Главная / Публикации / В.Я. Вульф, С.А. Чеботарь. «Мэрилин Монро. Немеркнущая "звезда"»

Неприкаянная

Следующий фильм, где снималась Мэрилин, во многом эксплуатировал успех предыдущего — он имел весьма говорящее название «Давай займемся любовью!». Режиссером поначалу согласился быть Билли Уайлдер, но студия навязала ему другой фильм, и эту картину снял известный своей тщательной работой с актерами Джордж Кьюкор. На главную роль — миллионера, которого по ошибке принимают за актера, — планировался Грегори Пек, но тот, узнав, что Артур Миллер переделал первоначальный сценарий, чтобы роль Мэрилин была заметнее, отказался от участия в фильме. Уильям Холден, Юл Бриннер и Кэрри Грант также отказались играть с Мэрилин — опасаясь, что на экране рядом с нею их просто не заметят. Тогда в картину по настоянию Монро был приглашен французский актер Ив Монтан, друг Миллера, который как раз в то время вместе со своей женой, великой Симоной Синьоре, был на гастролях в США (к тому же Симону номинировали на «Оскара» за роль в ленте «Комната наверху»), и его «настоящий французский шарм» пришелся Мэрилин по душе.

Кажется, еще никогда съемки фильма с Мэрилин Монро не шли так тяжело. И дело было не только в том, что она постоянно была на таблетках, и не в том, что члены съемочной группы не ладили друг с другом — разве что Монтан старался ни с кем не ссориться. Но Мэрилин знала, что от того, как быстро она закончит сниматься в «Давай займемся любовью!», зависит начало съемок «Неприкаянных», чей сценарий Миллер в то время доделывал в Ирландии с Джоном Хьюстоном, и это ее нервировало. Съемки затягивались — и не по вине Монро, а из-за начавшейся в марте 1960 года забастовки актеров и сценаристов. Съемочная группа «Давай займемся любовью!» была вынуждена присоединиться к забастовке, и работа временно прекратилась.

У Мэрилин внезапно оказалось свободное время подумать о себе. Она внезапно поняла, что ее жизнь потихоньку начинает разваливаться на части, что она, как загнанная лошадь, бежит из последних сил. «Я чувствую, что не могу включиться в эту бешеную американскую гонку, — писала она в незаконченной автобиографии. — Надо бежать все быстрее, без всякой разумной цели. Это хорошо, когда с тобой все кончено. Не раз я слышала, что с Мэрилин все кончено. Это как бежать по дорожке и увидеть перед собой, наконец, финишную ленту. Ты горд, потому что взял дистанцию. Но надо бежать снова. И ты снова бежишь. Но я знаю, что человек бежит до тех пор, пока он может бежать. Приятно заставлять людей мечтать, приятно мечтать самой, но... в сущности, всему есть конец, который должен приносить облегчение».

Биографы отмечают, что в то время у Мэрилин были проблемы поважнее, чем затянувшиеся съемки. Известно, что с середины 1950-х годов на «главную американскую блондинку» положила глаз мафия — близким другом которой был Фрэнк Синатра, тесно общавшийся и с Мэрилин, — и в то же время видные политики, самым известным из которых был Джон Фицджеральд Кеннеди, сенатор и кандидат в президенты от Демократической партии. Все знали, что его зять, актер Питер Лоуфорд — муж Патриции Кеннеди, — познакомил его не с одной голливудской актрисой, и никто не сомневался, что знакомства эти были вполне близкими. С Монро Лоуфорд познакомил Кеннеди, как считается, в начале осени 1954 года, и с тех пор они несколько раз встречались в особняке Лоуфорда, с которым Мэрилин дружила. В марте 1960 года, простаивая во время забастовки, Мэрилин — по предложению Фрэнка Синатры, много сделавшего для семьи Кеннеди, — согласилась занять почетную должность заместителя главы районного отделения Демократической партии в Коннектикуте во время предвыборной кампании Джона Кеннеди, и вскоре она оказалась во главе списка знаменитостей, поддерживающих Кеннеди. Она не могла и представить, куда заведут ее игры в политику...

