Главная / Публикации / Р. Тараборелли. «Мэрилин Монро: тайная жизнь самой известной женщины в мире»

Рождение Нормы Джин

Утром 1 июня 1926 года дочь Деллы Монро, Глэдис Бейкер, родила дочь в благотворительной палате Лос-Анджелесской государственной больницы (сегодня известной как Медицинский центр графства Лос-Анджелес USC на 1200-й Стейт-стрит в Лос-Анджелесе). Ее подруги по работе собрали вещи для ребенка и немного денег, чтобы помочь Глэдис прожить, пока она не сможет вернуться на работу, а также чтобы покрыть все медицинские расходы, которые не будут покрыты благотворительностью. Когда она лежала в послеродовой палате, восстанавливаясь после родов, отец ее ребенка не мерил шагами коридор, ожидая новостей о родившемся малыше. Не пришла даже ее собственная мать, так как еще в прошлом ноябре она уехала в Индию.

Необходимо помнить, что в то время очень плохо относились к матерям-одиночкам. Без сомнения, Глэдис ощущала осуждение медсестер. При поступлении в больницу ей пришлось заполнять документы, что вряд ли помогло ей успокоиться. Например, одним из первых вопросов был вопрос о фамилии отца. Глэдис написала, что отцом ребенка был мужчина по имени Эдвард Мортенсон — даже несмотря на то, что они развелись уже довольно давно и, конечно, после развода у нее не было с ним близости. Она даже его фамилию написала с орфографической ошибкой: «Mortensen». Тот факт, что она и отец ребенка носили разные фамилии, уже был достаточно красноречив, но наверняка основной пищей для пересудов был ответ на следующий вопрос: место жительства отца. Если посмотреть документы, которые Глэдис заполнила в те дни, то слово «неизвестно» кажется написанным небрежно, более спокойной рукой. Наверняка заполнение этих документов представляло для нее определенную сложность. Она дала свой адрес, в этом у нее не возникло проблем. А затем, отвечая на вопрос, сколько детей она родила до этого, она ответила «три». Однако на следующий вопрос: «Число детей, живых на данный момент» — она ответила неправильно или нечестно, в зависимости от того, как она понимала этот вопрос. Она сказала, что только «один» из трех ее детей все еще был жив. Она не упомянула тех двух детей, которых теперь воспитывал ее бывший муж — и не Эдвард Мортенсон, а другой, тот, которого называли Джаспер. Да, у Глэдис действительно было бурное прошлое. Возможно, она преднамеренно отвечала неискренне, чтобы заручиться симпатией сопровождающей медсестры. Возможно, она полагала, что, узнав о смерти ее двух детей, ей могли бы простить рождение третьего вне брака. Независимо от мотивов, ясно, что ей нелегко было отвечать на вопросы этой анкеты. Много лет спустя она сказала подруге: «Мне порой это снится [больница]. Все казалось очень ярким, ужасно ярким, а медсестры были похожи на монахинь, ужасных злых монахинь».

У Глэдис, как и у многих женщин, после родов произошла резкая смена настроения. Возможно, у нее развилась послеродовая депрессия. Многим в семье казалось, что ее мать, Делла, тоже страдала от этого заболевания, возможно даже, что она так никогда от него и не оправилась. В любом случае Глэдис еще много дней после родов казалась дезориентированной и беспокойной. Когда медсестра принесла ей ребенка в палату и приложила крошку к груди матери, «...она просто держала ее, лежа с закрытыми глазами», — напишет позднее Делла одному из своих родственников об этом моменте, хотя сама она при нем не присутствовала. «Я чувствую себя ужасно. Я знаю, что она [Глэдис] не сможет оставить ее [ребенка] у себя. У нее с головой не в порядке. Ей надо сначала прийти в себя».

Глэдис провела со своей дочерью две недели, прежде чем ей пришлось сделать то, на что она уже дала согласие еще до того, как ее мать покинула город. Глэдис согласилась передать своего ребенка чужому человеку — Иде Болендер. Но за эти две недели произошло событие, которое показало необходимость решения, принятого Деллой и Идой. Подруга Глэдис, ее коллега по работе в Консолидейтед Студиос по имени Грейс МакКи, приехала к ней домой, чтобы присмотреть за ребенком днем, пока Глэдис сходит в бакалейный магазин. (Грейс впоследствии сыграет очень важную роль в жизни Глэдис и Нормы Джин.) Когда Глэдис вернулась домой, она неожиданно пришла в сильнейшее возбуждение, граничащее с безумием, и по непонятным причинам начала обвинять Грейс в том, что та отравила ее ребенка. Слово за слово, разгорелась ссора, и кончилось тем, что Глэдис ударила Грейс кухонным ножом. Хотя рана Грейс была поверхностной, стало ясно, что Глэдис могла стать опасной для своего ребенка. После этого приступа ярости все были настолько изумлены и напуганы случившимся, что сочли самым правильным решением передать Норму Джин Иде.

Это событие произошло 13 июня 1926 года и сопровождалось сильными переживаниями. Глэдис Бейкер переступила порог Иды Болендер с двухнедельным младенцем на руках. После долгого и трудного прощания она закрыла за собой дверь дома Иды, оставив там своего ребенка по имени Норма Джин Мортенсен¹. Норма Джин была беспомощным младенцем, которому в этом мире никто не был рад. Не было подготовленной детской комнаты, ожидавшей ее, не было шкафа с детскими одежками, ничего. На самом свете не было даже никого, кому она по-настоящему была нужна. Первые несколько дней жизни за ней просто присматривали, но не любили. Она была обузой, которую надо было куда-то сплавить. Никто не может знать этого наверняка, но, возможно, уже в том нежном возрасте она начала ощущать, что с ней что-то неправильно, может быть, она уже тогда страдала от недостатка внимания к себе. Большую часть своей жизни она пыталась изменить это, но для этого ей надо было сначала стать... Мэрилин Монро.

Примечания

1. Примечание для читателей: с этого момента, когда упоминается Эдвард, его фамилия будет читаться как «Мортенсон». Когда речь будет идти о Норме Джин, она будет упоминаться под фамилией Мортенсен.