Главная / Публикации / К. Кларк. «Моя неделя с Мэрилин»

Среда, 12 сентября

Я думал, что на следующее утро у меня будет кошмарное похмелье, но когда прозвенел будильник, я все еще пребывал в эйфории. Прошло несколько минут, прежде чем реальность взяла свое. Было шесть часов утра, а ровно в 6:45 я должен был оказаться в «Пайнвуд студиос», в десяти милях отсюда.

Если бы моя машина стояла у дома, проблем бы не возникло. В столь ранний час я добрался бы до киностудии за каких-нибудь пятнадцать минут. Но машина осталась у киностудии, а по Оливье, в отличие от Мэрилин, которая никогда не приезжала вовремя, можно было сверять часы: он каждое утро появлялся ровно в семь. Тони и Энн Бушелл, с которыми я жил в Раннимед-Хаусе, арендованном на период съемок, должны были проснуться только через час. Они были добрыми и щедрыми людьми, но им вряд ли понравилось, если бы их разбудили в полседьмого и попросили подбросить до студии. Тони — первый помощник режиссера и приезжает на площадку не раньше девяти. Только актерам необходимо быть в студии в такую рань, чтобы их успели загримировать и одеть до начала съемок.

Я быстро оделся и вышел подышать свежим утренним воздухом, раздумывая, как мне поступить. События прошлого вечера теперь казались мне далеким хмельным сном. Разумеется, я не мог объяснить свое опоздание на работу тем, что случилось вчера.

Но тут, к своему восторгу, я заметил, что на подъездной аллее перед домом стоят две машины — «ягуар» Тони и старая «эм-джи». Она, должно быть, принадлежала сыну Энн, Неду. Он иногда приезжал в Раннимед и оставался на ночь.

Отчаянные времена, как известно, требуют отчаянных мер. Я вернулся в дом и направился прямо в гостевую комнату. И точно, Нед был там. Он спал крепким сном.

— Нед, — тихо позвал я, склонившись над его ухом. — Я одолжу твою тачку на несколько часов? Хорошо?

Нед продолжать храпеть. Мы с ним одного возраста; ночка у него, должно быть, выдалась утомительная.

Я поднял его штаны с пола и вытащил из кармана ключи от автомобиля. У меня не было времени на объяснения. Я нашел на столе клочок бумаги и написал: «Извини, взял твою машину — скоро верну. Колин». И выбежал из дома.

— Такой машины нет в списках, сэр, — объявил охранник, когда я подъехал к главным воротам студии. — Мы не можем пропустить вас. Мы должны быть очень осторожны, пока здесь мисс Монро. Эти репортеры невероятно изобретательны...

— Я не репортер, тупица! Я помощник режиссера!

— Извините, сэр. Я делаю свою работу.

Чертыхаясь, я припарковал машину Неда у бордюра и помчался во весь дух по длинной подъездной аллее к студии. «Эм-джи» оказалась не так быстра, как моя «лянча», и я опаздывал.

— Что случилось, парень? — спросил Оливье, когда я ворвался, запыхавшийся, в его гримерную.

— У меня сломалась машина. Мне придется разобраться с этим во время обеденного перерыва...

Я не осмелился упоминать о том, что произошло на самом деле.

— Не думаю, что Мэрилин приедет рано, — добавил я. — Роджер сказал, что у нее была ужасная ночь.

— А у нас будет ужасный день, если она не появится. Вчера мы снимали второстепенные сцены, потому что она была крайне несобранной. Когда она наконец возьмет себя в руки и начнет работать?

— У нее медовый месяц. Может, в этом все дело?

— О, что за глупости, она же не школьница! И Артур сыт этим по горло. Он тут сказал мне, что чудовищно устал... — Оливье скривился в недовольной гримасе. — Проблема в том, что ей не угодишь! Она невероятно капризна, кроме того, вечно не спит ночами. Я сочувствую Артуру. Ей-богу, я не стал бы спать с Мэрилин даже за миллион долларов!

«Или она с тобой», — подумал я, но вслух не сказал ничего.

Незадолго до обеда, к всеобщему удивлению и моему огромному облегчению, Мэрилин наконец приехала в студию. Из воздуха, как обычно, материализовалась целая орава «помощников», которые окружили бедную женщину и стали докучать ей. Я же выискивал Эванса, водителя. Мне некогда было задумываться, видела меня прошлым вечером Мэрилин или нет, — нужно было срочно вернуть машину Неду. Тем не менее я изо всех сил старался избежать прямого взгляда Мэрилин. По утрам она всегда приезжает в черных очках, так что и не скажешь наверняка, куда она смотрит и что видит. «Ну да ладно, — подумал я. — К тому времени как Мэрилин примется за работу, она успеет забыть обо всем, кроме собственных реплик».