Между тем съемки «Давай займемся любовью!» возобновились. Монтан, чья супруга покинула Голливуд, оказался один на один с голливудской кинофабрикой. Прославленный у себя на родине, здесь он должен был заново доказывать свой профессионализм: английский текст требовал от него огромного напряжения, и он часто жаловался Мэрилин на свою неуверенность или неловкость. Они беседовали о том, как тяжело быть супругами знаменитостей, объектом насмешек и презрения коллег, — впервые Монро встретила человека, который не боялся признаться ей в своих проблемах, так схожих с ее собственными. Неудивительно, что Мэрилин оказалась не в состоянии устоять перед «французским шармом», а Монтан — перед обаянием «возлюбленной Америки». Об их романе шептались по обе стороны океана — Симона даже была вынуждена бросить свои дела и срочно приехать в Голливуд. Поняв, что происходит между ее мужем и Мэрилин, она вернулась в Париж, где с горя запила. Монтан вернулся к ней, но пить она так и не перестала. От ее былой фантастической красоты быстро остались одни воспоминания... Миллер, казалось, до последнего ничего не замечал, а узнав, сделал вид, что ничего не произошло — то ли он действительно смог простить Мэрилин, то ли ему было важнее снять «Неприкаянных», в которых он вложил так много сил, времени и надежд...

А Мэрилин снова осталась с разбитым сердцем. Всю жизнь ее преследовало одно и то же: она влюблялась в мужчину, идеализируя его, надеялась на полное слияние душ, но, столкнувшись с первым же возражением или несовершенством, мгновенно разочаровывалась. Страдание она лечила таблетками, без которых уже несколько лет не могла жить. Чувство собственной несовершенности, ощущение ненужности и того, что ее приносят в жертву чьим-то интересам, буквально съедало ее. Она была готова броситься на шею каждому, кто позовет ее, лишь бы чувствовать себя необходимой кому-то — не потому ли в июле ее застали в особняке Лоуфордов, где в обществе «девочек по вызову» и голливудских старлеток развлекался Джек Кеннеди? Об обаянии Джека говорили многие, и он, без сомнения, умел очаровывать женщин — Мэрилин была далеко не единственной голливудской звездой, попавшей в его сети, но, без сомнения, самой яркой. «Из всех женщин Джека Мэрилин в наибольшей степени соответствует ему, — заметил как-то Лоуфорд. — У них обоих было чувство юмора». По некоторым данным, в то же время Мэрилин встречалась с Синатрой и его друзьями-мафиози: многие исследователи считают, что ей приходилось оказывать определенного рода услуги им всем. Опутанная сетями политических, любовных, дружеских и прочих — невидимых, но неразрывных — связей, Мэрилин медленно шла ко дну, не в силах даже разобраться в том, что и кто ее топит...

Наконец 18 июля 1960 года были официально начаты съемки «Неприкаянных». Мэрилин играла Розалин — разведенную женщину, разочарованную в жизни и в себе, которая все же находит новую любовь и новый смысл жизни. Возможно, Миллер надеялся с помощью этой роли придать новый смысл жизни самой Мэрилин, но время показало, что этот фильм принес больше проблем, чем сбывшихся надежд.

Мэрилин снималась вместе с Монтгомери Клифтом и героем своих детских грез — Кларком Гейблом. Он на удивление хорошо ладил с Монро, и их актерский дуэт был очень удачным. Съемки проходили в Неваде, в раскаленной пустыне — температура нередко была выше 40 градусов. Съемки затягивались, настроение у всех было тяжелым. Режиссер Джон Хьюстон пил и несколько раз сбегал в казино, где проигрывал деньги съемочной группы, а Мэрилин постоянно срывалась. Миллер с грустью наблюдал за тем, как Мэрилин все дальше отходит от него, погружаясь в депрессию и барбитураты. Вместе с окончанием съемок закончился и их пятилетний брак... 11 ноября Миллер собрал свои вещи — пока Мэрилин рыдала, запершись в спальне, — и съехал. Ему досталась собака, а ей — квартира в Нью-Йорке. В феврале 1962 года Миллер женился на Инге Морат — фотографе, с которой он познакомился во время съемок «Неприкаянных».

