Главная / Публикации / М. Шнайдер. «Последний сеанс Мэрилин. Записки личного психоаналитика»

Лос-Анджелес, пригород, Первая Западная улица, апрель 2006 года

В полностью освещенном здании «Лос-Анджелес Таймс» Форджер Бэкрайт остался один; он сидел за компьютером. Вновь прослушав запись рассказа Джона Майнера, он решил предать гласности содержание последних сеансов Мэрилин и не ставить под сомнение достоверность расшифровки. Он не уточнил в своем предисловии, что Майнер отказался от соблюдения обещанной Гринсону секретности не для того, чтобы реабилитировать его память, а потому, что переживал финансовые трудности. Бэкрайт не упомянул, что старик упорно торговался при продаже своих воспоминаний. Он не сказал, что сомневался в том, что якобы говорила на последних сеансах Мэрилин, и особенно в светлом, полном надежд тоне ее откровений психоаналитику. Он не стал подчеркивать их слишком значительное соответствие с тем, что доктор Гринсон беспрерывно говорил и писал. Подразумевая: «Ее убили», записи говорили между строк: «Она не покончила с собой» и «Я ее не убивал». Журналист скептически относился не столько к портрету сияющей оптимизмом Мэрилин, сколько к вырисовывающемуся на ее фоне силуэту Гринсона, равнодушного к деньгам, верного супруга, увлеченного психоаналитика, внимательного отца потерянной и вновь нашедшейся девочки.

Что касается Мэрилин, Форджер Бэкрайт также был уже ни в чем не уверен. Вначале он вновь просмотрел фильм, который ему удалось скачать программой E-mule, после долгих поисков через BitTorrent. Мэрилин в черной комбинации занималась грязными вещами, отснятая на пленку, изъеденную временем. Это показалось ему странным. Если это была она, если этот порнографический фрагмент действительно был снят с участием Мэрилин Монро в то время, когда она была всего лишь Нормой Джин Мортенсон, то в этом фильме, когда ей не было еще и двадцати, она казалась старше, чем в тех фильмах, в которых она раздевалась перед камерой пятнадцать лет спустя, как в последних кадрах «Что-то должно рухнуть». Кожа фильмов напоминает женскую: тускнеет и обвисает с течением времени. Этих старых кадров уже коснулась смерть. Но о сексе и связанном с ним горе они, несомненно, говорили меньше, чем слова.

О тех образах, которые возникли у него в голове после прослушивания записей о Мэрилин и чтения тысяч рукописных страниц о ее последних годах, Бэкрайт думал, как оператор монтажа, пытаясь построить из бессвязных обрывков рассказ с началом и концом. Он знал, что истина находится только в этих противоречиях между разными съемками одной и той же сцены, вырезанных фрагментах диалогов, кадрах, исключенных из окончательной версии фильма, ложных состыковках планов, урезанных движениях камеры. Он не стал бы пытаться сплести бесконечную нить ненужной интриги и надеялся только, что его книгу можно будет читать по порядку, или от конца к началу, пропуская фрагменты, которые могут существовать отдельно, или же в последовательности, способной придать им другой смысл.

Утренний номер был закончен, но журналист сидел перед монитором всю ночь. Бэкрайт решил сохранить свои вопросы для себя и придать им единственную форму, которая может приблизиться к истине. Он перечитывал первую страницу романа, который начал восемь месяцев назад, после того как изучил воспоминания и записи, доверенные ему или придуманные Джоном Майнером. Он закончит этот роман. Распутает эту темную историю. Он не был уверен в названии «Мэрилин, последние сеансы?».

Бэкрайт вернулся к первой странице рукописи, появившейся на экране, и перечитал.

Пригород Лос-Анджелеса, Первая Западная улица август 2005 года

REWIND. Перемотать кассету назад. Начать всю историю сначала. Снова прослушать последний сеанс Мэрилин. Конец — это всегда начало.

И Форджер Бэкрайт добавил, как титр: REWIND.