Главная / Публикации / Р. Тараборелли. «Мэрилин Монро: тайная жизнь самой известной женщины в мире»

Норма Джин выходит замуж

В конце 1938 года было решено, что Норма Джин Мортенсен поедет жить со своей тетей по отцу, Эдит Анной Ловер. Ловер казалась самой лучшей кандидатурой на роль приемной матери для Нормы Джин, чем все те люди, с которыми ей приходилось жить. В свои пятьдесят восемь лет она была доброжелательной седоволосой женщиной с теплой улыбкой и мягкими, нежными руками. Казалось, она хочет сделать жизнь лучше всем, с кем бы ни свела ее судьба. Она была разведена, но материально обеспечена. Ловер владела двухэтажным жилым домом по адресу 11348 Небраска-авеню, сдавала один этаж, а сама жила на другом. Чтобы увеличить свой доход, она также работала в Обществе христианской науки. В ее обязанности входило сидеть и молиться вместе с клиентами, разъясняя им учение Мэри Бейкер Эдди. Она была очень оптимистичной и чрезвычайно духовной женщиной. Для Нормы Джин это была большая удача. Они быстро поладили, и вскоре Норма Джин уже называла ее «тетя Анна».

Анна помогла Норме Джин обрести чувство собственного достоинства. После переезда в дом Ловер она вела с девочкой вдохновенные беседы, стараясь поддержать ее. «Она говорила ей, что не стоит обращать внимание на то, что говорят о тебе другие люди, — сказала Марибет Миллер-Донован, тетя которой, Этель, была лучшим другом Анны. — Она постоянно говорила ей, что она красивая девочка, и не только снаружи, но и внутри, и нет никакой разумной причины думать иначе».

Где-то через полтора года после того, как Норма Джин переехала в дом Анны, она начала посещать неполную среднюю школу Эмерсона в Вествуде. Ей было тогда тринадцать лет. Мейбл Элла Кэмпбелл, ее учительница, вспоминала: «Она выглядела какой-то неухоженной. Ее одежда несколько отличалась от того, в чем ходили остальные девочки». Однако постепенно она начала обретать уверенность в себе, одеваться в свитера, которые позволяли похвастаться ее юной фигуркой, и даже позволяла себе пользоваться косметикой. Она начала по-другому относиться к себе, а благодаря этому и другие ученики стали относиться к ней иначе. Она даже стала довольно популярной в школе. Именно в то время она начала осознавать значение своей красоты и то, как она может использовать ее. Она также начала замечать, что ее внешность производит ошеломляющее впечатление, причем в основе этого влияния лежит не только сексуальность. Она могла притягивать людей как магнит. Когда она осознала это, она начала искать способы заставить их любить себя еще больше, считать, что она еще красивее, чем им казалось. Она продолжала работать над своим внешним видом. Косметика. Помада. Более обтягивающая одежда. Она была готова на все, лишь бы добавить еще один штрих к своему образу. Она начала создавать свой образ, который люди будут фанатично обожать, в тринадцать лет и не прекращала этой работы вплоть до тридцати шести лет — до самой смерти. «Я просто чувствовала себя так, как будто забралась на самый край света, — вспоминала она много лет спустя, — но затем я отдернула завесу, и открылся бескрайний мир. Даже девочки обращали на меня внимание, наверное, они думали: «Хммм, с нею стоит познакомиться». Каждый день мне приходилось идти в школу — две с половиной мили туда и столько же обратно, и это было огромным удовольствием. Любой проезжающий мимо обязательно нажимал на клаксон... Мир стал очень приятным местом».

Но, как обычно бывало в жизни Нормы Джин, пребывание у Анны долго не продлилось. Анне было уже шестьдесят лет, и у нее серьезно болело сердце. С большим огорчением в феврале 1940 года она решила вернуть девочку Грейс и Доку Годдардам. В то же самое время — в начале 1940 года — Док переехал в Западный Лос-Анджелес, в принадлежавший им дом в Ван-Нойс. Но перед расставанием Анна решила поговорить с Нормой Джин о самодостаточности и самостоятельности. «Не стоит всю жизнь зависеть от кого-то, — сказала она ей согласно воспоминаниям друга ее семьи. — Когда ты вырастешь, ты должна будешь твердо стоять на ногах. Я не всегда буду помогать тебе. По правде говоря, никто не будет возиться с тобой всегда».

Хотелось надеяться, что на сей раз Норма Джин сможет вписаться в семью Годдардов. Когда Норма Джин переехала к Грейс и Доку, она подружилась с дочерью Дока, Бейб, и даже с дальними родственниками Годдардов. Теперь, когда Норма Джин обрела большую уверенность в себе, конфликтов с Годдардами стало меньше.