Кларк Гейбл умер 16 ноября 1960 года после тяжелого сердечного приступа — сказалось напряжение на съемочной площадке. Он настаивал на том, чтобы лично исполнять все трюки, но тяжелые условия съемок оказались невыносимыми для его усталого сердца. Ему было пятьдесят девять, через четыре месяца его вдова Кей родила единственного сына актера, названного Джон Кларк. Мэрилин была крестной матерью ребенка — таким образом, сплетники, утверждавшие, что вдова актера винила Монро в смерти своего мужа, вынуждены были заткнуться.

Фильм, который сделали буквально потом и кровью, публика не приняла, найдя его слишком затянутым и невыразительным. Критики хвалили Гейбла, называя его роль лучшей в его карьере, но роль Монро, хоть и замечательно сыгранную, справедливо сочли непрописанной; как говорили, Монро играет неприкаянную женщину рядом с двумя мужчинами, которые совершенно не нуждаются в ее обществе. От всего пережитого у Мэрилин случился нервный срыв; ее поместили в клинику. Ошалев от страха окончательно сойти в ней с ума, Мэрилин позвонила верному Ди Маджио, и тот приложил все силы к тому, чтобы вытащить ее оттуда. Однако Мэрилин продолжала находиться под постоянным наблюдением психиатра и психоаналитика.

В этот период, когда Мэрилин была на грани полного разрушения и даже самоубийства, ее спасли друзья. Ее несколько раз навещал Фрэнк Синатра, присылал письма Марлон Брандо, и даже ее сводная сестра Бернис приехала, чтобы помочь Мэрилин справиться с собой. Верный Ди Маджио организовал отдых во Флориде, где они провели вместе несколько недель. Летом, когда Мэрилин оперировали по поводу холецистита, он был рядом с нею каждый день. Джо до сих пор не терял надежды вновь соединиться с Мэрилин, и теперь, понаблюдав за ней в самый тяжелый период ее жизни, он был готов вытерпеть все, лишь бы быть рядом с нею. Но Мэрилин имела совсем другие планы — она теперь взлетела так высоко, что была реальная опасность опалить свои прекрасные крылья.

Ее общение с Джоном Кеннеди, который только что был избран президентом США, зашло так далеко, что Монро буквально потеряла голову: она всерьез считала, что тот разведется с Жаклин и женится на ней. То, что это невозможно, — Джек, во-первых, католик, а во-вторых, разведенному не место в Белом доме, — не приходило ей в голову. «В конце концов, какие шансы были у этой выскочки выйти замуж за величайшего в мире спортсмена Джо Ди Маджио? — позже рассуждал продюсер Джин Аллен. — Но она это сделала. А могла ли она даже мечтать о величайшем в мире писателе Артуре Миллере? Но она и его добилась. Держа в уме все эти достижения, станете ли вы так уж категорично отрицать возможность того, что Мэрилин стала бы Первой леди, если бы все сложилось так, как ей хотелось?» А Мэрилин хотелось надежного мужа, который бы смог оградить ее от всех проблем, большую дружную семью, как у Кеннеди, и ребенка — после четырех выкидышей и множества абортов она все еще мечтала о детях. Известно, что Джек встречался с Мэрилин на борту своего самолета, в спецномерах отелей Beverly Hills и Carlisle, на виллах своих друзей; причем иногда к Мэрилин присоединялись ее подруги. Друзья, особенно Фрэнк Синатра, которые поначалу сделали все, чтобы она сошлась с Джеком, теперь наперебой предупреждали Монро не связываться с Кеннеди, потому что президент — это совсем не то, что сенатор. Сразу после инаугурации Джек одного за другим бросал близких ему людей, как бы сильно ни был им обязан, лишь бы они не бросили тень на его репутацию — одним из первых пострадал Синатра, ранее лучший друг, а ныне «нежелательная персона, связанная с криминальными элементами». Но Мэрилин никого не слушала. Она была непоколебимо уверена в силе своей женской привлекательности — в сущности, это было единственное, в чем она была уверена. В качестве хозяйки Мэрилин появилась на одной из закрытых вечеринок Кеннеди, а в апреле произвела фурор своим появлением на официальном банкете Демократической партии: Мэрилин в сверкающем платье, демонстрирующем каждый изгиб ее тела, и изумрудных серьгах — подарке Синатры, — затмила всех. «Об обеде забыли, музыкантов никто не слушал, — рассказывал один из гостей той вечеринки, — все смотрели только на Мэрилин». Апогеем их романа стало появление Мэрилин 19 мая 1962 года на гала-представлении в честь сорокапятилетия Джона Кеннеди.