— Где ты был? — спросил Дэвид Ортон подозрительно, когда я проскользнул на площадку часом спустя. — Эванс съездил со мной в Раннимед-Хаус и привез меня обратно.

— Дома. Расстройство желудка, — лаконично пояснил я (это было ложью лишь наполовину — ведь я действительно был дома).

Дэвид бросил на меня суровый взгляд, но промолчал.

Съемки в тот день шли по уже ставшей привычной модели. Мы все ждем появления Мэрилин на площадке, под лампами рабочего освещения. Каждые четверть часа Оливье просит Дэвида сходить в гримерную Мэрилин и узнать, когда она будет готова. Дэвид — профессионал старой закалки. Он твердо верит в субординацию.

— Колин! — кричит он.

— Да, Дэвид?

— Сходи в гримерную мисс Монро и спроси, когда она будет готова.

Это, разумеется, ее передвижная гримерная. Она находится прямо здесь, в павильоне киностудии. Снаружи эта штука выглядит как жилой автоприцеп на участке строительных работ. Внутри — приглушенный свет и бежевые тона, как в Парксайд-Хаусе.

Я стучу в тонкую металлическую дверь. На стук отзываются гример или костюмерша. «Еще нет», — шепчут они. Мы все будто бы ждем, пока кто-то родит.

В конце концов без всякого предупреждения двери распахиваются и появляется Мэрилин. Она выглядит сногсшибательно в изумительном белом наряде, который сшил для нее Бамбл Доусон специально для роли Элси Марины. Мэрилин высоко держит голову, на ее губах играет легкая улыбка, огромные глаза широко раскрыты, взгляд устремлен на площадку. Мэрилин готова. Мэрилин собирается сделать это прямо сейчас или умереть.

Дэвид дает сигнал к началу работы (у него очень громкий командный голос, что в его случае необходимо, так как на площадке присутствуют пятьдесят с лишним человек, сгорающих от нетерпения).

Один за другим загораются прожектора, издавая жуткий металлический лязг.

И тут на лице Мэрилин появляется испуг. Пола, которая всегда держится ровно в дюйме от ее локтя, исступленно начинает шептать ей что-то на ухо. Мэрилин колеблется долю секунды... и совершенно теряется.

Вместо того чтобы занять свое место перед камерой, она резко сворачивает в сторону и идет к креслу для отдыха, которое стоит поблизости. Пола, гример, парикмахер и костюмерша следуют за ней. Теперь Мэрилин нужно начать все сначала: собраться с духом, настроиться; только на этот раз уже включены все осветительные приборы и команда готова к работе. Когда Мэрилин полностью теряет самообладание, по ее шее и щекам разливается ярко-красный румянец и она вынуждена вернуться в гримерную и лечь. А это значит, что платье и парик придется снять, и пройдет еще как минимум два часа, прежде чем мы сможем возобновить работу. Это и впрямь чудо, что нам вообще что-то удается сделать.

В тот день Мэрилин была еще беспомощнее, чем обычно. К четырем часам она покинула площадку во второй раз, и Оливье решил, что на сегодня хватит. Когда я вошел в его гримерную, чтобы разложить сценарий, а также проверить наличие виски и сигарет, он горячо дискутировал с Милтоном Грином на тему того, что могло быть причиной растерянности Мэрилин.

— А ты ничего не знаешь, Колин? — спросил меня Оливье. — Ты ведь, помнится, нанял ей телохранителя. Ты не мог бы узнать у него, что происходит?

— Я слышал, она поссорилась с Артуром прошлой ночью.

— Это мы и так знаем, — вздохнул Милтон. — Она позвонила мне в час ночи и сказала, что ей нужны таблетки. Я обещал Артуру, что не буду вмешивать его в наши проблемы, но теперь вынужден нарушить свое обещание. Позвоню ему, может, он объяснит мне, что происходит.

— Подожди снаружи, Колин, — попросил Оливье. — Но не уходи никуда.

Через пять минут они позвали меня обратно. На обоих лица не было.

— Артур Миллер завтра уезжает в Париж, — глухо произнес Оливье. — Судя по всему, у него там встреча с литературным агентом. Милтон говорит, это самое худшее, что могло случиться с Мэрилин. Она ужасно боится, что ее бросят, пусть даже на день. Оба ее бывших мужа так поступали, и теперь это пугает ее. Она доводит меня до белого каления, но, полагаю, и Артуру приходится несладко, поэтому я не виню его.