В сентябре 1941 года Норма Джин и Бейб записались в среднюю школу в Ван-Нойс. Возникла проблема, как им добираться до школы и обратно. Предыдущее жилье Грейс располагалось поблизости от школы в Ван-Нойс. Дом Анны, где они теперь жили с Нормой Джин, находился довольно далеко от школы. Поскольку Норма Джин наконец была счастлива и популярна, Грейс не хотела обрывать ей все корни и переводить в другую школу. В то время у Грейс были хорошие отношения с ее бывшей соседкой, Этель Догерти. Грейс знала, что у сына Этель, Джима, есть машина. Может быть, если девочки после школы придут к дому Догерти, Джим смог бы отвезти их домой на машине? Этель спросила Джима. Тот отказывался, говоря, что девчонки еще молоденькие и насмешливые — он был на пять лет старше их, — но затем согласился.

Джеймс Догерти родился в Лос-Анджелесе 12 апреля 1921 года. Это был красивый молодой человек со взъерошенными темно-русыми волосами и синими глазами, настолько темными, что они казались фиолетовыми. Массивную нижнюю часть лица украшали маленькие усики. Долговязый и крепкий, этот молодой человек был реалистом, так называемым «качком». Он был самым младшим из пяти детей и вырос в трудное время. В школе он пользовался популярностью, входил в футбольную команду школы, а в старших классах даже был президентом ученического сообщества. Грейс любила его и думала, что он будет хорошей парой для Нормы Джин, хотя по прошествии многих лет покажется странным, что ее не беспокоила разница в возрасте. Она даже устроила первое свидание между Джимом и Нормой Джин на одной вечеринке, произошедшей в 1941 году. Еще после нескольких свиданий стало ясно, что эти двое относятся друг к другу по крайней мере с интересом. Решение Грейс поощрить отношения Нормы Джин с Джимом, который был старше ее, кажется довольно странным. В то же самое время Док Годдард нашел работу главы отдела продаж в «Ист-Кост Сейлз» в Адель-Пресижн, и Годдарды решили переехать в Вирджинию. Было также решено, что Норма Джин с ними не поедет. Док просто не хотел нести ответственность за еще одного ребенка. И что теперь делать с Нормой Джин?

Понятно, что Норма Джин была очень разочарована. Она слепо доверяла Грейс, и теперь, когда та уезжала, оставляя ее, она не могла не ощущать, что ее предали. «Конечно, она была абсолютно права, — заметил Джим Догерти. — Когда Грейс взяла ее из приюта в последнюю приемную семью, она сказала Норме Джин, что та никогда больше не вернется туда. Норма Джин чувствовала, что Грейс не сдержала своего слова».

Все варианты были перебраны и отвергнуты, и получалось, что Норме Джин придется возвращаться в приют, пока кто-нибудь не возьмет ее оттуда или ей не исполнится восемнадцать лет. Зная, насколько Норма Джин боится возвращения в приют, Грейс Годдард в отчаянии искала способ избежать этого. Поэтому она вместе с Этель Догерти придумала план. «А что, если твой сын женится на Норме Джин? — предложила Грейс. — Это поможет ей избежать приюта, и в принципе они нравятся друг другу». Этель идея также показалась вполне разумной, и она решила поговорить об этом с сыном.

В июне того года Норме Джин должно было исполниться шестнадцать — законный возраст для вступления в брак в Калифорнии. Хотя Джим чувствовал, что она слишком молода для него, он не мог не признать, что она ему нравится. Она была симпатичной и веселой. Однако встречаться с ней — это одно, а жениться — совсем другое. Много лет спустя Джим рассказал о том, что он думал в то время по этому поводу. Он сказал, что у него не было достаточно веских оснований, чтобы отвергнуть эту идею, к тому же это спасало Норму Джин от приюта. Однако, скорее всего, это решение далось ему не просто. Конечно, ее возраст был достаточно веской причиной для него, чтобы отказаться от женитьбы. Вполне вероятно, что он просто уступил настояниям матери и странным матримониальным планам ее подруги Грейс.

Со своей стороны, у Нормы Джин особого выбора не было. Когда ей рассказали об этой идее, она согласилась — хотя и неохотно. Прежде всего, она пока еще не думала всерьез о браке, к тому же она побаивалась стать женой Догерти. Особенно ее беспокоила и пугала близость с ним. Когда она поделилась своими опасениями с Грейс, та постаралась успокоить ее, говоря, что «со временем она всему научится». Оглядываясь назад, кажется, что Грейс могла бы более внимательно отнестись к страхам Нормы Джин. Однако похоже, что главной целью Грейс было как можно быстрее выдать девочку замуж. Много лет спустя друзья Грейс сказали, что она просто сделала все возможное, чтобы помочь своей подопечной избежать еще одного приюта. Однако некоторые люди, настроенные к Грейс более критично, полагают, что та хотела побыстрее спихнуть Норму Джин замуж, чтобы освободиться от нее и со спокойной совестью жить своей семьей. Зная, насколько сильно Грейс всегда беспокоилась о Норме Джин, насколько большое место девочка занимала в ее жизни, даже после замужества, наверно, надо отдать ей должное и склонить чашу весов в ее пользу относительно принятого тогда решения.

