоже лучше поеду, — сказал я.

— Да, Колин, давно бы так. Я говорил тебе, что это закончится слезами.

— Моя совесть чиста, Милтон. По моей вине не было пролито ни слезинки. Я сочувствую Мэрилин, хотя мне и трудно представить ее в роли мамы.

— Вероятно, Колин...

— Знаешь что я тебе скажу, Милтон: я приеду навестить Мэрилин еще раз, завтра. Последний раз, обещаю. После этого я сольюсь с декорациями. Ладно, Милтон? Спокойной ночи.

Сказка закончилась так же драматично, как и началась.

Примечания

1. Это было как сон, ты обнимал меня
  всю ночь,
Я твоя, и не важно, что говорят другие
  или делают... (Примеч. пер.)