— Мэрилин все еще в студии, — заметил я. — Вероятно, так расстроена, что не может поехать домой.

— О господи! — воскликнул Милтон. — В такое время и еще в студии? Я, пожалуй, пойду посмотрю, может, ей что-нибудь нужно.

Он выбежал из комнаты, но вернулся через каких-нибудь полминуты.

— Пола не пустила меня! — бросил он раздраженно. — Сказала, что Мэрилин никого не хочет видеть, и захлопнула дверь прямо перед моим носом!

— Колин, — сказал Оливье, и его голос прозвучал глухо и мрачно, как в склепе, — сходи к миссис Страсберг и очень вежливо спроси ее, собирается ли мисс Монро приехать в студию завтра и немного поработать. Только не говори, что это я тебя послал. Скажи, что ты от Дэвида.

Дельце было рискованное. Обычно в это время Мэрилин и Пола уже на пути в Парксайд. А дома они, разумеется, никогда не отвечают на телефонные звонки. Теперь, впервые за все время, они были на нашей территории, а следовательно, в нашей власти.

Я быстрым шагом преодолел расстояние в тридцать футов или около того, разделявшее гримерные двух звезд, и постучался в дверь.

Ответа не последовало. Я постучал снова. Тогда дверь приоткрылась, и Пола выглянула в щелку. Она недоуменно смотрела на меня секунд пять. Несмотря на то что я видел всего лишь один ее глаз, я понял, что она сильно взволнована.

— Проходи, — проворчала она, отступив в сторону. Я проскользнул в приоткрытую дверь, и Пола заперла ее за мной.

Она была одна в уютной маленькой комнатке, которая служила предбанником для святая святых, где Мэрилин обычно одевалась.

— Можешь войти, — Пола, закатив глаза, указала мне на дверь в святилище. — Войди.

— Войти? — переспросил я, не понимая, на что она намекает. — Войти куда?

Я чувствовал себя, как Алиса в Зазеркалье. Меня никогда не пускали в эту комнату, по крайней мере, пока в ней находилась Мэрилин. То была святая земля.

— Войди, — Пола снова указала мне на дверь. — Ну, иди же!

Я послушался. Комната была погружена в кромешную темноту. Сделав два шага, я остановился.

— Колин, — Мэрилин говорила шепотом, но я отчетливо слышал каждое ее слово.

— Да?

— Закрой дверь.

Я закрыл за собой дверь, боясь дышать.

Повисла долгая пауза. Я ничего не видел. У меня было ощущение свободного падения. Все, что я слышал, — это тихие вздохи, похожие на всхлипывания. Как прошлой ночью.

— Колин?

— Да? — Я тоже непроизвольно перешел на шепот.

— Зачем ты приезжал вчера? Это они послали тебя шпионить за мной?

— О нет, Мэрилин. — О чем я думал? Это была самая знаменитая кинозвезда в мире! — О, нет, мисс Монро. Я приезжал поговорить с прислугой. Понимаете, я нанял их, ну, когда арендовал этот дом. Они постоянно на что-то жалуются, и я подумал, что, если я приеду и выслушаю их, они успокоятся. А потом я остался ненадолго и мы съели по сэндвичу с Роджером. Я уже собирался поехать домой, но когда вышел из его комнаты, заблудился. Простите меня, — проговорил я сбивчиво.

Опять повисла пауза. Мои глаза уже начинали привыкать к отсутствию света, и я мог различить силуэт Мэрилин — в белом халате, она лежала на диване у стены. Без белокурого парика Элси Марины она казалась очень хрупкой.

— Колин?

— Да, мисс Монро?

— Что входит в твои обязанности?

— Я третий помощник режиссера. То, что они называют «мальчиком на побегушках». Я должен «сходить туда и принести то», когда меня попросят. Все кому не лень гоняют меня. В общем-то, у меня едва ли есть ограниченный круг обязанностей.

— Но ты же помогаешь сэру Лоуренсу? Я всегда вижу тебя рядом с ним. Он, кажется, говорит с тобой больше, чем с остальными. Его ты тоже успокаиваешь, как и прислугу? — произнесла Мэрилин с усмешкой.

— О господи, нет! Дело в том, что он друг моих родителей, поэтому я знаю его очень давно — с самого детства. Думаю, я единственный, кто его не боится, только и всего.

Вновь воцарилась тишина. Я пытался восстановить дыхание. В какой-то момент я подумал, что Мэрилин уснула. В комнате было невероятно тихо — это разительно контрастировало с тем хаосом и шумом, которые обычно окружали кинозвезду. Интересно, как часто ей удавалось обрести такой покой.