События развивались очень быстро. В конце 1942 года Годдарды сняли дом в Вирджинии. Тем временем Норма Джин ушла из средней школы в середине второго года учебы, сказав, что она хочет сосредоточиться на науке быть женой, а не на получении школьных знаний. Впоследствии она всегда сожалела об этом. «Она очень жалела, что сделала это, — признавался Джим много лет спустя, — ей не нужно было этого делать. Полагаю, что это было поспешное решение, ей нужно было завершить образование. Все происходило очень стремительно, и я думаю, что ей просто надо было сосредоточиться на чем-то одном».

Свадьбу сыграли вечером 19 июня 1942 года в доме друга Годдарда, Честера Хауэлла. Внучатый племянник Честера, Александр, говорил: «На основании того, что я слышал от членов моей семьи, можно понять, что это произошло как-то между делом. Годдард даже не пришел на церемонию, похоже, он даже ничего не знал об этом. Конечно, мамы Нормы Джин, Глэдис, тоже не было. Однако на свадьбе присутствовали Ида и Вейн Болендеры, и это, насколько я помню, создало некоторые проблемы».

Норма Джин твердо решила, что она не выйдет замуж, если на свадьбе не будут присутствовать ее «тетя Ида» и «папа». К этому времени она уже была хорошо осведомлена о враждебности между Грейс и Идой, однако она также знала, что Грейс не будет присутствовать на свадьбе — та только что переехала в Вирджинию и не собиралась возвращаться, так что не было причин не пригласить Иду. Когда она сказала Этель Догерти о своих планах, та подумала, что лучше предупредить Грейс. Конечно, Грейс это совсем не понравилось. Она позвонила Норме Джин и сказала, что ей бы не хотелось, чтобы она приглашала Иду. Она не видела никакой проблемы в приезде Вейна, но была резко против прибытия Иды. Норма Джин сказала, что она не намерена больше принимать во внимание раздоры между ее двумя тетями и что она ни за что не выйдет замуж за Джима Догерти, если Ида не будет приглашена на свадьбу. «В крайнем случае я вернусь в приют, — сказала она, согласно воспоминаниям одного из родственников Иды Болендер. — Какая мне разница? Я была несчастна раньше, я опять буду несчастна. Я смогу это пережить». Казалось, что со временем Норма Джин становилась все более похожей на Иду — решительной, уверенной молодой леди, которой не нравится, когда ею командуют. В конце концов, у Грейс не было выбора. Она сказала Норме Джин, чтобы та делала так, как считает правильным, но поскольку к тому времени Норма Джин уже позвонила Иде и пригласила ее на церемонию, то мнение Грейс в любом случае уже не имело значения.

Норма Джин пригласила не только Иду и Вейна Болендеров, но и всех их приемных детей, включая, конечно, Нэнси Джеффри. «Я помню винтовую лестницу в гостиной и нас, глядящих вверх, когда она появилась там. Это была удивительно красивая невеста».

Когда Ида увидела Норму Джин в вышитом свадебном платье с длинными рукавами и фатой, эмоции настолько переполнили ее, что она начала плакать. Девочке было всего шестнадцать, но в ней уже можно было угадать ту удивительную женщину, которую мир однажды узнает под именем Мэрилин Монро. У нее была ошеломляющая улыбка и кобальтово-синие глаза. В то время она была брюнеткой — это ее натуральный цвет волос.

После церемонии Ида все еще не могла сдержать слез. Она стояла, восхищаясь Нормой Джин. Ее удивляло, что Норма Джин помнила о ней все это время, несмотря на то, что они так долго были разлучены, и то, что она была очень строгой в те годы, когда девочка жила у нее. «Большое спасибо, что ты пригласила нас, — сказала она и крепко обняла ее. — Ты просто не представляешь, что это значит для меня. Ты не представляешь, Норма Джин». Невеста держала руки Иды в своих и с любовью смотрела на нее. «Я не представляла этот день без тебя, — сказала она ей и тоже заплакала. — Ты считаешь, что я выгляжу милой, тетя Ида?» — спросила она. Замерев от переполнявших ее чувств, Ида только и смогла, что кивнуть. Затем Норма Джин подошла к Вейну и обняла его. Смахнув слезы с глаз, он улыбнулся ей и спросил: «Хочешь меня о чем-нибудь спросить? У тебя всегда было так много вопросов, Норма Джин». Все засмеялись. «Только один, — ответила Норма Джин. — Ты обещаешь всегда любить меня, папа?» Он улыбнулся. «Обещаю! — твердо ответил он. — Правда». Он говорил именно то, что думал.