Однако это появление дорого стоило Монро. В это время она снималась в фильме с многообещающим названием «Что-то должно случиться», играя роль потерявшейся женщины, явившейся после многолетнего отсутствия как раз в день новой свадьбы своего супруга. Режиссером был назначен Джон Кьюкор, которого Мэрилин после совместной работы над «Давай займемся любовью!» возненавидела, решив, что он специально издевается над нею. По недоснятому материалу трудно сказать, чем бы был этот фильм, если бы его смогли закончить, — известно лишь, что это была бы первая картина, где Мэрилин появляется на экране обнаженной. Видимо, просто Монро студии было недостаточно — после провала «Неприкаянных» там сочли, что зрителей привлечет в кинозалы только подобная «клубничка». Рекламные снимки нагой Монро в бассейне уже были напечатаны во всех газетах. Хотя 4 марта 1962 года ей вручили «Золотой глобус» как «лучшей актрисе в мире 1961 года», студия не была больше уверена в способностях Мэрилин привлекать внимание зрителей. Ее знаменитый «зовущий» взгляд погас; теперь в ее глазах были грусть и отчаяние. Но кинокомпания 20th Century Fox нуждалась в Монро: в то время после нескольких дорогостоящих — и провалившихся — постановок студия была на грани банкротства, а Монро все еще могла собрать нужную кассу. Было жизненно важно, чтобы эта картина принесла прибыль. Памятуя о неуравновешенном характере Мэрилин и ее постоянных срывах, в ее контракте был прописан запрет отлучаться со съемок без особого разрешения — и такого разрешения ей не дали. Наоборот — руководство студии пообещало, что ее уволят, если она покинет Голливуд.

Она запаниковала, но Роберт Кеннеди, любимый брат президента и генеральный прокурор страны, обещал все уладить. Монро все-таки приехала — простуженная, с больным горлом, напичканная таблетками, пьяная от страха. Но когда она появилась на сцене Медисон-сквер-гарден, зал ахнул. Она скинула белое меховое манто и осталась в знаменитом шелковом платье от Жана Луи, расшитом серебристым бисером по бежевой ткани, — в свете прожектора казалось, что блестит обнаженное тело. Кеннеди чуть не хватил удар — сначала от злости, затем от восхищения. Мэрилин пропела «С днем рождения, мистер президент!», и Кеннеди, поднявшийся к ней на сцену, сказал: «После того, как мне спели «с днем рождения» так очаровательно и искренне, я могу уходить в отставку».

Однако в отставку ушла сама Мэрилин. Этот вечер стал последней ее встречей с президентом: Джеку надоела эта роскошная, но неуравновешенная женщина. Уже через пару дней Мэрилин обнаружила, что не может дозвониться до Джека — ее звонки просто игнорировали. К тому же студия полнилась слухами, что ее, несмотря на явное благоволение президента, все же уволят. Раздавленная, больная, опустошенная, Мэрилин отметила свой тридцать шестой день рождения на съемочной площадке тортом за 50 долларов, который ей вскладчину купила съемочная группа, и шампанским. Через три дня ее официально уволили.

Сначала планировалось, что Монро заменят на другую актрису, но ее партнер Дин Мартин заявил, что без Монро сниматься не будет, и тоже уволился. Фильм закрыли, а Мэрилин оказалась без работы. Через неделю она дала двусмысленную, но, без сомнения, отчаянную телеграмму Бобби Кеннеди: «Дорогие генеральный прокурор и миссис Роберт Кеннеди, я была счастлива принять ваше приглашение... К глубокому прискорбию, в настоящий момент я вовлечена в марш свободы и выступаю против лишения прав нескольких уцелевших земных звезд. В конце концов мы требуем лишь права мерцать».