— Колин?

— Да?

— Ты шпионишь? Шпионишь по просьбе сэра Лоуренса? Скажи мне правду.

—Я не шпионю, Мэрилин, — сказал я, собрав все свое мужество. — Но моя задача — держать сэра Лоуренса в курсе происходящего и извещать его обо всем, что поможет ему поскорее завершить съемки. Я уверен, что и вы этого хотите. Чем скорее все кончится, тем скорее вы вернетесь домой, в Америку. Наверняка и вы, и мистер Миллер ждете этого с нетерпением. Сейчас же сэр Лоуренс послал меня спросить вас, приедете ли вы в студию завтра. Вот почему я здесь, — подытожил я, чтобы она не подумала, что я вломился в ее гримерную без приглашения.

— Мистер Миллер завтра улетает в Париж на встречу со своим агентом, — холодно сказала Мэрилин. — А после он, вероятно, вернется в Нью-Йорк на несколько дней. Я думаю, завтра я останусь дома и провожу его.

— О, разумеется, мисс Монро. Я вполне вас понимаю. И сэр Лоуренс поймет, я уверен. Конечно, конечно, конечно.

Какое облегчение, когда тебе — в кои-то веки — прямо говорят о своих намерениях. К тому же в отсутствие Миллера она сможет лучше концентрироваться на съемках. И на мне! Я знал, что буду полным дураком, если подобная мысль придет мне в голову, но в тот момент ее внимание было сосредоточено на мне, и я совершенно забылся.

— Сколько тебе лет, Колин?

— Двадцать пять, — я приукрасил истину совсем немного, но сразу же почувствовал себя неуютно. — Почти.

Повисла очередная долгая пауза. Мне казалось, что я провел в этой комнате несколько часов. Интересно, когда я выйду отсюда, застану ли я еще Оливье и Милтона Грина? Надеюсь, они не подумали, будто я забыл о них и уехал домой. Они определенно теряют терпение. Все, что было связано с Мэрилин, занимало невероятно много времени, несмотря на то что сама она всегда спешила.

— Колин, — Мэрилин говорила так тихо, что я невольно подошел на шаг ближе, чтобы расслышать ее. — Колин, на чьей ты стороне?

— На вашей, мисс Монро. Даю вам слово, что я всегда буду на вашей стороне.

Мэрилин вздохнула.

— Ты приедешь сюда завтра?

— Ну да. Я каждый день сюда приезжаю...

Я не понял вопроса, но меня спас стук в дверь.

— Мэрилин, — послышался вкрадчивый голос Полы, — нам и правда уже пора домой.

Не дожидаясь ответа, она широко распахнула дверь и увидела меня, стоявшего на одной ноге посередине комнаты.

— Колину нужно закончить свою работу, — объявила она. — Не правда ли, Колин? Спасибо, что зашел.

Она тряслась как курица над своим яйцом. Едва ли Пола считала меня лисой, но, как ни крути, на цыпленка я был не похож. Мэрилин снова вздохнула. Интервью было окончено.

Оказавшись в холодном коридоре студии, я сделал судорожный вдох. Моим первым порывом было помчаться в гримерную Оливье и обо всем ему рассказать. Я был невероятно горд собой. Я задал Мэрилин прямой вопрос и получил однозначный ответ. Даже больше того: я чувствовал, что наладил с ней контакт, который впоследствии мог оказаться полезен.

Но стоп! Чью сторону я должен занять? Оливье — мой босс и старый друг. Дядя Ларри. «Мой мальчик» — так он часто называл меня. А Вивьен всегда была моим идолом и, вне всяких сомнений, самой прекрасной женщиной из всех, кого я знал.

Но Мэрилин другая. Милее Вивьен, моложе и уязвимее.

И она, казалось, взывала ко мне. «Колин, на чьей ты стороне?»

«На вашей», — ответил я. И теперь я не мог отречься от своих слов. Пути назад не было. Я прошагал по коридору и постучался в дверь гримерной Лоуренса Оливье.

— Войдите!

— Мисс Монро сказала, что не приедет в студию завтра. Мистер Миллер уезжает в Париж, и она хочет проводить его.

— Она тебе это лично сказала? — недоверчиво спросил Милтон.

— Да.

— Это все?

— Да.

Оливье и Милтон смотрели на меня с нескрываемым любопытством. Впервые эти люди на самом деле прислушивались к тому, что я говорил. «За это я должен благодарить Мэрилин», — подумал я, а затем повернулся и вышел. Я знал, на чьей я теперь стороне.