Уже скоро стало понятно, что Бобби заменил своего брата рядом с Мэрилин, и она строит на него такие же планы, как еще недавно на Джека: в конце концов, он был симпатичнее и нежнее брата и тоже собирался в Белый дом. Она часто звонила ему, прося помощи в борьбе со студией, и в то же время раздавала многочисленные интервью, где впервые за многие годы не отказывалась отвечать даже на самые провокационные вопросы — касались они конфликтов со студией или личных отношений. Наконец Fox восстановили ее в фильме — причем на гораздо лучших условиях. Однако фильм на экраны так и не вышел...

В июле в прессе появились заметки, намекающие на связь Монро и Бобби Кеннеди; в одной из них даже делалось предположение о возможном браке. Кто-то говорил, что в конце июля Мэрилин сделала аборт — видимо, от кого-то из братьев Кеннеди. И в то же время журналисты сообщили о новой помолвке Мэрилин Монро и Джо Ди Маджио. А 5 августа 1962 года все газеты вышли с сообщениями о смерти Мэрилин Монро...

Тридцатишестилетнюю актрису нашли в ее спальне, а на столике стоял пустой флакон от нембутала. Она лежала обнаженная, лицом вниз, поперек кровати, с телефонной трубкой в руке. В квартире было необычно для безалаберной Мэрилин чисто, лишь кровать была в беспорядке. Известно, что накануне смерти она позвонила друзьям, в том числе Лоуфорду. Сонным голосом она сказала: «Попрощайся за меня с Пэт, с президентом и с самим собой, потому что ты славный парень». Согласно официальной версии, она покончила с собой.

В то же время есть масса доказательств, что все было не так, как говорят официальные отчеты. Возможно, Мэрилин умерла за четыре часа до того, как вызвали полицию, и что к ней приезжала «Скорая помощь», заставшая актрису в коме — Монро скончалась в больнице, и позже ее тело вернули в дом. Есть свидетельство, что в ее желудке не было следов нембутала — зато были следы инъекции на руке, и в таком месте, которое исключает самостоятельный укол. Вроде в ту ночь с Мэрилин были Лоуфорд и Бобби Кеннеди — их видели входящими в ее дом поздно вечером. Как считается, они искали дневник Мэрилин, о существовании которого знали многие, но который так никто и не нашел. Версию убийства кинозвезды долгие годы изучал Роберт Слетцер — тот самый, кто, возможно, был вторым мужем Мэрилин. В семидесятых годах вышло несколько книг о загадочной смерти Монро. Но обстоятельства этого дела до сих пор окончательно не ясны...

Похороны, по просьбе Бернис — единственной родственницы Мэрилин, — организовал Джо Ди Маджио, разом постаревший на двадцать лет. Артур Миллер не пришел — свое горе он переживал в одиночестве, не желая, чтобы образ умершей Мэрилин заслонил в его памяти Мэрилин живую. Всего тридцать человек провожали Мэрилин, лежащую на бледно-желтом шелке в зеленом платье от Пуччи, с букетом роз от Джо — его последним подарком. Вместе с Джо плакала вся страна.

Мэрилин умерла так внезапно, что Америка до сих пор не может поверить в ее смерть. Для миллионов своих поклонников она навеки осталась символом непреходящей красоты и молодости, воплощением женственности, продолжающей сиять сквозь время. Ее красота могла бы спасти мир — но стоила жизни ей самой...

Спустя двадцать лет Артур Миллер написал в автобиографии: «Есть люди, которые настолько неповторимы, что, кажется, не могут исчезнуть из жизни даже после своей смерти. Абсолютная правдивость, прозрачная, как свет, — на меньшее она была не согласна. Для того чтобы выжить, ей надо было стать еще более циничной — либо еще сильнее отгородиться от реальности. Она была поэтом, который, стоя на углу улицы, читает людям стихи, в то время как толпа срывает с нее одежды. Ей пришлось уступить».